Характерная картинка.
В администрацию приходит украинский миллиардер.
— Нагрузите нас какими-то задачами. Где помочь? Что сделать?
Наш ответ сводился к следующему:
— Нам помогать не надо. Помогай стране.
Этот пункт нуждается в расшифровке. Что значит «помогай стране»? Это значит — честно плати налоги, инвестируй, откажись от привилегий, которые душат конкуренцию и искажают стимулы для продуктивной экономической деятельности.
В августе 2014 года мне на глаза попалась видеореплика одного из российских «ястребов» — Сергея Доренко. В нем я увидел квинтэссенцию российского подхода: в Украине господствуют жадные олигархи, стоит немного подождать — и все передерутся со всеми.
Война всех против всех — не лучший сценарий, особенно если твою страну атакуют извне. Человек мирный, я предпочитаю действовать с помощью убеждения. Олигархическая система для меня неприемлема. Но неприятие системы не означает, что наиболее ярких ее представителей нужно любыми способами устранить из экономической жизни.
Деолигархизация как государственная политика начала проводиться осенью 2014-го. Она направлена не на борьбу с крупным капиталом, а на построение нового экономического порядка — прозрачного, рыночного, без привилегированного доступа кого бы то ни было к государственным ресурсам. Государство больше не должно служить главным источником обогащения, не важно как это происходит — через эксплуатацию госимущества, выстраивание монопольных конструкций, позволяющих извлекать сверхприбыли, или использование политических связей. Когда с этим будет покончено, в Украине не останется олигархов, а будут просто богатые и очень богатые люди, которые инвестируют в бизнес и честно платят налоги. Государство со своей стороны обеспечит им справедливые правила игры дома и поддержку на внешних рынках.
Те, кого в Украине называют олигархами, — продукт переломной эпохи. Они сыграли важную — и далеко не всегда негативную — роль в новейшей истории нашей страны.
Украина начала 1990-х — это осколок империи. Экономическая трансформация проходила в стране без сильных государственных структур, без права, без законов. Вся собственность принадлежала государству, при этом было ясно, что она должна перейти в частные руки, но на каких условиях и по какой цене, никто толком сказать не мог. В этот-то момент на историческую сцену и выходят бизнесмены-хищники. Собственность — все эти металлургические, нефтеперерабатывающие, химические гиганты социалистической индустрии, — валяется под ногами. В итоге она достается небольшой группе наиболее удачливых, трудоспособных, агрессивных бизнесменов.
Автор лучшей книги по новейшей экономической истории Украины Андерс Ослунд выделяет три поколения украинских олигархов[38].
Формирование первого завершилось к 1994 году. В нее входили бизнесмены, близкие к первому президенту Украины Леониду Кравчуку, — угольный магнат Ефим Звягильский, нефтетрейдер Вадим Рабинович, газовый трейдер Игорь Бакай. После того, как Кравчук проиграл президентские выборы Леониду Кучме, только Бакай сумел удержаться в фаворе. С Кучмой пришло второе поколение «хищников». Самым мощным олигархическим кланом середины девяностых стала группа Павла Лазаренко, наиболее заметной частью которой была корпорация «Единые энергетические системы Украины» под началом Юлии Тимошенко. ЕЭСУ на какое-то время монополизировала торговлю российским газом, что позволило ей взять под неформальный контроль многие металлургические предприятия. Другую сильную группу образовали владелец легендарного футбольного клуба «Динамо» (Киев) Григорий Суркис и будущий глава президентской администрации Виктор Медведчук. Серьезную экономическую власть приобрел советник Кучмы Александр Волков. Он зарабатывал деньги на торговле нефтью и нефтепродуктами. Тем временем, вдали от столицы, набирали силу «донецкие», которые позднее стали ассоциироваться с именами Рината Ахметова и Виктора Януковича, а в 1990-е были представлены такими фигурами, как Евгений Щербань и Ахать Брагин[39].
Лазаренко, занимавший в 1996–1997 годах пост премьер-министра, был не просто крупнейшим олигархом — он был главным олигархом, стремившимся контролировать всю экономику страны. Лазаренко почти реализовал модель, которую потом попытался воплотить Янукович.
«Отцом» третьего поколения олигархов был президент Кучма. Для него «свои бизнесмены» были одним из рычагов, с помощью которых государство могло управлять экономикой. «Своего» капиталиста можно пригласить на Банковую, поставить перед ним стакан с чаем или налить ему рюмку и сказать задушевно: «Ты, слушай, войди в наше положение. Давай вместе поднимать сельскохозяйственное машиностроение…» — пишет Кучма в своих мемуарах «После Майдана»[40]. — Или: «Понимаешь друг, нужны деньги на обновление Батурина. На строительство детской больницы… Реши как-нибудь этот вопрос, потому что это нужно Украине!» И он, свой капиталист, никуда не денется, будет работать не только на себя, но и на Украину! А с индусом такого разговора быть не может».
