– Могу покаяться в грехе алчности, гордыни, праздности… – попытался пойти на сделку со следствием Олег. – В чревоугодии не могу – в армейских столовках кормят вкусно, но без изысков. В распутстве… Хм, ну его было бы меньше, чем хотелось бы, но было ведь. Только какой у порока срок давности, а то подруга моя уже давненько в штаб фронта умотала?
– Если вы верность друг другу блюдете, по нынешним временам ужасного падения нравов это уже не грех, а почти подвиг, – тяжело вздохнул отец Федор и подпер голову кулаком. – Кстати, я уже упоминал, что раскаявшимся в своих грехах заблудшим душам церковь может выдать направление на профильное обучение? Отчизне всякие таланты нужны… Даже самые сомнительные. Вроде того, которым обладает наш корабельный некромант. Согласись, он же уважаемый человек?
– Еще какой, – не стал оспаривать данное утверждение Олег, предпочитавший быть вежливым даже за глаза с людьми, способными поднять маленькую личную армию мертвых. – Кстати, как он? Когда мы летели обратно на свою сторону фронта, выглядел плохо.
– Под следствием. Даже не уверен, в подвалы какого монастыря его законопатили. Могли не полениться и в Троице-Сергиеву лавру отвезти. – Священник немного смутился. – Но я уверен, его оправдают. Да, на призыв малого некрополя санкции не имелось…
Олег понятливо покивал, мысленно вспоминая законы, касающиеся злоупотребления магией. Самую их пугающую часть, касающуюся заклятий и ритуалов массового поражения. Когда они только покидали польскую тюрьму, он еще просто не понял, что именно сотворил некромант. Призыв некрополя по праву занимал в справочниках по темной магии соседнюю страницу с открытием Прорыва Хаоса. Энергия, изливавшаяся из него, при длительном контакте убивала все живое не хуже сильнейшей радиации. А потом мертвое вставало и шло искать живое, чтобы сожрать его. И если человеческих зомби выследить и изничтожить получалось относительно быстро в силу их крупных размеров, то вот колония каких-нибудь дохлых муравьев могла охотиться на случайных жертв годами.
– Однако силы смерти оказались выпущены на свободу уже даже за границей официальной территории Российской империи, – продолжал рассуждать священник. – В стране, с которой мы воюем. Даже если Бахаря и осудят на лет пять покаяния, думаю, он не сильно расстроится. Истинное посвящение у некромантов штука редкая. И стоит она еще и не того. Кстати, православная церковь осуществляет надзор за подобными процедурами, если они проходят в установленном порядке. И тех, кому не повезло справиться с вызванными ими силами, мы умудряемся спасать аж в целой половине случаев!
– Святой отец, ну не чернокнижник я, не чернокнижник! – Олег уже отчаялся убедить собеседника в своей искренности. А еще у него с каждой минутой их разговора все сильнее и сильнее болела голова, на которую священник воздействовал ментально. – И не хочу им быть вообще! Меня куда больше привлекает стезя целителя. Если вдруг не получится с магической медициной, сосредоточусь в големостроении. Стихийная магия, погодная, астрал… Да что угодно лучше, чем эта дрянь, от которой проблем едва ли не больше, чем пользы!
– Однако фамильный артефакт ты использовал без колебаний, – вкрадчиво заметил отец Федор. – Да и в тюрьме действовал решительно… Пусть я пока и не очень понимаю как.
– Ладно, черт с вами, признаю… Против дяди действительно использовал те силы, которых лучше бы не касаться. Но это же только от безысходности. – Олег решил умолчать, что тот призыв вполне удался. Просто тот, кто его делал, желал не ме́сти паскудным родственникам, а нового тела с полным комплектом конечностей и органов зрения. – Были бы иные варианты, имеющие хоть некоторые шансы на успех, – я бы использовал их.
– В том-то и проблема, сын мой. Из тех, кому вся эта пакость даром не нужна, как раз лучшие сертифицированные чернокнижники и выходят. Применяющие полученную силу только там и только тогда, когда без нее ну вот никак! – Отец Федор тяжело вздохнул и на мгновение прекратил ментально давить на мозг инвалида. А затем начал заново, но теперь уже в два раза сильнее, чем раньше. – А был бы ты юношей со взором горящим от тайн небытия и бредящий мощью нижних сфер реальности – давно бы законопатили тебя в дальний сибирский скит лет на пятнадцать. Подумать о своем поведении до полного просветления и отказа от разных глупостей. Ладно, сын мой, с раскаянием и чистосердечным признанием я тебя торопить не буду. Пока.
– Почему-то последнее слово не очень меня успокаивает, – пробурчал Олег раньше, чем смог вернуть себе контроль над собственным языком. – Отец Федор, а у вас санкция на допрос есть? А то я и так больной, а вы меня сейчас еще и до инсульта доведете!
– А три четверти команды после такой длительной ментальной атаки мне бы уже вообще ничего сказать не могли. И ты еще делаешь вид, будто не понимаешь, почему я так к тебе прицепился, – фыркнул священник, но давление на разум собеседника все же убрал. – Ладно, помимо спасения твоей души, я еще и про другое поговорить хотел. Намереваешься ли ты ждать того времени, когда Андрэ выпустят из-под следствия, или намерен подобно значительной части экипажа подать просьбу о переводе в другое подразделение?
