Даин отшатнулся:
— Ему ты доверяешь больше, чем мне.
Это было не обвинение, но ранило не меньше.
— Нет. — Внутри все скрутило. Стоп. Или это правда? — Просто… Я должна ему доверять, Даин. Не во всем, конечно. — Нет, да я тут себя сейчас просто в узел завяжу, пытаясь не сказать лишнего. — Мы оба ничего не можем поделать с тем, что Сгаэль и Тэйрн пара, и, поверь, нам обоим это не нравится, но делать что-то надо. Выбора-то нет.
Даин шепотом выругался, но спорить не стал.
— Я знаю, ты просто хочешь меня защитить, Даин, — прошептала я. — Но если меня только оберегать, я и расти не буду. — Он моргнул, и что-то между нами сдвинулось. Может быть — пока только «может быть», — теперь он наконец готов был меня услышать. — Когда ты сказал, что здесь с человека срывают все и обнажают суть, я боялась. Что, если внутри — только хрупкие кости да тонкие связки, лишь слабость? Но в этот раз я не смогу винить только свое тело.
— Я никогда не считал тебя слабой, Ви… — начал Даин, но я покачала головой.
— Ты так и не понял? — перебила я. — Неважно, что ты думаешь. Важно, что думаю я. И ты был прав. Но квадрант всадников сорвал с меня страх и даже гнев из-за того, что я сюда попала, и разоблачил меня настоящую. И в душе, Даин, я всадница. Это знал Тэйрн. Это знала Андарна. Поэтому они выбрали меня. И пока ты не перестанешь придумывать, как удержать меня в стеклянной клетке, мы далеко не уедем, несмотря на все годы дружбы.
Он взглянул куда-то над моим плечом:
— А что, Риорсону его контролирующие замашки прощаются? Потому что, если я ничего не путаю, Лиама перевели в наш отряд специально, чтобы присматривать за тобой.
Прекрасное замечание.
— Лиам с нами, потому что даже самый сильный всадник не может уследить за тридцатью с лишним бездраконными кадетами. А если умру я, умрет и Ксейден. Теперь что скажешь?
Даин сначала оцепенел и стоял как статуя, подергивался только мускул у его подбородка, но наконец он наклонился и прошептал:
— Слушай, ты не знаешь всего о Ксейдене, Ви. У меня высокий доступ благодаря печати — и просто будь осторожней. У Ксейдена есть секреты, есть причины не прощать твою мать, и я не хочу, чтобы он воспользовался для мести тобой.
Я ощетинилась. В его словах имелась доля истины, но сейчас мне не хватало времени разбираться в клубке чувств, которым для меня стал Ксейден. Проблемы этих безумных отношений я собиралась решать по мере поступления.
С растущим подозрением в груди я прищурилась, глядя, как Даин снова переминается с ноги на ногу.
— Погоди, ты умолял меня уйти из Басгиата потому, что боялся, что я здесь не выживу, или чтобы я держалась подальше от Ксейдена?
Не успел он ответить, как я покачала головой.
— А знаешь что? Неважно. — И это я говорила искренне. — Ты желаешь мне добра. Я это ценю. Но хватит уже, Даин. Ксейден ко мне привязан из-за Сгаэль. Не более того. Мне не нужна защита, а если и будет нужна, за мной приглядывают аж два охрененных дракона. Можешь ты это понять?
Он поднял руку к моей щеке, но я смотрела ему в глаза, твердо давая понять, что либо он начнет уважать мои решения, либо мы никогда не восстановим дружбу.
— Ладно, Ви. — В уголках его глаз появились морщинки, а на губах — полуулыбка. — Как тут спорить с тем, у кого есть два охрененных дракона?
Гора упала с плеч, и я вдруг снова задышала. Лукаво улыбнулась старому другу:
— Вот именно.
— Прости, что не попросил воспоминания. — Он опустил руку мне на плечо, хотя сначала, кажется, хотел погладить по щеке. — Теперь тебе пора на учебу.
И он мягко сжал плечо, а затем развернулся и ушел.
Я сделала рваный выдох и направилась в класс Карра. В коридоре было уже пусто.
Я вошла в класс — огромный и длинный зал с мягкими стенами и без окон. Его освещали увесистые люстры с такими яркими магическими огнями, что их можно было принять и за дневной свет, а под ними на полу рядами расселись три десятка студентов из Третьего и Четвертого крыла — так, чтобы всем хватало места.
Рианнон и Лиам встретили меня у дверей, а профессор Карр поднял кустистые белые брови. Он стоял перед залом, просто стоял — и даже так заполнял собой все пространство. Он был не просто внушительным, а охренительно устрашающим.
Я сглотнула, вспоминая, как он сломал шею Джереми.
— Наконец готовы к нам присоединиться, кадет Сорренгейл? — В его глазах не было тепла, лишь проницательная клиническая наблюдательность.
— Да, сэр, — кивнула я.
Он рассматривал меня как жука, приколотого булавкой в классе биологии.
— Печать проявилась?
— Еще нет.
Я покачала головой, приберегая ту штуку с остановкой времени для себя, как и советовал Ксейден. «Ему ты доверяешь больше, чем мне». В этом Даин был прав, и на меня обрушилось чувство вины.
— Понятно. — Карр поцокал языком, косясь на меня. — Знаешь, твои брат и сестра обладали выдающимися печатями. Способность Миры создавать вокруг себя и своего отряда чары стала важнейшим орудием для ее крыла, и ее наградили за доблесть, проявленную в тылу врага.
