— А ваш дар? — спросил король у Лиама.
— Дальний взор, ваше величество, — ответил Лиам.
Мельгрен прищурился при виде метки восстания, затем поднял взгляд на его ленту.
— Майри — то есть сын полковника Майри?
В немой поддержке я стиснула его руку крепче — и это не прошло мимо внимания матери.
— Да, генерал. Хотя в основном я рос у графа Лиддела в Тирвейне — Его челюсть закаменела, но больше он ничем не показывал неловкости или недовольства.
— А, — король Таури кивнул. — Да, граф Лиддел хороший человек. Верный.
Из-за чувства превосходства, которое так и сквозило в голосе, хотелось посрывать медали с королевской груди.
— Это ему я обязан своей стойкостью, ваше величество. — Лиам умел играть в эту игру.
— Это верно, — снова кивнул Мельгрен, окидывая взглядом толпу. — А где же мальчишка Риорсонов? Люблю увидеть его раз в год и убедиться, что он не чинит неприятностей.
— Никаких неприятностей, — ответила я, заслужив суровый взгляд от мамы. — Вообще-то он наш командир крыла. Спас мне жизнь в Монсеррате.
Заставив меня уйти, вместо того чтобы остаться и помочь. Но все же он заслуживал благодарности за то, что не дал мне отвлечь Миру и погубить тем самым ее, себя и Тэйрна вдобавок. Ксейден не просто спас меня. Он поверил, когда я рассказала, что это Эмбер привела ко мне бездраконных. Заказал для меня целый арсенал из кинжалов. Придумал седло для Тэйрна, чтобы я могла влетать в битву наравне с товарищами. Защищал меня, когда требовалось, и научил защищаться самой, чтобы я не зависела от него.
И когда все торопятся встать передо мной, Ксейден всегда встает со мной плечо к плечу, зная, что я могу постоять за себя.
Но всего этого я не сказала. Зачем? Ксейдену плевать, что о нем думают другие, — значит, плевать и мне. Я просто продолжала лучиться жеманной улыбкой, словно восхищалась могучими людьми передо мной.
— Их драконы — пара, — добавила мама с убийственной улыбкой. — И из необходимости она весьма с ним сблизилась.
Из похоти, потребности, боли в груди, которой я боялась отказать, но ладно уж, сойдет и «необходимость».
— Превосходно. — Король Таури широко улыбнулся. — Хорошо, что за ним присматривает не кто-нибудь, а Сорренгейл. Уж сообщите, если он решит — ну, не знаю, — он рассмеялся. — Разжечь новую войну?
Мельгрен отлично знал неизбежный итог таких глупостей — и все же прожигал меня и Лиама пристальным взглядом.
Я напряглась всем телом:
— Смею вас уверить, он вам предан.
— А где же он? — король осмотрел двор. — Я просил, чтобы все были на месте, все меченые.
— Я видела его ранее, — я улыбнулась, не совсем соврав. Инструктаж и правда был ранее. — Наверное, держится немного в стороне. Он не большой любитель празднеств.
— О, глядите-ка! Даин Аэтос! — воскликнула мама, кивая кому-то за моим плечом. — Для него высокая честь услышать от вас доброе слово, — подсказала она королю.
— Ну конечно. — Все трое ушли, оставив меня и Лиама стоять в полном молчании — провожая их взглядом, чтобы ненароком не повернуться спиной к королю.
Казалось, будто я избежала верной смерти — или не меньше чем природной катастрофы.
— Я убью его за то, что он заставил тебя сюда прийти, — пробормотала я под нос, глядя, как Даин вышколенно приветствует короля.
— Ксейден меня не заставлял.
— Что? — я вскинула на него взгляд.
— Он ни о чем не просил. Никого не просил. Но я обещал тебя охранять — и вот охраняю. — Он криво улыбнулся.
— Ты хороший друг, Лиам Майри. — Я прижалась головой к его плечу.
— Ты спасла мне жизнь, Вайолет. Теперь меньшее, что я могу, — улыбаться как дурак и терпеть этот хренов праздник.
— А вот я не уверена, что могу улыбаться и терпеть.
Особенно из-за того, как часто люди поглядывают на его запястье, — будто он лично привел армию к нашей границе.
Даин улыбнулся вслед королю, затем оглянулся через плечо, поймал мой взгляд и направился к нам.
Он улыбался — и с легкостью вспомнилось, как часто за прошедшие годы мы посещали подобные мероприятия. Нежно коснулся моей щеки:
— Ты сегодня прекрасна, Ви.
— Спасибо, — я улыбнулась. — Ты и сам великолепен.
Опустив руку, он повернулся к Лиаму:
— Она еще не пыталась сбежать? Ви всегда ненавидела такие собрания.
— Пока нет, но еще не вечер.
Должно быть, Даин заметил жесткость в лице Лиама, потому что ко мне повернулся уже с угасшей улыбкой.
— Лестница — в паре ярдов справа от нас. Я отвлеку, а ты скрывайся.
— Спасибо, — кивнула я, вздернув уголки губ. — Давай убираться отсюда, — прибавила я Лиаму.
Когда мы вернулись в квадрант всадников, я вышла во двор, позволив силе закружиться вокруг и во мне. Я почувствовала золотую энергию Андарны, обжигающую силу Тэйрна, соединяющую меня со Сгаэль, и, наконец, клубящиеся тени Ксейдена.