– Он тоже под следствием? – удивился Олег, но почти сразу же понял, чем это вызвано. – Хотя да… Потерять парящий линкор и половину команды – это вам не хухры-мухры.
– Именно. Не лучший задел для успешной карьеры, – был вынужден согласиться отец Федор. – Если бы мы взамен старого корабля не прихватили новехонький парящий эсминец класса «Рейнджер» и кучу пленных, дело бы могло дойти до реальных наказаний. А так, в соответствии с восстановленными после имперской реформации законами, Андрэ скорее всего лишь будет вынужден сменить свой корабль на захваченное в бою судно. Но многие из команды уже поспешили перевестись, дабы избежать темных меток в своей биографии.
– Речь идет про офицерский состав, я так понимаю, – понимающе кивнул Олег. Он успел послужить на «Змие» всего ничего. Однако даже за пару дней трудно было не заметить лишь едва-едва скрываемого пренебрежения, высказываемого отдельными личностями по отношению к капитану. – Рядовым же вместе с ведьмаками-контрактниками вроде меня выбирать не приходится.
– Ну, на свой счет ты ошибаешься, – покачал головой священник. – Обладатель второго ранга – это уже не совсем бесправное мясо. Ты мог бы уйти… Но, я надеюсь, не станешь этого делать. Тем более что корабельный доктор вместе с одним из своих помощников нас покидает. Выхлопотал себе пенсию в связи с многочисленными ранениями и возрастом. Теперь он намерен открыть свою клинику где-нибудь в не совсем глухой провинции, а кому-то придется взять на себя возню с лазаретом.
– Я не потяну, – честно признался Олег, здраво оценивая свои силы.
– Со стационарными артефактами и моей помощью – справишься, – не согласился с ним отец Федор. – Тем более что я могу договориться, чтобы тебя прямо в этой реанимации немного натаскали на самые основные процедуры латания раненых. А уж дальше теми, кого дотащим до госпиталя, займутся настоящие специалисты.
– Интересное предложение. – Олег понял, что отказаться он уже вряд ли сможет. – Но какой вам прок так помогать мне? Или тому же Андрэ, на худой конец?
– Проще всего с нашим молодым капитаном. Его мать – моя любимая двоюродная племянница, – усмехнулся святой отец, как оказалось, являющийся не только служителем церкви, но и обычным человеком. – Ну а ты… Ты просто удачно подвернулся. Род у нас захудалый и, прямо скажем, небогатый. Благосостояние каждого его члена для нас является весьма значительным фактором. И если Андрэ из-за разбежавшейся команды лишат должности капитана захваченного корабля, а после потери судна снимут титул младшего магистра, это будет серьезный удар.
– Надеюсь, вам не доведется его почувствовать, – хмыкнул Олег. – Честно говоря, ваше предложение гораздо нужнее мне, чем вам, а потому я в деле… Как только смогу встать с кровати.
– Можешь особо не торопиться, – пожал плечами священник. – Приближается декабрь, а зимой на фронте ожидается некоторое затишье. Даже российские солдаты, в некоторой степени имеющие защиту от морозов благодаря нашим архимагам, будут вынуждены по большей части отдыхать. Ну а австрийская пехота или кавалерия и вовсе носу не высунет из-за своих укреплений.
«Да, печальна судьба европейцев, близко познакомившихся с нашей зимой», – усмехнулся Олег, вспоминая подвиги Генерала Мороза[20] в своей прошлой реальности и давая себе зарок узнать получше, что же конкретно в этом мире вьюги и бураны вытворяли с армиями вторжения.
Следующие несколько дней Олег проводил в основном в безделье. Не сказать чтобы совсем уж непродуктивном. Один из санитаров притащил ему переданные через отца Федора книги по стационарным магическим артефактам, на некоторое время заменяющим раненым те или иные внутренние органы. Наибольшей популярностью у авторов данных методичек пользовались искусственные сердца, легкие, стабилизаторы ауры и установки по переливанию крови, поскольку без всего остального чародеи и сами могли протянуть достаточное время. Ну а искусственный мозг никак не мог заменить натурального содержимого черепной коробки. Еще отдельный раздел посвящался разным моделям стационарных колдовских клейм, погружающих своих обладателей в глубокую кому, замораживающую большинство негативных процессов организма. Вторичной функцией данных устройств являлось облегчение транспортировки пленных, которые в данном состоянии доставляли значительно меньше неудобств и могли быть складированы на срок в несколько часов или даже сутки-другие едва ли не штабелями. Подобных дорогостоящих и сложных приборов в корабельном магическом госпитале должно было быть от пяти до семнадцати экземпляров.
Вторым источником развлечений, причем взаимных, стал сосед по палате. Святослав оправдал все оптимистичные прогнозы и уверенно шел на поправку под жизнеутверждающее «Дык!». Правда, он плоховато помнил последний месяц своей жизни, ходил исключительно вдоль стеночки и никак не мог избавиться от сильнейшего тремора пальцев, но данные факты его не сильно расстраивали. Куда больше бывший крестьянин жалел о том, ч