— Да. Мира вдохновляет, — я выдавила улыбку, получше других зная о способностях своей сестры на поле боя.
— А Бреннан… — Он отвернулся. — Целители очень редки, и потерять одного таким молодым — большая трагедия.
— Для меня потерять Бреннана тоже трагедия. — Я поправила сумку на плече. — Но потеря его печати — это и вправду удар для крыльев.
— Хм? — Карр дважды моргнул и вновь посмотрел на меня холодным, даже ледяным взором. — Что ж, похоже, династия Сорренгейлов благословлена даже в лице такого… хрупкого всадника, как ты. Раз тебя выбрал Тэйрн, мы ждем от тебя не менее чем потрясающей печати. Садись. Ты уже хотя бы можешь приступить к малой магии.
И отпустил меня, махнув рукой.
— И никакого давления, — пробормотала я, пока мы проходили очевидно пустые места по пути к остальным ребятам нашего отряда.
— Не стрессуй, — сказала Рианнон, когда мы устроились на мягком полу. — Об этом я и пыталась тебе напомнить. Ты — всадница Тэйрна.
— И что? — Я поставила сумку рядом.
— Ты переживаешь за крыло, потому что Риорсону придется к тебе прилетать, чтобы его дракон был доволен, но, Вайолет, это не он самый сильный всадник поколения. А ты.
Она выдержала мой взгляд, чтобы подчеркнуть: это не просто утешения.
У меня в горле встал ком.
— А теперь начнем! — объявил Карр.
Декабрь перешел в январь.
Заземляться. Закрываться. Представлять, как запираешь дверь. Строить стену. Чувствовать, кто и что вокруг имеет доступ к силе. Прослеживать привязку к дракону. В моем случае — драконам. Создать второй вход — окно — в библиотеку своих сил для золотой энергии Андарны. Блокировать эти связи, насколько возможно.
Представлять.
Представлять перед собой узел энергии — не слишком запутанный (к этому ты еще не готова), — затем распутывать. Отпирать дверь.
Представлять.
Одной ногой твердо стоять на земле, всегда. Ты никчемна, если не подключена к своей силе, и опасна, если не можешь ее контролировать. Только золотая середина делает человека великим всадником.
Рисовать в воображении силу в виде руки, что берет вон тот карандаш и приносит его тебе. Взять его. Нет. Не так. Еще раз. Нет, еще раз.
ПРЕДСТАВЛЯТЬ.
Я зубрила материалы для контрольных. Готовилась к полетам. Тягала железо с Имоджен. Гадала, сколько еще часов Ксейден заставит меня проводить на мате с Рианнон. Я прошла первый вызов, выиграв клинок у девушки из Второго крыла. Но самым утомительным заданием были бесконечные часы в библиотеке моего разума, изучение, за какой дверью — Тэйрн, а за какой — Андарна, а потом усердные попытки отличить их друг от друга.
Оказалось, хоть сила и течет от драконов, способность ею управлять зависит только от моих усилий, и некоторыми ночами я падала в постель не снимая сапог и проваливалась в сон.
К концу второй недели января я не только злилась, что Ксейден так и не удосужился поговорить со мной о том поцелуе, но и вымоталась, — и это еще без проявившейся печати, требующей сил на ее контроль.
Ридок владел льдом — довольно распространенная печать, но все же впечатляющая.
С каждым днем росли способности к управлению металлами Сойера.
Лиам мог разглядеть дерево за мили.
Я, пожалуй, могла бы останавливать время, но не собиралась лишать Андарну сил ради новых попыток, если на восстановление ей требовалась целая неделя сна. А без печати у меня оставалась только малая магия. Я наконец могла нормально пользоваться чернильной ручкой, запирать и отпирать дверь. Прямо дрессированная собачка.
К третьей неделе января я выиграла еще один кинжал, у парня из Третьего крыла, — уже второй раз без помощи ядов. Запястье потом болело, но суставы остались целы.
А на четвертой неделе, в самый жуткий холод, что я переживала в Басгиате, я выбралась посреди ночи посмотреть на доску вызовов.
Джеку наконец дали шанс прикончить меня на матах.
«Он меня убьет». Это все, о чем я могла думать, одеваясь поутру и пряча кинжалы по самым удобным местам.
«Он точно попытается». Тэйрну тоже не спалось.
«Что посоветуешь?»
Я знала, что Лиам ждет меня для похода в библиотеку перед завтраком.
«Не позволяй ему тебя убить».
Я хмыкнула. Как у него просто получается, а?
Мы уже возвращались из библиотеки, когда я наконец набралась смелости заговорить об этом с Лиамом.
— Если я кое в чем признаюсь, ты донесешь Ксейдену?
Он резко повернул ко мне голову, по инерции продолжая толкать тележку по мосту между квадрантами. Потом замер на месте:
— С чего ты взяла…
— Да брось ты, — я закатила глаза. — Мы оба знаем, что ты рассказываешь о каждом моем чихе. Я же не дурочка.
За окнами глухо шелестел снег.
— Он волнуется. Я успокаиваю. — Он снова бросил на меня взгляд и сдвинулся с места. — Понимаю, что так нельзя. Понимаю, что это нарушение твоего личного пространства. Но это ерунда в сравнении с тем, чем я ему обязан.