— Разве ты не усвоила урок, Имоджен? — упрекнул ее кузен Ксейдена, стоявший в середине круга. — Я слышал, Аэтос заставил тебя весь следующий месяц драить посуду за то, что ты использовала свои силы на матах.
Голова Имоджен повернулась в его сторону.
— Ее мать несет ответственность за казнь моей мамы и сестры. Я должна была сделать куда больше, чем просто сломать ей плечо.
— Ее мать несет ответственность за то, что поймали почти всех наших родителей, — возразил Гаррик, скрестив руки на широкой груди. — Мать, а не дочь. Карать детей за грехи отцов — это метод наваррианцев, а мы из Тира.
— Но мы-то загремели сюда, в эту камеру смертников под видом академии, из-за того, что сделали наши родители много лет назад … — начала Имоджен.
— Если ты не заметила, она находится в этой камере вместе с нами, — возразил Гаррик. — Похоже, ее уже постигла та же участь, что и нас.
Мне показалось, или они реально спорили, следовало ли меня наказать за то, что я дочь Лилит Сорренгейл?
— Не забывайте, что ее братом был Бреннан Сорренгейл, — добавил Ксейден. — У нее столько же причин ненавидеть нас, сколько и у нас — ненавидеть ее.
Он многозначительно посмотрел на Имоджен и первогодка, задавшего вопрос.
— И я не собираюсь повторять это снова. Она моя. Есть желающие поспорить?
Воцарилась тишина.
— Хорошо. Теперь возвращайтесь к себе, идите по трое.
Он качнул головой, и они медленно разошлись, уходя группами по трое, как он велел. Ксейден ушел последним.
Я сделала медленный вдох. Проклятье, неужели все закончилось хорошо?
Нет. Сначала я должна была удостовериться, что они ушли. Я не двигала ни одним мускулом, даже когда мои бедра свело судорогой, сжимала пальцы, считая до пятисот в уме, и дышала настолько ровно, насколько это было возможно, чтобы успокоить удары галопирующего сердца.
Только когда мимо по земле начали носиться белки и я окончательно удостоверилась, что осталась одна, я закончила спуск с дерева, спрыгнув с высоты последних четырех футов на траву. Зинхал, должно быть, питал ко мне слабость, потому что я оказалась самой везучей девушкой на континенте…
Тень бросилась на меня, и я открыла было рот, чтобы закричать, но меня резким рывком притиснули к груди, и локоть противника оказался на моем горле, перекрывая дыхание.
— Начнешь кричать — умрешь, — прошипел он, и мой желудок резко сжался, когда вместо локтя у моего горла оказался острый кончик лезвия кинжала.
Я замерла. Я узнала бы грубый тон Ксейдена где угодно.
— Гребаная Сорренгейл.
Его рука отдернула капюшон моего плаща.
— Как ты узнал? — В моем голосе прозвучало откровенное возмущение, но это не имело значения. Даже если он собирался убить меня, я не намеревалась молить о пощаде. — Дай угадаю, ты почувствовал запах моих духов. Не это ли всегда выдает героиню в книгах?
Он усмехнулся:
— Я заклинаю тени, но тебя, конечно же, выдал именно твой парфюм. — Он опустил нож и отошел.
Я задохнулась:
— Твоя печать — заклинатель теней?
Неудивительно, что он так высоко поднялся в звании. Владыки теней встречались невероятно редко и высоко ценились в бою за способность дезориентировать целые стаи грифонов, а иногда и уничтожать их — в зависимости от силы печати.
— Что, Аэтос не предупреждал, чтобы ты не оставалась со мной наедине в темноте?
Его голос прозвучал как шершавый бархат, скользящий по коже, и я вздрогнула. Затем я вытащила свой собственный клинок из ножен на бедре и повернулась к Ксейдену, готовая защищаться до последнего вдоха.
— Ты вроде собирался разобраться со мной?
— Подслушивала, что ли? — Он приподнял черную бровь и спрятал кинжал в ножны, как будто я не представляла для него угрозы, что только еще больше меня разозлило. — Теперь мне, возможно, придется убить тебя.
В его насмешливых глазах промелькнул… лишь отблеск правды.
Что за ерунда.
— Тогда давай покончим с этим. — Я обнажила еще один кинжал, на этот раз вытащив его из-под плаща, где он был прикреплен к ребрам, и отступила на пару футов, чтобы можно было метнуть оружие, раз уж он меня не торопил.
Ксейден многозначительно посмотрел на один кинжал, потом на другой и вздохнул, скрестив руки на груди.
— Эта стойка лучшее, на что ты способна? Неудивительно, что Имоджен чуть не оторвала тебе руку.
— Я опаснее, чем ты думаешь, — запальчиво сказала я.
— Да, я вижу. У меня прямо колени задрожали от страха. — Уголок его рта растянулся в насмешливой ухмылке.
Гребаный. Засранец.
Я подкинула кинжалы, поймала их за кончики, а затем метнула мимо его головы, по одному с каждой стороны. Они воткнулись в ствол дерева позади.
— Ты промахнулась. — Он даже не вздрогнул.
— Ты уверен?
Я потянулась за двумя последними кинжалами.
— Почему бы тебе не сделать пару шагов назад и не проверить?
В его глазах вспыхнуло любопытство, но в следующую секунду исчезло, замаскированное холодным, насмешливым безразличием.
