Он моргнул — и ее как не было.
— Я тебя подожду.
Я кивнула и поспешила переодеться в кожу с мехом, выданную нам для зимних полетов. Когда я вернулась, на лице у него была непроницаемая маска, и я поняла, что сегодня мне двери больше придерживать никто не будет.
Мы прошли по пустеющему двору — кадеты спешили на уроки.
— Ты мне не ответил.
— О чем? — Он не отводил глаз от ворот, ведущих к дороге на летное поле, и мне пришлось чуть ли не бежать, чтобы успевать за его широкими шагами.
— О нелетной погоде.
— Третьекурсники сегодня летают. Каори и другие профессора вас просто жалеют, потому что на носу Битва отрядов и вам нужно упражняться с силами.
Он толкнул ворота, и я поспешила за ним.
— А мне будто не нужно? — мой голос гулко отозвался в туннеле.
— Выиграть Битву отрядов — мелочь в общем плане, а общий план — сохранить тебе жизнь. В следующем году ты попадешь на фронт раньше остальных.
Магические огни играли на чеканных чертах его лица, отбрасывая зловещие тени.
— Так вот что будет в следующем году, — повторила я, когда мы вышли на ту сторону и меня тут же ослепил снег. Сугробы по бокам от тропинки стояли выше человеческого роста. — Я попаду на фронт?
— Неизбежно. Неизвестно, сколько Сгаэль и Тэйрн выдержат друг без друга. Насколько я понимаю, нам обоим придется пойти на жертвы, чтобы угодить им.
Самому ему это явно не угождало, но я это прекрасно понимала. После трех лет в квадранте и мне бы хотелось убраться отсюда подальше. У меня рухнуло сердце — я вдруг поняла, что скоро буду на его месте: выпускаться, не имея власти над тем, что связь наших драконов определяет будущие назначения.
Я кивнула, не зная, что еще сказать, и мы подошли к Полосе препятствий в дружеском молчании.
— Второе крыло, — отметила я, глядя, как по ней носится отряд из отделения Хвоста. — Уверен, что не хочешь потренировать тут свои отряды?
У него поднялся уголок рта — безэмоциональный фасад дал трещину.
— Когда я был первогодком, тоже думал, что победа здесь — это пик всего. Но на третий год все видишь иначе… — его челюсть напряглась. — Просто скажем, что сами игры куда смертоноснее.
Мы направились к лестнице, выходящей на летное поле, но по ней уже спускались люди, и я шагнула в сторону, уступая им дорогу.
Когда же они приблизились, сердце словно подскочило к горлу, и я вытянулась по стойке смирно. Комендант Панчек и полковник Аэтос.
Спустившись первым, отец Даина улыбнулся мне.
— Вольно. Неплохо выглядишь, Вайолет. Вижу летные линии, — он показал на свои на скулах — те самые полоски, остающиеся от летных очков. — Должно быть, много времени проводишь в воздухе.
— Благодарю, сэр. Да, — я расслабилась, но не до конца. — У Даина тоже все хорошо. В этом году он командир моего отряда.
— Он рассказывал, — усмехнулся полковник с взглядом таким же теплым, как и у Даина. — Мира о тебе справлялась, когда мы были проездом у Южного крыла в прошлом месяце. Не переживай, на второй год ты получишь право переписки и сможешь поддерживать с ней связь. Уверен, ты по ней скучаешь.
— Каждый день, — кивнула я, подавляя нарастающие чувства, вызванные этим признанием.
Куда проще притворяться, что за стенами никто не ждет, чем страдать без сестры.
Ксейден напрягся, когда с лестницы сошла мама. Вот проклятье.
— Мама, — вырвалось у меня — она обернулась, и мы столкнулись взглядами.
Прошло больше пяти месяцев с нашей последней встречи, и хоть мне хотелось быть такой же сдержанной, как она, так же держать чувства в узде, я просто не могла. Я не такая, как она, как Мира. Я дочь своего отца.
Оценивающим взглядом она смерила меня с ног до головы — взглядом и генерала, и бывшего кадета Басгиата, — и по завершении осмотра тепла в ее глазах не появилось.
— Слышала, у тебя не получается должным образом овладеть силами.
Я моргнула и машинально отступила, словно расстояние спасло бы меня от этого ледяного укора. Впервые я была даже рада, что не манифестировала печать — не дала ей повода хвастаться.
— С таким драконом, как Тэйрн, я ожидала большего, — она выгнула бровь. — Иначе вся эта невероятная и заветная сила будет… — ее вздох стал клубом пара. — Растрачена впустую.
Я изо всех сил боролась с растущим комом в горле.
— Так точно, генерал.
— Впрочем, недавно ты стала темой для разговоров. — Теперь ее взгляд скользнул по моей макушке, и я поняла, что она смотрит на тронутую серебром косу, которую считала меткой проклятия и советовала мне срезать.
— Да?
Она правда меня обсуждает?
— Мы тут все гадаем, какие силы ты получила — если получила — от золотого дракона? — Ее губы сложились в улыбку, которую она-то наверняка считала доброй, но я слишком хорошо ее знала, чтобы поверить.
«Нет, — по всему телу прокатился рык Тэйрна. — Не говори».
