— Да ты прикалываешься, — сказала я громко, чтобы было слышно снаружи. — Если Лиам лечится, это еще не значит, что мне нужен другой… — я распахнула дверь и выронила последнее слово: — телохранитель.
В коридоре стоял профессор Карр, как обычно, с волосами дыбом. Он изучил меня исключительно академическим взглядом, затем приподнял брови, увидев за мной развороченную комнату.
— Нас ждет работа.
— Мне надо в библиотеку, — возразила я.
Он фыркнул.
— Ты освобождаешься от походов в библиотеку, пока мы не убедимся, что ты ее не спалишь. Молния и бумага не дружат. Уж поверь, Сорренгейл, писцы тебя теперь и близко не подпустят к своим драгоценным книгам — и судя по всему, ты не можешь контролировать свои силы даже во сне.
Я пропустила мимо ушей его ехидство, раз уж он настолько ошибся в причинах разгрома у меня за спиной, и последовала за ним по коридору.
— Куда мы?
— Туда, где ты не начнешь лесной пожар, — ответил он, не оглядываясь.
Через двадцать минут мы стояли на летном поле, а Тэйрн, к моему удивлению, уже ждал под седлом.
«Как у тебя получилось?»
Он возмущенно фыркнул.
«Будто бы я разрешил придумывать седло, которое не мог бы надеть сам. Помни, от кого ты получаешь силу, Серебристая».
«Как там Андарна?» — спросила я, когда профессор Карр сунул мне седельную сумку.
— А это зачем?
«Спит, но цела», — успокоил Тэйрн.
— Завтрак, — ответил Карр. — Учитывая предстоящую работу с силой, он тебе понадобится.
Профессор залез на своего рыжего кинжалохвоста, и когда я оседлала Тэйрна и пристегнулась, мы поднялись в воздух.
На пути к горному хребту весенний ветер жалил щеки, и я порадовалась, что этим утром решила одеться в летную форму, решив, что успею полетать перед обедом.
Приземлились мы где-то через полчаса, высоко над деревьями.
Я дрожала и потирала руки из-за холода, неизбежного так высоко в горах.
— Не переживай. Тебе недолго будет холодно, — заверил меня Карр, спешившись и достав из кармана небольшую книгу. — Согласно тому, что я прочитал вчера вечером, от этой способности твой организм перегревается, поэтому… — он обвел рукой пейзаж.
— Плюс здесь нечего сжигать, да? — И нет свидетелей на случай, если он решит сломать мне шею.
Я быстро глянула на него и тут же отвернулась, отстегивая ремни, потом соскользнула по передней лапе Тэйрна.
«Ты уж не бросай меня».
«Никогда. Я сожгу его заживо раньше, чем он успеет сделать к тебе хоть шаг».
— Именно. — Карр внимательно оглядывал меня, но я избегала его взгляда, проверяя, не соскользнула ли перевязка с колена. — Мне всегда интересно, как природа находит равновесие.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, профессор.
— Такая мощь в такой… — он вздохнул. — Ты бы сама не назвала себя хрупкой?
— Я такая, как есть, — ощетинилась я.
И я никогда не давала этому профессору повода думать иначе.
— Я не хотел задеть тебя, кадет, — он пожал плечами, глядя на седло. — Это равновесие. В своей работе я постоянно вижу примеры естественного сдерживания силы. В твоем случае — твое тело.
В груди Тэйрна зарокотало, когда он сдвинул маленького дракона Карра, пихнув его плечом.
— Твой дракон мне не доверяет, — констатировал Карр, будто это была академическая задачка. — А учитывая, что на данный момент он сильнейший в квадранте…
«Но не на Континенте», — признал Тэйрн.
— …это значит, что и ты мне не доверяешь, кадет Сорренгейл, — он выдержал мой взгляд. Его белые волосы плясали на горном ветру, как перья. — Почему?
«Нет смысла врать».
— Не считая того, что вы зовете меня хрупкой? — Я не отходила от лап Тэйрна, готовая вскочить в седло, если придется. — Я же была во дворе в тот день, когда вы убили Джереми. Его печать манифестировалась — и вы переломили ему шею, как сучок, на глазах у всех нас.
Карр задумчиво склонил голову.
— Это так. Что ж, его охватила немалая паника, ведь широко известно, что знатоки предопределенности не имеют права на жизнь. И я положил конец его страданиям раньше, чем он успел предвидеть свою смерть.
— Никогда не понимала, почему чтение мыслей значит смертный приговор. — Я положила руку на лапу Тэйрна, будто могла впитать его энергию, хотя и так уже чувствовала, как она струится во мне.
— Потому что знание — это сила. Тебе, дочери генерала, это знать положено. У нас не может свободно разгуливать человек с полным доступом к засекреченным материалам. Это угроза безопасности всего королевства.
И все же Даин жив.
«Потому что Аэтос для них полезен, пока он под их контролем, — Тэйрн выпустил у меня над головой клуб пара, и рыжий кинжалохвост попятился еще дальше. — И его способность ограничена физическим касанием, то есть ею проще управлять».
— Итак, ты не обязана мне доверять и, если так хочется, можешь использовать силу хоть в седле на драконе, но, надеюсь, ты поверишь, что я не планирую тебя убивать, кадет Сорренгейл. Терять такой актив — трагедия в военное время.
