— И наконец, — сказала я с улыбкой, прижавшись вплотную к нему, и выхватила кинжал из его руки. — Спасибо.
Когда я завладела последним ножом, Ксейден уперся руками в мат и оттолкнулся с нереальной силой, так, что я взлетела и снова впечаталась спиной в мат.
— Это… — Я пыталась отдышаться — этот прием поразил меня до глубины души, а Ксейден оказался между моими ногами. Я всеми силами старалась не прижаться к нему, чтобы убедиться, правда ли он считает тот поцелуй ошибкой. — Нечестно применять свои силы на мате.
Магические. Сексуальные. Неважно. Все равно нечестно.
— Это разные вещи. — Он вскочил на ноги и протянул руку. Я приняла ее и поднялась, чувствуя, как кружится голова. Не сейчас. Потом будешь терять голову. — Эметтерио не разрешает пользоваться силами, чтобы уравнять шансы на вызовах. Но в жизни? Шансы совершенно неравны, и тебе надо учиться пользоваться всем, что есть.
— Я мало что могу, кроме как заземляться, закрываться и переносить по воздуху клочок пергамента.
Я убрала один из новых кинжалов в ножны, потом собрала остальные. Все были замечательные и помечены разными рунами. Какая жалость, что так много от тирской культуры кануло в небытие во время объединения, включая большинство рун. Я даже не знала, что они значат.
— Что ж, похоже, придется поработать и над этим, — он вздохнул и принял боевую стойку. — А теперь оправдай свое прозвище и постарайся меня убить.
Февраль пролетел, слившись в единое пятно усталости. Ксейден занимал каждое свободное мгновение моего дня, и Даин не раз скрежетал зубами, когда командир крыла забирал меня с тренировок, потому что у него были планы бесконечно важнее.
Обычно кончавшиеся тем, что меня раз за разом уделывали на мате.
Но надо сказать, он со мной хотя бы не нянчился, как Даин, и не подыгрывал, как Рианнон. Он доводил меня до абсолютного предела на каждой встрече — но не дальше, обычно оставляя задыхаться бесхребетной лужицей пота на полу спортзала.
Тут-то обычно Имоджен и напоминала, что мне пора качать мышцы.
Я ненавидела их обоих.
Как бы.
Трудно поспорить с результатами, когда учишься побеждать сильнейшего бойца квадранта. Я пока с ним не справлялась, но меня это не волновало. Это зато значило, что он не поддается.
Еще он меня больше не целовал, даже когда я подталкивала его к этому.
Март пришел вместе с бессчетными футами снега, которые приходилось убирать с плаца перед каждым утренним построением.
А минуты, когда горел след на спине и казалось, что я выползу из собственной кожи, если поток энергии не уймется, напоминали, что у меня до сих пор нет печати. Прошло почти три месяца.
Каждое утро я просыпалась с мыслью, не сегодня ли наконец спонтанно возгорюсь.
— Шарла Гюнтер, — зачитывал капитан Фитцгиббонс, а руки его привычно скользили по замерзшему пергаменту. На этой неделе потеплело, но ненамного. — И Мушин Веди. Мы передаем их души Малеку.
— Веди? — подняв брови, переспросила я Рианнон, уже после построения.
Я плохо его знала, потому что он состоял во Втором крыле, но имя все равно вызвало шок, — по слухам, он был одним из лучших.
— А ты не слышала? — она затянула на шее плащ с меховым подбоем. — Вчера его печать манифестировалась посреди урока Карра, и он сгорел.
— Он… сжег сам себя дотла?
Она кивнула:
— Тара говорит, Карр считал, что он выдержит огонь, но тот пересилил его и…
— Вспыхнул как спичка, — добавил Ридок. — Небось, радуешься, что твоя печать еще скрывается, а?
— «Скрывается» — еще мягко сказано.
Не считая способности, о которой мне даже пошептаться было нельзя, я оказалась ровно тем, что так ненавидела моя мать: посредственностью. Даже Тэйрн или Андарна не могли мне помочь. Печать зависела только от меня, и я, очевидно, не справлялась, о чем постоянно напоминал горящий след на спине.
Крошечная, потайная частичка меня надеялась, что способность еще не проявилась, потому что слишком отличается от остальных — не просто полезная, но и… значительная, как у Бреннана.
— Мне что-то очень сильно захотелось пропустить сегодня уроки, — пробормотала Рианнон, дуя в ладони, чтобы согреться.
— Не прогуливаем, — упрекнул Даин, пронзив нас взглядом. — Остались считаные недели до Битвы отрядов, и чтобы победить, нам нужен каждый из вас.
Имоджен фыркнула:
— Брось, Аэтос, все знают, что у Второго крыла есть отряд в секции Хвоста, который сделает всех нас. Ни разу, что ли, не видел, как они проходят Полосу? Не сомневаюсь, они даже сейчас там, хоть все заледенело.
— Мы победим, — с решительным кивком объявила Сианна, наш старший офицер. — Может, Сорренгейл и замедлит нас на Полосе… — она поморщила нос с горбинкой, — да и по части способностей, с ее-то темпами…
— Ну спасибо. — Я сложила руки на груди.
Зато закрываться я наверняка умела лучше их всех вместе взятых.
