— И что, нам просто стоять, пока там гибнут гражданские? — спросил Боди, и я напряглась.
Как и все мы, глядя на Ксейдена.
— Я сказал не это. — Он покачал головой. Перед ним стоял выбор. Так говорилось в послании. Он мог оставить либо деревню, либо свой пост, теперь ждавший его в Эльтувале. — Это вам не хреновы маневры, Боди. Кто-то из нас, если не все, погибнет, если мы спустимся. Если бы нас прислали к действующему крылу, это решение принимали бы не мы, а старшие и куда более опытные командиры. Но их нет. Не будь мы помечены бунтарскими метками, не помогай мы врагу… — он коротко глянул на меня, — нам бы даже не пришлось делать этот выбор. Теперь в топку всю субординацию: я хочу знать, что вы думаете?
— У нас численное превосходство, — сказала Солейл, прищурившись на поле и ритмично барабаня ярко-зелеными ногтями по каменному зубцу. — И воздушные силы.
— По крайней мере, пока нет виверн. — Я на всякий случай осмотрела небо.
— Э-э. Чего? — Боди поднял брови.
— Виверны. В сказках говорится, вэйнители создали их против драконов, и вместо того чтобы получать силу от них, переливают ее в них.
Будем надеяться, хоть в чем-то та книга ошибалась.
— Да, лучше не накаркать. — Ксейден покосился на меня, потом пригляделся к небу.
— Там четверо вэйнителей, а нас десять, — сказал Гаррик, отходя от стены.
— У нас есть оружие против них. — Лиам отвернулся от долины. — И Деи говорит, что семь летунов…
— Мы здесь, — произнесла брюнетка с озера, шагая по стене от юго-восточного угла форпоста. — Я оставила остальную стаю снаружи, когда мы заметили, что ваш форпост какой-то… заброшенный. — Она обреченно посмотрела в долину, откуда поднимался дым, ее плечи поникли. — Я не стану просить вас сражаться вместе с нами.
— Точно? — переспросил Гаррик.
— Точно, — она грустно улыбнулась. — Четверо — это все равно что смертный приговор. Моя стая сейчас возносит последние молитвы нашим богам, — она повернулась к Ксейдену. — Я пришла сказать, чтобы вы улетали. Вы понятия не имеете, на что они способны. В прошлом месяце хватило всего двоих, чтобы уничтожить целый город. Двоих. Мы потеряли две стаи. Если их там четверо… — она покачала головой. — Им что-то нужно, и они перебьют в Рессоне всех до единого, чтобы это получить. Забирай свою стаю и лети домой, пока еще можешь.
Мою грудь стиснул страх, но сердце заныло от мысли о том, чтобы бросить людей на смерть. Это шло вразрез со всем, за что мы стояли, пусть даже они не граждане Наварры.
— У нас есть драконы, — сказала Имоджен, повышая голос. — Это же должно что-то значить. Мы не боимся сражаться.
— А умирать не боитесь? Здесь хоть кто-нибудь видел бой? — брюнетка окинула нас взглядом, и вдруг я почувствовала себя… слишком молодой, когда ответом ей послужило лишь молчание. — Так я и думала. Ваши драконы правда что-то значат. Они могут лететь быстро и далеко. Драконье пламя вэйнителей не убивает. Только кинжалы, что вы привозили, и они у нас есть, — она посмотрела на Ксейдена. — Спасибо за все, что вы сделали. В последние пару лет вы сохраняли нам жизнь и давали шанс на отпор.
— Вы все умрете, — просто сказал Ксейден.
— Да, — кивнула она под раскат очередного взрыва. — Забирай отсюда свою стаю. Быстро. — Развернувшись на каблуках, она двинулась по стене, высоко держа голову, пока не скрылась в противоположной башне.
Ксейден сжал челюсти, и я увидела, как в его глазах загорелось пламя… пламя битвы с самим собой.
Внутри меня нарастала невыносимая тяжесть.
Если мы уйдем, все они умрут. Все гражданские. Все летуны. Не мы их убьем — но все же будем соучастниками их гибели.
Если мы будем сражаться, то, скорее всего, умрем вместе с ними.
Можно жить трусами или умереть всадниками.
Ксейден расправил плечи, и камень внутри меня расплылся тошнотой. Он принял решение. Я видела это в чертах его лица, в его осанке.
— Сгаэль говорит, что никогда не бежала от боя и не побежит сегодня. Да и я не буду стоять в стороне, когда гибнут невинные, — он покачал головой. — Но я не могу приказать вам присоединиться. Я отвечаю за всех вас. Никто из вас не перешел тот парапет потому, что хотел. Никто. Вы перешли его, потому что я заключил сделку. Я заставил вас поступить в квадрант, и я не буду думать хуже о любом, кто полетит в Эльтувал. Делайте выбор, — он с силой провел рукой по волосам.
«Я не хочу, чтобы ты рисковала».
В идеальном мире мне больше ничего не нужно было бы слышать.
«Если остальные могут делать выбор, то могу и я».
Он вздернул подбородок.
— Мы всадники, — сказала Имоджен после очередного взрыва. — Мы защищаем беззащитных. Такая у нас работа.
— Ты спас всех нас до единого, кузен, — добавил Боди. — И мы благодарны. А теперь я бы хотел заняться тем, чему меня учили, и если я не вернусь домой, значит, мою душу препоручат Малеку. Я все равно не прочь свидеться с матерью.