— Пока ничего, — я провела языком по растрескавшейся нижней губе. Зима во время полетов не щадит. — Андарна говорит, что перьехвосты известны неспособностью транслировать силу всаднику.
Только передавать напрямую — но об этом я умолчала.
— Вот почему они редко связываются с людьми.
— Даже никогда, — вклинился отец Даина. — Мы, к слову, надеялись, ты попросишь у своего дракона разрешение исследовать ее. Из чисто академического интереса, разумеется.
Мне на мгновение стало дурно. Целая толпа будет тыкать и щупать Андарну боги знают как долго, чтобы насытить свой академический интерес, и они того гляди наткнутся на неизведанную силу молодых драконов. Нет уж, спасибо.
— К сожалению, не думаю, что ее это устроит. Она довольно отстраненная, даже со мной.
— Жаль, — сказал полковник Аэтос. — Мы велели писцам изучить вопрос сразу после Молотьбы, но все, что они нашли в библиотеке о силах перьехвостов, — многовековой давности, что странно, потому что я помню, как твой отец занимался вторым Кровланским восстанием и что-то упоминал о перьехвостых, но я никак не могу найти нужный том.
Он почесал лоб. Мать смотрела на меня с ожиданием, словно спрашивала не спрашивая.
— Сомневаюсь, что он успел закончить исследования конкретно этой темы до смерти, полковник Аэтос. Я даже не знаю, где его записи.
Я сочиняла на ходу. Я-то отлично знала, где его записи, — в единственном месте, где он проводил часы после отбоя. Но что-то в предостережении Тэйрна не давало в этом признаться.
— Какая жалость, — мама выдавила очередную улыбку. — Но рада, что вы живы, кадет Сорренгейл. — Она покосилась в сторону, и ее взгляд тут же обратился сталью. — Пусть даже вы водитесь с более чем сомнительным обществом.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Я не могла заступаться за Ксейдена и выставлять его слабаком. Не могла даже посмотреть на него, не выдав матери, кому на самом деле верна… не выдав это самой себе.
— Мне казалось, что эти вопросы мы уладили годы назад, — сказал Ксейден тихо, но я чувствовала, что он натянут как струна.
— Хм, — мама повернулась к цитадели, не скрывая чистейшего пренебрежения. — Постарайтесь освоить хоть какую-нибудь печать, кадет Сорренгейл. Не позорьте свой род.
— Так точно, генерал. — Ее неформальная фразочка ощущалась тяжелее, чем я готова признать, подкашивала уверенность, которую я выстраивала почти восемь месяцев со скрупулезными стараниями.
— Рад был тебя видеть, Вайолет! — Отец Даина на прощание одарил меня сочувствующей улыбкой, а Панчек вообще не обратил внимания, стараясь угнаться за мамой.
Поднимаясь по лестнице, я не сказала Ксейдену ни слова, но с каждой ступенькой злость нарастала, пока наверху утеса я не стала уже просто комком гнева.
— Ты не рассказала ей, как пережила нападение в спальне. — Он не спрашивал, а утверждал. — И это я не о своем победоносном явлении.
Я отлично знала, что он имеет в виду.
— Я с ней и не вижусь. И ты сам велел никому не рассказывать.
— Не думал, что у вас такие отношения, — произнес Ксейден удивительно мягко, когда мы направились по каньону к летному полю.
— А, ерунда, — бросила я, стараясь звучать как можно небрежнее. — Когда умер папа, она почти целый год не обращала на меня внимания. — С губ сорвался самоуничижительный смешок. — Почти не отличалось от всех тех лет, когда она с трудом меня терпела, потому что я не такая идеальная, как Бреннан, и не такая воительница, как Мира.
Не стоило все это вываливать. Такие мысли о семье держат за закрытыми дверями, чтобы на публику выходить с сияющей и идеальной репутацией, как в доспехах.
— Значит, она плохо тебя знает, — заметил Ксейден, ускоряясь, чтобы поспеть за моими яростно быстрыми шагами.
Я фыркнула:
— Или видит меня насквозь. Проблема в том, что я и сама не знаю. Слишком стараюсь достать до невозможной планки, которую она ставит для себя, хоть мне на эту планку и насрать. — Я пронзила его взглядом, прищурившись. — О чем ты говорил? Что за вопросы, решенные много лет назад?
— Просто напомнил, что я уже заплатил за свою верность. — Его лоб нахмурился, но смотрел Ксейден вперед, куда-то далеко.
— Какую цену? — вопрос выскользнул раньше, чем я успела заткнуть свой болтливый рот.
Тут же вспомнились слова Даина, что у Ксейдена хватает причин не прощать мою мать.
— Границы, Вайоленс. — На миг он склонил голову, а когда поднял взгляд, на лице уже была непрошибаемая маска пофигизма, которую он довел до совершенства.
К счастью для нас, напряжение уже ушло — а в поле впереди приземлились Тэйрн и Сгаэль в сопровождении маленького блестящего дракона, при виде которого я тут же расплылась в улыбке.
— Сегодня мы летаем все вместе? — спросила я, следуя за ним к троице.
— Сегодня мы все учимся. Тебе надо научиться оставаться в седле, а мне — понять, почему для тебя это так трудно, — ответил он. — Андарне надо научиться не отставать. Тэйрну — работать в сплоченном строе, когда все драконы, кроме Сгаэль, боятся к нему приблизиться.