— Поначалу я хотел вам вручить его после прошлой операции, но решил немного подождать, чтобы совместить с повышением в звании. Над чем задумались, виконт?
— Размышляю, какое шампанское сегодня купить, — не смог я сдержать улыбки.
— Здесь я вам не советчик, больше предпочитаю коньяк. Но вот за желание отпраздновать — хвалю. Служба — дело нужное, но отдыхать тоже необходимо. Кстати, насколько я знаю, вы большой поклонник хороших вечеринок, виконт? — прищурился Император. — Очень много молодежи любит посетить Сочи зимой и вы, по моей информации, не стали исключением.
— Не то, чтобы я оказался там ради вечеринки...
— Да-да, об этом мне тоже известно. Должен сказать, что вы пользуетесь большим успехом у столичных барышень, Владимир Михайлович.
Да уж, похоже, император очень неплохо информирован. Насчет моих деловых успехов все знает, насчет девчонок тоже... Интересно, есть вещи, о которых ему про меня не докладывают?
— Кстати, у вас очень хороший вкус, виконт, — подмигнул он. — Приятно, когда человек с молодых лет думает головой при своем выборе.
Ну, не то чтобы я думал головой, скорее так сложились обстоятельства. Но об этом говорить Романову точно не стоит. Поэтому я решил вовсе ничего не говорить по данному поводу.
— Только не вздумайте на меня обижаться — поверьте, я владею этими вопросами не из праздного любопытства.
— Обижаться на императора — это верх идиотизма, — сказал я.
— Верно, и все же. Вы ведь хорошо выполняете свою работу и должны знать, что я тоже привык отдаваться своему делу целиком и полностью. Поэтому мне просто необходимо знать, какие Одаренные могут вступить в брак, — он развел руками. — Думая о Российской империи и ее будущем, нельзя допускать, чтобы подобные вопросы шли самотеком. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Разумеется.
Понимаю, конечно. Выходит, Николай Александрович лично занимается вопросами селекции Одаренных. Не то, чтобы я сомневался, что все происходит именно так — в конце концов, в моем родном мире происходит то же самое. Но предполагать и знать наверняка — это совершенно разные вещи.
Что сказать — остается только порадоваться, что в случае моих дам, ко мне никаких претензий нет.
Больше мы ни о чем существенном не разговаривали. Император нашел для меня время, чтобы лично сообщить о повышении и это было самым главным моментом встречи. Понятное дело, на прощание он пожелал мне успехов в будущем, сказал, что нас ждет много непростой работы и понадеялся на то, что это не последние мои награды. Само собой, я тоже искренне желал того же.
Ну и, кроме того, он дал мне понять две вещи. Первое: я постоянно нахожусь во внимании его людей, поэтому он знает обо мне все или практически все. Второе: учитывая данное приглашение, пока я нахожусь у него на очень хорошем счету и это отлично. Теперь нужно сделать так, чтобы его впечатление обо мне не стало обманчивым.
С этими мыслями я шел по коридорам Кремлевского дворца, вызывая заинтересованные и многозначительные взгляды дворян, которые встречались мне по пути. Как же меня раздражало подобное внимание, когда у всех в голове только мысли о том кто я такой и что делаю во дворце. Да, совсем я отвык от этих придворных интриг и даже уже забыл, насколько не люблю всю эту возню.
Похоже, мне от этого нигде не спрятаться.
Великое княжество Московское.
Москва.
Имение Игнатьевых.
Верховцев смотрел на откинувшегося в кресле Ворона и размышлял, по какому именно поводу он его пригласил в этот вечер к себе домой? На самом деле, ребус крайне сложный, так как поводов этих было хоть отбавляй.
Вот, например, узнал, что Владимир Михайлович маркиза прибил. Хотя, в тот момент, когда они разговаривали по телефону, Леониду Александровичу показалось, что он прекрасно знает о Теряеве.
Может быть, по новым каким-то вопросам — о компании «Ермолов и партнеры» вся Москва уже гудит. Да что там Москва, правильнее сказать вся Российская империя.
В конце концов, он перестал угадывать и просто решил ждать. Единственное, чего он опасался, так это того, что тема будет какая-нибудь крайне неприятная — уж больно хмурился Яков Дмитриевич, когда на него смотрел.
— Скажите, Леонид Александрович, — начал наконец разговор Ворон. — Вам знаком Лев Сергеевич Новиков?
Так вот оно что! Плохо дело, если Игнатьев решил побеседовать с ним насчет недавней поездки Соколова в Саратовское княжество. Неужели, Владимир там все-таки наследил?
Верховцев сделал над собой огромное усилие, чтобы никак не выдать своих переживаний по поводу вопроса Ворона.
— Прямо с ходу трудно сказать, — ответил он. — Хотя, погодите-ка... Мне кажется, что когда я работал в тайной канцелярии, где-то слышал эту фамилию. Он не из наших?
Ворон внимательно посмотрел в глаза собеседнику, но тот выдержал его мрачный взгляд.
— Совершенно верно, Леонид Алексадрович, он действительно из наших, — вздохнул глава тайной канцелярии. — И что-то мне подсказывает, что вам отлично об этом известно. Гораздо больше, чем вы хотите мне показать. Вы случайно не знаете, почему мне так кажется?