Каждое из моих чувств было настороже, но тени вокруг меня не шевелились. Когда он сделал шаг назад, его глаза встретились с моими. Спина Ксейдена уперлась в дерево, и рукояти моих кинжалов задели его уши.
— Повтори, что я промахнулась, — угрожающе сказала я, перехватывая метательный кинжал правой рукой за острие.
— Очаровательно. Ты производишь впечатление хрупкой девушки, которую легко сломать, но на самом деле ты опасная штучка, не так ли? — Он одобрительно улыбнулся, а тени в это время заскользили по стволу дуба, принимая форму пальцев. Они вырвали кинжалы из дерева и уронили их прямо в руки Ксейдена, который только этого и ждал. Я резко выдохнула, у меня перехватило дыхание. Он обладал такой силой, что мог прикончить меня, даже не пошевелив пальцем. Он был владыкой теней. Даже попытка защитить себя от него была бы тщетной и смехотворной.
Я ненавидела его красоту и смертоносность его способностей. Он двинулся ко мне, и тени сопровождали каждый его шаг. Он был похож на один из ядовитых цветов в лесах Сигнисена на востоке, о которых я читала. Его красота была предупреждением не подходить слишком близко, а я… я определенно оказалась слишком близко.
Перехватив кинжалы за рукоять, я приготовилась к атаке.
— Ты должна показать этот маленький трюк Джеку Барлоу, — сказал Ксейден, протягивая руки ладонями вверх и отдавая мне мои кинжалы.
— Что, прости?
Это уловка. Это наверняка уловка.
Он шагнул еще ближе, и я подняла клинок. Мое сердце спотыкалось, билось неровно, а страх заполнял все тело.
— Тому первогодке, любителю сворачивать шеи, который публично поклялся убить тебя, — уточнил Ксейден.
Клинок прижался к его животу. А он, будто не замечая этого, отдернул в сторону ткань моего плаща и убрал одно лезвие в ножны на моем бедре, затем оттянул полу и остановился, глядя на длинную косу, спадавшую на мое плечо. Я могла поклясться, что на мгновение он перестал дышать, прежде чем засунул второй кинжал в ножны, прикрепленные к моим ребрам.
— Он, вероятно, дважды подумает, прежде чем замышлять твое убийство, если ты метнешь ему в голову несколько кинжалов.
Это… это… было странно. Должно быть, это была какая-то игра, предназначенная для того, чтобы сбить меня с толку. А если так, то играл он, блин, хорошо. Даже отлично.
— Потому что честь убить меня принадлежит тебе?
Я бросила вызов.
— Ты хотел, чтобы я умерла, задолго до того, как твой маленький клуб решил встретиться под моим деревом, так что, думаю, мысленно ты меня уже практически похоронил.
Он поглядел на кинжал, приставленный к его животу:
— Ты собираешься рассказать кому-нибудь о моем маленьком клубе?
Его глаза встретились с моими, и в его взгляде были только хладнокровная расчетливость и смерть.
— Нет, — честно ответила я, подавляя дрожь.
— Почему нет? — Он склонил голову набок, изучая мое лицо, как будто встретил какую-то аномалию. — Детям офицеров-предателей запрещено собираться в…
— Группы больше трех. Я в курсе. Я живу в Басгиате дольше, чем ты. — Я подняла подбородок.
— И ты не собираешься бежать ни к мамочке, ни к своему драгоценному маленькому Даину, чтобы рассказать им про наше собрание?
Он пристально посмотрел мне в глаза. Мой желудок сжался так же, как перед выходом на парапет, словно тело знало, что действия, которые я предприму сейчас, определят продолжительность моей жизни.
— Ты помогал им. Я не понимаю, почему за это нужно наказывать.
Это было бы несправедливо ни к нему, ни к другим. Была ли их маленькая встреча незаконной? Абсолютно. Должны ли они умереть за это? Точно нет. Но именно это и произошло бы, расскажи я кому-то о том, что видела. Этих первогодков казнили бы только за то, что они попросили о помощи в учебе, а старшие кадеты присоединились бы к ним только потому, что помогли.
— Я не собираюсь никому ничего рассказывать.
Он посмотрел на меня так, словно пытался просверлить взглядом насквозь, и от этого в кожу головы будто втыкались ледяные иголки. Моя рука сохраняла твердость, но нервы были на взводе от того, что могло случиться в следующие тридцать секунд. Он мог убить меня прямо здесь, бросить мое тело в реку, и никто не узнал бы, что я пропала, пока меня не обнаружили бы ниже по течению.
Но я уж точно не собиралась позволить ему прикончить меня, не пролив сначала его крови.
— Интересно, — мягко сказал он. — Посмотрим, сдержишь ли ты свое слово, а если сдержишь, то я, к сожалению, буду должен тебе услугу.
Затем он отступил, повернулся и направился обратно к лестнице в утесе, ведущей к цитадели.
Стоп. Что?
— Ты не собираешься со мной разбираться? — крикнула я ему вслед, а мои брови натурально подскочили от удивления.
— Не этой ночью! — бросил он через плечо.
Я усмехнулась:
— И чего же ты ждешь?
— Если ты будешь заранее знать о нападении, будет не так весело, — ответил он, шагая в темноту. — А теперь возвращайся в постель, пока твой командир не понял, что тебя нет после комендантского часа.