Даин задумчиво хмыкнул в ответ и продолжил разминать мои затекшие и ноющие мышцы, пристроившись на краю кровати. После ужина Рианнон еще два часа гоняла меня по матам, в итоге я едва могла двигаться.
Похоже, я была не единственной, кого Ксейден напугал сегодня днем.
— Как ты думаешь, он может замышлять заговор против Наварры и все еще оставаться связанным со Сгаэль? — спросила я, прижимаясь щекой к одеялу Даина.
— Сначала думал, — его руки двигались вниз по моему позвоночнику, продавливая узлы, из-за которых я почти не могла поднять руки в последние полчаса сегодняшней тренировки. — Но потом я оказался связан с Кэт и понял, что драконы готовы на все, чтобы защитить Долину и священные места, где вылупляется их потомство. Ни один дракон не выбрал бы Риорсона или любого из сепаратистов, если бы они желали вреда Наварре.
— Но разве дракон может понять, что ты лжешь? — я повернула голову, чтобы видеть лицо Даина.
— Да, — он ухмыльнулся. — Кэт знал бы, потому что он в моей голове. Невозможно скрыть что-то подобное от своего дракона.
— Он всегда у тебя в голове?
Я знала, что это против правил: почти все, что касается уз, запрещено обсуждать, учитывая, насколько скрытными являются драконы, но это же Даин.
— Да, — ответил он, и его улыбка стала мягче. — Я могу блокировать его, если понадобится, этому учат после Молотьбы…
Его лицо словно окаменело.
— В чем дело? — Я села, положив одну из подушек себе на грудь и прислонившись спиной к изголовью.
— Сегодня вечером я разговаривал с полковником Маркемом. — Он отошел от кровати, отодвинул стул от стола и сел, затем положил голову на руки.
— Что-то случилось? — Страх пробежал по моему позвоночнику. — Что-то с крылом Миры?
— Нет! — Даин вскинул голову, и в его глазах было столько страдания, что я едва не подскочила с кровати. — Ничего подобного. Просто я сказал ему… что Риорсон, как мне кажется, хочет убить тебя.
Я моргнула, падая обратно на кровать.
— О. Ну это же не новость? Каждый, кто читал историю восстания, может сложить два и два, Даин.
— Да, но я рассказал ему о Барлоу, и о Сейферте тоже. — Он провел рукой по волосам. — Не думай, что я не заметил, как Сейферт толкнул тебя в стену перед построением сегодня утром.
Даин приподнял бровь, будто ожидая подтверждения своим словам.
— Он просто злится, что я отняла у него кинжал на том первом вызове, — я сжала подушку покрепче.
— А Рианнон сказала мне, что на прошлой неделе ты нашла на своей кровати раздавленные стебли, — он пристально смотрел на меня.
Я пожала плечами:
— Это были просто мертвые цветы.
— Это были изуродованные фиалки.
Он сжал рот, и тогда я встала, подошла к нему и положила ладони ему на голову.
— В них не было записки с угрозами, — поддразнила я, поглаживая его мягкие каштановые волосы.
Даин поднял на меня глаза, которые в свете магических огней казались ярче, контрастируя с его аккуратной бородкой.
— Это и есть угроза.
Я пожала плечами:
— Каждому кадету угрожают.
— Но не каждому кадету нужно каждый день обматывать колени, — ответил он.
— Травмированные — нужно, — я нахмурила брови, чувствуя раздражение, которое постепенно зарождалось где-то в груди. — Зачем ты вообще рассказал об этом Маркему? Он писец, и он бы ничего не сделал, даже если бы мог.
— Он сказал, что готов забрать тебя, — промурлыкал Даин, его руки переместились на мои бедра, удерживая меня на месте, когда я попыталась отойти. — Я спросил его, позволит ли он тебе попасть в квадрант писцов для твоей же безопасности, и он сказал, что да. Они поселят тебя с первогодками. Тебе не придется ждать до следующего Дня новобранца.
— Ты… что? — Я вывернулась из его объятий и отступила на шаг… и еще на шаг от своего лучшего друга.
— Я увидел способ избавить тебя от опасности, и я им воспользовался, — он поднялся со стула.
— Ты действовал за моей спиной, потому что думаешь, что я не справляюсь. — Правда этих слов сжала мою грудь как тиски, — вместо того, чтобы меня поддерживать, — лишая сил и дыхания. Даин знал меня лучше, чем кто-либо другой, и если он все еще считал, что я не справлюсь, даже когда зашла так далеко…
Слезы навернулись на глаза, но я не дала им пролиться. Вместо этого я вскинула подбородок и схватила свой корсет из драконьей чешуи, надела его через голову, затем спешно затянула шнурки у поясницы и завязала их.
Даин вздохнул:
— Я никогда не говорил, что ты не справишься, Вайолет.
— Ты говоришь это каждый день! — огрызнулась я. — Ты говоришь это, когда провожаешь меня от строя до класса, из-за чего, как я знаю, ты опаздываешь на построение. Ты говоришь это, когда кричишь на лидера своего крыла, когда тот ведет меня на маты…
— Он не имел права…
— Он мой командир! — я натянула рубаху через голову. — Он имеет право делать все, что захочет, включая показательную казнь.
— И именно поэтому тебе нужно убираться отсюда! — Даин сцепил пальцы за головой и начал мерить шагами комнату. — Я наблюдал, Ви. Он просто играет с тобой, как кошка играет с мышью перед убийством.