— Затрудняюсь с ответом, — соврал Верховцев и сделал вид, что смахивает с колена какую-то ворсинку.
— Неужели? В таком случае давайте я попробую вам помочь.
Игнатьев встал с кресла, взял один из стульев и поставил его напротив Леонида Александровича.
— Для начала скажу, что недавно Новиков был убит в Саратове. Если сказать точнее — его сожгли в собственном автомобиле. Услышьте меня, виконт — не взорвали, не подожгли автомобиль или что-то такое, а просто испепелили, — некоторое время Верховцев и Игнатьев смотрели друг другу в глаза, а затем Ворон продолжил. — Вы понимаете, к чему я веду?
— Не дурак, — ответил Леонид Александрович. — Вы намекаете, что там поработали магией?
— Не намекаю, а говорю прямо. Мы уверены, что там поработали магией.
— Яков Дмитриевич, мне отлично известно, что Соколов владеет Даром огня, вот только в Саратовском княжестве он не был. Не так давно он летал в Сочи смотреть гонку — это да, но не в Саратов.
— Я прекрасно знаю, что он летал в Сочи и даже знаю зачем — вся империя видела Василису Соловьеву в его жарких объятиях. Но я сейчас не об этом. У меня есть кое-какие факты, при сопоставлении которых появляются очень интересные вопросы. Господин Новиков вел дело против Софьи Николаевны Таганцевой. Она обвинялась в злоупотреблении... Впрочем это неважно, интересно другое. Таганцева была любовницей Соколова, когда парень обучался в Саратовской Академии Мироходцев.
Ворон посмотрел на Верховцева, вздохнул и продолжил.
— Я даже не спрашиваю вас известно вам об этом или нет. Думаю, что известно. Пока просто перечислим имеющиеся факты. Первое: у Соколова раньше были отношения с Таганцевой. Второе: Новиков вел дело против нее. Третье: теперь Новиков мертв, а все обвинения с нее сняты. При этом Льва Сергеевича испепелили огнем. Как вам это нравится?
— Действительно, странное стечение обстоятельств, — хмыкнул Леонид Александрович.
— И я так думаю, — усмехнулся Ворон и наклонился чуть вперед, практически заглянув Верховцеву в глаза. — Еще более странными обстоятельства становятся после того, как мы узнаем, что в тот вечер из Саратова в Москву был заказан частный вертолет. Пассажир, между прочим, очень похож на Владимира Михайловича, а вертолет заказывал некто Владыкин.
В комнате стало тихо. В том, что Яков Дмитриевич давно уже сделал свои выводы, Верховцев даже не сомневался. Какие именно выводы он сделал, тоже было вполне понятно — все достаточно прозрачно. Поэтому он просто ждал развития ситуации, ведь почему-то Ворон не стал сразу же предъявлять обвинения. Да и Соколова пока никто арестовывать не приехал.
— Как видите, оснований для того, чтобы дать ход делу, у меня хватает, вот только я не намерен этого делать. Во всяком случае, пока не намерен. И знаете почему?
Ворон встал со стула, медленно вернулся в свое любимое кресло, уютно устроился там и улыбнулся виконту.
— Дело в том, что господин Новиков был порядочной свиньей и мне об этом хорошо известно. Я не из тех, кто считает, что своих нужно защищать во чтобы то не стало.
Леонид Александрович еле сдержался, чтобы после этих слов не вздохнуть с облегчением.
— Ну и потом, прямых улик у жандармерии и в самом деле нет, а догадки, как известно, к делу не пришьешь. Действовать нахрапом они не решаются — Соколов дворянин, а потом он не тот, на кого можно давить без доказательств.
Игнатьев скрестил пальцы на груди и прищурился.
— Конечно, кое в чем мы могли бы им помочь, но не станем этого делать.
— Рад, что вы приняли такое решение, — сказал Верховцев. — Я уверен, что Владимир Михайлович здесь совершенно ни при чем, но лишние хлопоты сейчас пошли бы ему во вред. У него так много дел по службе...
— Вот и я так подумал, — хмыкнул Ворон. — Но насчет невиновности Соколова... Вы ему напомните лишний раз, что когда играешь в игры с огнем, то можно и обжечься. Пусть имеет это в виду.
— Обязательно, ваше сиятельство. Я передам ему ваши слова.
— Передайте, — Яков Дмитриевич потянулся в кресле, и у него что-то отчетливо хрустнуло в спине. — Проклятая спина! Супруга говорит нужно ходить в бассейн, а я все ленюсь... Скажите, виконт, как вам нравится плавание?
— Предпочитаю спортзал, — ответил Верховцев и одним глотком выпил свой кофе, который к этому времени стал совершенно холодным.
Глава 23
Три пропущенных звонка от Салтыковой всего за один час? Что там у нее случилось, интересно знать. Так долго забивать свою голову мыслями о нем, а не работой — на нее это не похоже.
Я набрал Катю. Ответила она практически сразу, вот только тон мне ее что-то совсем не понравился. Такое ощущение, что я в чем-то был виноват и сразу попал скандал, без выяснения обстоятельств.
— Соколов, мне нужно срочно с тобой поговорить. Мне кажется, ты мне должен кое-что объяснить, — судя по голосу, она и в самом деле была чем-то очень сильно разгневана. В таком настроении я ее помню всего один раз — когда она звонила мне после вечеринки с Василисой.