Актив.
— А то, что ты связана с Тэйрном, делает тебя и Риорсона самой желанной парой всадников, что видело это королевство за очень долгое время. Можно дать совет? — он прищурился.
— Прошу.
Он хотя бы говорил беспощадно честно, и я знала, чего от него ожидать.
— Разберись, кому верна. У вас с Риорсоном есть выдающиеся, смертоносные способности, каким позавидует любой всадник. Но вместе? — он нахмурил кустистые брови. — Вместе вы уже внушительная сила, и командованию может стать невыгодно ваше существование. Понимаешь, к чему я? — его голос смягчился.
— Наварра — моя родина, профессор. Я отдам за нее жизнь, как и любой Сорренгейл до меня.
— Превосходно, — он кивнул. — А теперь — за дело. Чем раньше ты научишься сдерживать молнию, тем скорее можно будет не морозить здесь задницы.
— Тоже верно, — я оглядела хребет. — Вы хотите, чтобы я просто… — я обвела рукой горы.
— Предпочтительно — где угодно, лишь бы не здесь, да.
Я присмотрелась к далеким пикам.
— Даже не знаю, как я призвала ее в прошлый раз. Это была… эмоциональная реакция.
А уж то, что случилось вчера ночью, вообще не обсуждается.
— Любопытно, — он черкнул что-то в блокноте кусочком угля. — Ты когда-то еще заклинала молнии, кроме вчерашней демонстрации на Военных играх?
Я взвесила, не оставить ли правду при себе, но молчание уже выдавало слишком многое.
— Пару раз.
— И оба случая — результат эмоциональной реакции?
Тэйрн фыркнул, и я шлепнула по его лапе.
— Да.
— Ну с этого и начнем. Заземлись и постарайся почувствовать то, что ощущала тогда, — он вернулся к своему блокноту.
«Мне позвать командира крыла?» — откровенно издевался в моей голове Тэйрн.
«Заткнись».
Я уперлась обеими ногами в пол библиотеки — и сила поднялась вокруг, во мне. Чувствовалось там и золотое свечение Андарны, но слегка угасшее после вчерашних усилий, а над головой клубились чернильно-черные тени, символизировавшие связь с Ксейденом.
«Проблемы? — спросил Ксейден, словно почувствовав мое внимание. — И почему ты так далеко?»
«Тренировка с Карром, — мои щеки вспыхнули от его низкого голоса. — И вообще, откуда ты знаешь, что я далеко?»
«Совершенствуйся во владении силой — и тоже будешь знать. Куда бы ты ни отправилась, я найду тебя всюду, Вайоленс».
Это обещание звучало как угроза, но нет. Для угрозы оно слишком успокаивало.
«Сейчас я ограничусь молниями. На меня пялится Карр, и будет охренительно неудобно, если я не придумаю, как…»
Мой разум захлестнули образы… меня. Все та же вчерашняя ночь — но теперь я почему-то видела ее глазами Ксейдена, чувствовала узнаваемое жжение ненасытной страсти. Я потеряла контроль — нет, это Ксейден потерял контроль, когда я застонала под ним, когда мои бедра двигались, сжав его руку, мои ногти впивались в его кожу, вызывая боль на грани удовольствия. Боги, я хочу — нет, он хотел меня. Это его голод на грани изнеможения по моим касаниям, моему вкусу, ощущению…
Сила заполнила весь мой организм, потрескивая на коже, и за моими закрытыми глазами полыхнул свет.
Образы прекратились — и чувства снова стали моими собственными.
И будь я проклята, если не возбудилась настолько, что пришлось сменить позу, лишь бы унять ноющую тяжесть между ног.
— Прекрасно! — кивнул профессор Карр, что-то записывая.
«Поверить не могу, что ты это сделал».
«Не за что».
Я прикоснулась тыльной стороной ладоней к щекам — моя кожа пылала огнем.
— Вот видишь, — Карр показал блокнот. — Последний известный заклинатель молний писал о перегреве. Теперь повтори.
Тэйрн фыркнул.
«Ни одного гребаного слова», — предупредила я.
На этот раз я сосредоточилась на ощущении потока силы, а не на том, что его вызвало, раскрыла все чувства и пропустила через себя раскаленную добела энергию, подходившую к точке кипения. А когда она дошла, я освободила ее — и в трех футах от нас ударила молния. Вы только посмотрите. Я просто сдуреть какая крутая.
— Может, в этот раз поработаешь над прицеливанием? — профессор Карр проглядывал свои заметки. — Главное, старайся не истощать физическую силу, которой ты контролируешь энергию. Никому не хочется, чтобы ты сгорела. Сила вроде той, что у Тэйрна, сожрет тебя заживо, если не сможешь ее сдержать.
Молния ударила еще пять раз, прежде чем я выбилась из сил, и ни разу — туда, куда я целилась.
Что же. Это будет труднее, чем я думала.
Глава 31
Первое июля, годовщина битвы при Аретии, впредь провозглашается Днем Воссоединения и будет отмечаться по всей Наварре каждый год в память о жизнях, утраченных на войне ради спасения королевства от отступников, и в память обо всех спасенных Аретийским договором.
Королевская прокламация короля Таури Мудрого