Выстраивая новую экономическую систему, Кучма действовал в полном согласии с одной из ключевых установок украинского истеблишмента — ни в коем случае не «продавать страну иностранцам». Это была не просто игра на публику — в глубине души украинская элита действительно была настроена на недопуск в страну «чужих». Эта стратегия активно проводилась в жизнь. Так, в 1995–1998 годах силовики и часть госаппарата сделали все возможное, чтобы не пустить в Украину криминальные группировки из России. Техас должны грабить техасцы.
Истоки нынешней коррупции, без которой олигархи не могли бы так долго чувствовать себя хозяевами положения, тоже уходят корнями в 1990-е. Негласный общественный договор между властной верхушкой и бюрократией, включая судей и прокуроров, гласил: мы грабим по-крупному, а вы у себя делайте, что хотите, мы вас трогать не будем. Только и нас не трогайте. Не дай бог вы начнете расследовать дело по какой-нибудь приватизации. А все остальное — пожалуйста, кормитесь.
Нынешние олигархи не были творцами этой системы, они просто научились эффективно ею пользоваться. В конце концов, именно отсутствие сильных правовых институтов и выводило на свет божий одно поколение украинских олигархов за другим. «Даже сегодня в Украине отсутствует адекватное корпоративное право, слабо защищена собственность, — писал Ослунд в 2008 году. — Судебная система функционирует плохо, судебные решения исполняются еще хуже. Следствие этого — слабое корпоративное управление, неразвитые финансовые рынки… Поэтому бизнесмены, сконцентрировавшие в своих руках права владения предприятиями, действуют более успешно, чем те, кому приходится иметь дело со многими миноритарными акционерами»[41].
Золотым веком олигархов стало правление Виктора Ющенко. При Кучме существовали автономные от них государственные вертикали — налоговая служба, железная дорога, милиция. При Ющенко, обладавшем куда меньшими полномочиями, чем его предшественник, противостоять олигархам с государственнических позиций было, по существу, некому. Олигархи прибрали к рукам значительную часть политической системы страны.
2005–2008 годы — период экономического бума. Капитализация практически всех активов стремительно росла, что лишь увеличивало финансовую и политическую мощь олигархических групп.
Переломный момент наступил осенью 2008 года. Глобальный финансовый кризис нанес по украинской экономике и по капитанам индустрии мощный удар. Его последствия олигархические империи испытывают до сих пор. Они устояли — как боксер, отправленный в глубокий нокдаун, — и в 2010–2012 годы даже вступили в пору своего позднего расцвета. Но это был расцвет перед окончательным увяданием.
Олигарх по натуре своей хищник. Когда собственность валялась под ногами, наиболее изворотливые, наиболее сильные разобрали себе самые большие куски мяса — советские промышленные гиганты. Во многих случаях им удалось удержать эти предприятия на плаву, наладить экспорт, снизить издержки. Но в глобальной конкурентной борьбе действуют совсем другие правила, чем в переходной экономике. Тяжелая промышленность, послужившая источником капитала для олигархов, становится все менее и менее привлекательной: за последние пару десятилетий Китай построил столько металлургических заводов, что возник резонный вопрос: а останется ли вообще украинским сталеварам место на глобальном рынке?
Изменение мировой конъюнктуры поставило под сомнение способность олигархов эффективно управлять своими компаниями, работая на долгосрочную перспективу. Желудки большинства наших хищников оказались не в состоянии переварить свою добычу. Их трудно в этом винить. Если вы получили свой первый большой актив, который приносит баснословную отдачу, за смехотворную цену, то вы скорей всего будете и дальше стараться действовать в том же духе.
Слышал версию, будто Президент нанял меня на работу главным коммуникатором с олигархами. Это, конечно, не так. Круг моих обязанностей куда шире. Но работа с крупнейшими бизнесменами страны входила в него изначально. В первые месяцы президентства Петра Порошенко речь шла главным образом о ситуации в восточных областях страны.
52-летний совладелец группы «Приват» Игорь Коломойский сыграл большую роль в противодействии российской агрессии на Востоке. 2 марта 2014 года исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов назначил его губернатором Днепропетровской области. Днепропетровск стал опорным центром сопротивления сепаратизму. Новый губернатор быстро и жестко пресек деятельность всех антиукраинских групп и начал создавать отряды для защиты региона. После начала антитеррористической операции в Днепре (так называют город его жители) развернулся логистический центр всей восточной группировки украинской армии.