— Я скажу тебе то же, что сказал в наш первый год после Молотьбы, когда мы решились на контрабанду оружия, — сказал Гаррик. — Благодаря тебе мы живы столько лет; только мы решаем, как нам умирать. Я с тобой.
— Вот именно! — воскликнула Солейл, барабаня пальцами по бедру, чуть выше кинжала в ножнах. — Я в деле.
Лиам выступил вперед, встав рядом со мной.
— Мы наблюдали, как казнят наших родителей, потому что им хватило смелости поступить правильно. Хотелось бы думать, что моя смерть будет такой же благородной.
Дыхание замерло у меня в груди. Их родители погибли, чтобы разоблачить истину, а моя мать пожертвовала моим братом, чтобы утаить этот грязный секрет.
— Согласна, — кивнула Имоджен.
Все они согласились.
Один за другим согласились все, пока не осталась одна я.
Ксейден поймал мой взгляд.
«Если думаешь, будто сможешь убедить кого-то из Сорренгейлов рисковать шеей ради кого угодно вне их границы, ты глупец» — так она сказала на озере?
Да ну на хрен.
«Тэйрн?»
На войну отправлялась не я одна.
«Мы будем пировать их костями, Серебристая».
Красиво и доходчиво.
Я не бросила бы невинных людей на смерть, по какую сторону границы они бы ни жили. Я не сбежала бы, оставив товарищей рисковать жизнью, несмотря на мольбу в глазах Ксейдена.
Хотя бы Рианнон, Сойера и Ридока здесь не было. Они доживут до второго курса.
А мама… Судя по кинжалу на ее столе, она знала — но ничего не сделала, чтобы это прекратить. Видимо, я стану ее второй жертвой ради сохранения вэйнителей в тайне.
— Я была беззащитной, — сказала я Ксейдену, поднимая подбородок. — А теперь я всадница. Всадники сражаются.
Остальные одобрительно зашумели.
Тысяча чувств пронеслась по его лицу, но он лишь кивнул и подошел к каменным зубцам.
— Лиам. Отчет.
Его сводный брат подошел к нему и сосредоточился.
— Летуны вступили в бой, все семеро… шестеро. Похоже, они пытаются отвлечь огонь на себя, но, твою мать, такого огня, как у вэйнителей, я среди всадников не видел. Трое стоят вокруг города, а один пробивается к зданию в середине. Часовая башня.
Ксейден кивнул, потом разделил нас согласно задачам. Гаррик и Солейл прочешут периметр, а остальные атакуют вэйнителей по сторонам от Рессона, приглядывая за часовой башней, когда будем пролетать у города.
— Убить их можно только кинжалом.
— А значит, придется спешиться и драться, когда мы сумеем вывести гражданских в безопасное место, — прибавил Гаррик с мрачным лицом. — Не метайте свое единственное оружие, пока не будете уверены.
Ксейден кивнул.
— Спасите столько людей, сколько сможете. Вперед.
Мы спустились за Ксейденом по лестнице и прошли через молчащий, пустынный плац. Снаружи уже ждали драконы, сидевшие на краю утеса и в волнении переминавшиеся с лапы на лапу, глядя на торговый пост внизу.
Я прошла прямо между Тэйрном и Сгаэль.
«Я знала, что ты сделаешь правильный выбор, — сказала драконица, взглянув на приближавшихся Ксейдена с Лиамом, шагавших опасно близко к краю пропасти. — И он тоже знал. Хоть ему и не нравится подвергать тебя опасности, он знал».
«Значит, он знает меня намного лучше, чем я — его», — я подняла бровь.
Сгаэль моргнула.
«Ты уже далеко не та дрожащая девчонка, что стояла на плацу и старалась скрыть страх перед парапетом. Я это одобряю».
«Я не просила твоего одобрения».
Если я умру, хотя бы буду честна в свои последние мгновения.
Она фыркнула и толкнула голову Тэйрна своей, но он даже не шелохнулся.
Под подошвами хрустели камни, пока я шла под Тэйрном к Андарне, которая, стоя между его лапами, наблюдала атаку вэйнителей. Я остановилась перед ней, закрыв собой кровавую резню.
«Оставайся и прячься».
Я не поведу ребенка в бой — и точка.
«Оставайся здесь», — саркастично пророкотала она в ответ.
Я подавила грустную улыбку. Ужасно жаль, что я уже не застану ее бунтарский переходный возраст.
«Согласен, — Тэйрн подставил мне плечо. — Ты — мишень, малышка».
«Я серьезно, — приказала я Андарне, погладив ее чешуйчатый нос. — Если не вернемся к утру или если решишь, что приближаются вэйнители, лети домой, в Долину. Любой ценой спрячься за чарами».
Она раздула ноздри:
«Я тебя не брошу».
В груди так ныло, что я с трудом поборола желание потереть место над сердцем, а вместо этого расправила плечи. Кое-что нужно было сказать.
— Ты почувствуешь, когда спасать будет уже нечего. И это может разбить тебе сердце, но, когда почувствуешь, улетай. Дай слово, что улетишь.
Прошли мгновения, но наконец Андарна кивнула.
— Иди, — шепнула я, погладив ее прекрасную морду в последний раз.
С ней все будет хорошо. Она доберется до Долины. Нельзя позволять себе думать иначе.
Она развернулась и направилась к форпосту, а я взяла себя в кулак и прошла между лапами Тэйрна, быстро бросив в последний раз взгляд на долину. Ксейден и Лиам стояли по правую руку, делая то же самое — готовясь вылетать.