— Пока что я контролирую ситуацию. — Рюкзак показался ужасно тяжелым из-за книг внутри, когда я перекинула его через плечо. — Я выиграла все вызовы…
— Кроме сегодняшнего, когда он снова и снова вытирал о тебя ноги. — Даин схватил меня за плечи. — Или ты пропустила ту часть представления, когда он забрал все оружие, чтобы ты точно знала, как легко тебя победить?
Я подняла подбородок и посмотрела на него.
— Я была там, и я пережила почти два месяца в этом месте, в отличие от четверти кадетов первого курса!
— Ты знаешь, что происходит на Молотьбе? — спросил он, понизив голос.
— Ты называешь меня невеждой? — Ярость забурлила в моих венах.
— Дело не только в связи, — продолжил он. — Они бросают первогодков на тренировочные площадки, на те, где ты никогда не была, а потом вторые и третьи курсы должны смотреть, как ты решаешь, к каким драконам подходить, а от каких убегать.
— Я знаю, как это работает, — я сжала зубы до хруста.
— Да, но пока всадники наблюдают, первогодки наслаждаются мелкой местью и устранением помех для крыла.
— Я не гребаная помеха. — Моя грудь снова сжалась, потому что глубоко внутри, на физическом уровне, я знала, что это так.
— Не для меня, — прошептал он и поднял ладонь, чтобы прижать ее к моей щеке. — Но они не знают тебя так, как я, Ви. И там, пока первокурсники вроде Барлоу и Сейферта будут охотиться за тобой, нам придется наблюдать. Мне придется наблюдать, Вайолет. — Надлом в его голосе прозвучал так, словно он был готов выместить злость прямо здесь, на мне. — Нам не позволено будет помогать тебе. Спасать тебя.
— Даин…
— И когда тела соберут, чтобы внести в списки, никто не станет документировать, как умер тот или иной кадет. Ты с такой же вероятностью попадешь под нож Барлоу, как и под когти дракона.
Я с трудом дышала, чувствуя, как страх затапливает меня.
— Маркем говорит, что сумеет в первый год скрыть тебя от матери. А когда она узнает, ты уже станешь писцом. После этого она ничего не сможет сделать, — он поднял другую руку, так, чтобы держать мое лицо между обеими ладонями, наклоняя его к себе. — Пожалуйста. Если ты не хочешь сделать это для себя, то сделай это для меня.
Мое сердце замерло, и я начала колебаться, его доводы склоняли меня именно к тому, что он предлагал. Но ты ведь уже зашла так далеко, шептала другая часть меня.
— Я не могу потерять тебя, Вайолет, — пробормотал он, прижимаясь лбом к моему. — Я просто… не могу.
Я зажмурила глаза. Время принять решение… но я не хочу его принимать.
— Просто пообещай мне, что подумаешь об этом, — умолял Даин. — У нас еще четыре недели до Молотьбы. Просто… подумай.
Надежда в его тоне и то, как нежно он обнимал меня, пробили мою защиту, которая совсем недавно казалась нерушимой.
— Я подумаю.
Глава 10
Не стоит недооценивать вызов, который бросает тебе Полоса препятствий, Мира. Она предназначена для проверки равновесия, силы и ловкости. Время не имеет никакого значения, главное, чтобы ты добралась до вершины. Если понадобится, дотянись до канатов. Прийти последней — это лучше, чем прийти мертвой.
Книга Бреннана, с. 46
Я смотрела вверх, и вверх, и еще немного вверх и чувствовала, как страх сворачивается в моем животе, словно змея, готовая к удару.
— Ну, это выглядит… — Рианнон сглотнула, ее голова была так же сильно задрана, как и моя, и обе мы смотрели на угрожающую полосу препятствий, вырезанную в передней части склона, настолько крутого, что он вполне мог бы именоваться просто обрывом.
Зигзагообразная тропа со смертельными ловушками возвышалась над нами, поднимаясь вверх пятью пролетами, каждый — после поворота на сто восемьдесят градусов. Каждый виток тропы становился все сложнее и сложнее по мере приближения к вершине отвесной скалы, что отделяла цитадель от летного поля и Долины.
— …Потрясающе, — выдохнула Аурелия.
Рианнон и я синхронно повернулись и посмотрели на нее так, будто раздумывали, уж не ударилась ли она головой по пути сюда.
— Ты думаешь, этот ужасающий пейзаж выглядит потрясающе? — уточнила Рианнон.
— Я ждала этого годами! — Аурелия усмехнулась, ее обычно серьезные черные глаза лихорадочно блестели в лучах утреннего солнца. Она потирала руки, переминаясь с ноги на ногу, и просто лучилась ликованием. — Мой отец — он был всадником, пока не ушел на пенсию в прошлом году, — постоянно устраивал такие полосы препятствий, чтобы мы тренировались, а Чейз, мой брат, говорит, что это лучшая часть пребывания здесь перед Молотьбой. Настоящий выброс адреналина.
— Он сейчас с Южным крылом, верно? — спросила я, снова сосредоточившись на полосе препятствий, идущей вверх по склону гребаного утеса.
Больше похоже на смертельную ловушку, чем на повод для выброса адреналина, но уж что есть, то есть. Позитивное мышление важно для победы, верно?