— Зато навыки Рианнон все это компенсируют с лихвой, — продолжила Сианна. — И все мы знаем, что Лиам и Хитон истребят на матах любого. Остаются только летные маневры и то задание, которое придумают в этом году командиры крыльев.
— О, всего-то? А я-то думал, будет сложно. — Сарказм Ридока заслужил тяжелый взгляд от Даина.
— Вас осталось десять, — сказал Даин, оглядывая собравшихся. — Вместе с нами всего двенадцать, а значит, мы уже отстаем от пары других отрядов, но думаю, мы потянем.
На прошлой неделе мы потеряли двоих новеньких, когда на инструктаже у одного манифестировалась печать, и оба в секунды замерзли насмерть, чуть не утянув за собой Ридока. Его лечили от обморожения, но хотя бы инвалидом он не стал. Теперь от группы, которую перевели к нам после Молотьбы, остались только Надин и Лиам.
— Но, чтобы справиться, вы должны учиться, — Даин поднял бровь, глядя на меня. — А ты — особенно. Печать бы совсем не помешала, знаешь ли. Ты уж задумайся.
Он словно не мог решить в последнее время, как ко мне относиться: как к отстающему первогодку или как к девочке, с которой вместе рос.
Я ненавидела это подвешенное состояние между нами — какое-то неприятное, типа как после душа одеться до того, как вытрешься, — но все-таки это Даин. Он хотя бы наконец начал меня поддерживать.
— Сегодня она пропустит урок Карра, — перебил Ксейден, появившись за Сойером, который тут же поспешно убрался с дороги.
— Нет, не пропущу, — покачала я головой и постаралась не обращать внимания на всплеск адреналина при его виде.
— Она должна пойти на занятия, — возразил Даин, стиснув зубы. — Послушайте, если у крыла нет важных дел для кадета Сорренгейл, ей же на пользу будет развивать свои навыки владения силой.
— Думаю, мы оба знаем, что на том уроке она ничего не покажет. Уже бы показала, если бы дело было только в этом.
Взгляд, которым Ксейден смерил Даина, я бы не пожелала и худшему врагу. Не гневный и даже не возмущенный. Он выглядел… раздраженным, словно жалобы Даина были ниже его сапог — хотя, согласно нашей иерархии, так и считалось.
— И да, у нашего крыла есть дела поважнее для нее.
— Сэр, мне просто не хотелось бы, чтобы она даже один раз не попрактиковала силу и, как командир отряда…
Он не знал, что Ксейден вдобавок к спаррингам давал мне и уроки владения силой.
— Во славу Данн, — вздохнул Ксейден, поминая богиню войны. Он достал из кармана плаща часы и протянул мне на ладони. — Возьми, Сорренгейл.
Я покосилась на обоих и пожалела, что они не могут все уладить между собой как-нибудь без меня, но на это можно было и не надеяться. Чтобы сэкономить время, я мысленно уперлась ногами в пол библиотеки. Вокруг заструилась раскаленная добела сила, поднимая мурашки на руках и волосы на затылке.
Вскинув правую руку, я представила, как сила сплетается между пальцами. На коже распускались маленькие разряды, пока я придавала энергии форму, создавая из нее отдельную руку, которую и попробовала протянуть через несколько футов, отделявших меня от Ксейдена.
Резкая задержка — будто щупальца моей чистой магии уперлись в стену, но потом та поддалась, а я надавила, удерживая пылающую руку под строгим контролем. В голове затрещало и зашипело, словно там тлели умирающие в костре угли, когда сила коснулась ладони Ксейдена, но я все-таки сомкнула мысленный кулак на часах и потянула на себя.
Какие же они были тяжелые.
— Ты справишься, — подбадривала Рианнон.
— Не мешай ей сосредоточиться, — упрекнул ее Сойер.
Часы было нырнули к земле, но я снова их подхватила, потянула за энергию, как за веревку, и они полетели ко мне. И я поймала их левой ладонью раньше, чем они треснули мне по носу.
Рианнон и Ридок захлопали.
Ксейден подошел и взял часы у меня из пальцев, сунув обратно в карман.
— Вот видишь? Потренировалась. А теперь нас ждут дела. — Он положил руку мне на поясницу и повел прочь.
— Куда мы? — Я ненавидела свое тело за то, как оно требовало прижаться к нему в ответ, но стоило руке пропасть, как ее сразу же стало не хватать.
— Предполагаю, под плащом у тебя не летный костюм. — Он открыл мне дверь в общежитие, и я вошла.
Его движение было таким простым, не просто заученным, а словно частью натуры, что совершенно противоречило ну… всему, что я о нем узнала.
Я остановилась, глядя на него как впервые в жизни.
— Что? — спросил он, закрывая за нами дверь, чтобы спасти от жгучего холода.
— Ты открыл передо мной дверь.
— От привычек отучиться трудно, — он пожал плечами. — Отец говорил, что…
Он резко осекся, отвел глаза, все мышцы в его теле напряглись, как перед нападением.
При виде выражения его лица у меня заныло сердце — это выражение я хорошо знала. Скорбь.
— Не думаешь, что сегодня как-то прохладно для полетов? — спросила я, пытаясь помочь со сменой темы.
В его глазах стояла такая боль, что не умрет никогда, такая, что накрывает непредсказуемой волной и затопляет побережье без пощады.