Я открыла глаза, прослеживая колебания тьмы, и поняла, что он где-то впереди.
— Лиам, ты же знаешь, что я тебя обожаю?
— Это, конечно, приятно…
— Уходи, — я двинулась прямо через двор.
— Что? — Лиам догнал меня. — Я не могу бросить тебя одну.
— Без обид, но я при желании могу кого угодно поджарить молнией, и сейчас мне нужно увидеться с Ксейденом, так что уходи. — Я похлопала его по руке и двинулась дальше, ориентируясь на свое чутье.
— Сама же говорила, что не умеешь целиться, но намек понял! — откликнулся он вслед.
Обойдясь без магического огня, я миновала место, где мы обычно стояли на построении, и направилась к силуэтам в единственном просвете в этой проклятой стене. Ксейден мог быть только в одном месте.
— Скажите, что он не там, — бросила я Гаррику и Боди, чьи лица с трудом различила в лунном свете.
— Сказать-то можем, но соврем, — заметил Боди, закинув руку за затылок.
— Тебе не захочется его видеть. Не сегодня, Сорренгейл, — предупредил с кислой миной Гаррик. — Простое самосохранение. Обрати внимание — нас с ним нет, а мы его лучшие друзья.
— Ага, а я его… — я открывала и закрывала рот, потому что… хрен знает, кто я ему. Но желание, что держало мое сердце в заложниках, горячо требовало быть рядом, потому что я знала, что он страдает. Даже если придется броситься в неизвестность… Я не могла отрицать, кто он для меня. Я скинула кожаные туфли — все равно они больше мешали, а уж на этом ветру? Что ж, посмотрим. — Я просто… его.
И впервые с прошлого года вышла на парапет.
Глава 32
Что до ста семи невинных — детей казненных офицеров, — теперь они носят то, что зовется меткой восстания, наложенную драконом, который привел королевский приговор в исполнение. А в знак величайшей милости нашего короля они будут зачислены в престижный квадрант всадников в Басгиате, чтобы доказать свою верность нашему королевству службой либо смертью.
Аретийский договор. Приложение 4.2
Идти по парапету в день Призыва — неоспоримый риск.
Идти по парапету в парадном платье, босой, в темноте? Это уже просто безумие.
Первые пять ярдов, пока меня еще защищали стены, дались просто, но выйдя туда, где ветер трепал юбку, как парус, я уже засомневалась в своем плане. Трудно будет добраться до Ксейдена, разбившись насмерть.
Но я видела, как он сидит примерно на трети пути, глядя на луну так, словно и ее вес ему приходится нести вдобавок к своему бремени, и у меня сжалось сердце. На его спине вырезаны жизни ста семи человек, он взял за них ответственность. Но кто возьмет ответственность за него — кто позаботится о нем?
За рвом все праздновали гибель его отца, а он оплакивал ее здесь в одиночестве. После смерти Бреннана со мной были Мира и папа, но у Ксейдена не было никого.
«Ты не знаешь меня настоящего. Мою суть». Так ведь он ответил, когда я призналась, что влюблюсь в него? Будто если бы я его знала, меньше бы хотела, — но пока что все, что я узнавала, только ускоряло мое падение.
О боги. Знакомое чувство. Сколько с ним не спорь, оно останется правдой. Я чувствовала то, что чувствовала. Я не сбегала от вызова с тех пор, как год назад пересекла этот парапет, и не начала бы сейчас.
В последний раз, когда я здесь стояла, я тоже была в ужасе, но не от расстояния до земли заходилось мое сердце. Падать можно по-разному. Проклятье. Боль в груди разгоралась ярче, чем сила, курсирующая в венах.
Я люблю Ксейдена.
И неважно, что скоро он улетит или даже не чувствует того же ко мне. Даже неважно, что он предостерегал, велел в него не влюбляться. Не из-за мимолетного увлечения, физической химии или даже связи наших драконов я не прекращала тянуться к этому человеку. А из-за безрассудного сердца.
Я держалась подальше от его постели — его объятий, потому что он настаивал, чтобы я в него не влюблялась, но раз уже поздно поворачивать назад, зачем теперь сдерживаться? Разве не стоит смаковать каждый миг, пока он еще здесь?
Я сделала первый шаг на узкий каменный мост и подняла руки для равновесия. Прямо как идти по спине Тэйрна — а это я делала сотни раз.
Только теперь я в юбке.
И если я упаду, Тэйрн меня не подхватит.
Как же он разозлится, когда узнает…
«Уже узнал».
Голова Ксейдена повернулась ко мне.
— Вайоленс?
Я сделала шаг, за ним другой, держась прямо благодаря мышечной памяти, какой еще не было год назад, и двинулась к нему.
Ксейден закинул ноги на парапет и буквально подскочил.
— Развернись немедленно! — крикнул он.
— Идем со мной, — я попыталась перекричать ветер, остановившись, когда очередной порыв хлестнул юбкой по ногам. — Надо было надевать штаны, — пробормотала я и продолжила идти.
Он уже двигался навстречу — такими же широкими и уверенными шагами, как по земле, легко сокращая расстояние, пока мы не встретились.
— Какого хрена ты тут делаешь? — спросил он, обхватив меня за талию.
Он был не в парадной форме, а в летных доспехах — и никогда не выглядел лучше.