— Да что твой Матвей, — отмахнулся Болотов. — Нашел кого в пример ставить. Дурака валяет целыми днями. Уже, наверное, весь коньяк в Москве выдул и все публичные дома исходил.
— Ты на своих балбесов посмотри, — мгновенно вскипел Морозов. — Ничем не лучшего моего. Вместе с Матвеем по кабакам и бабам таскаются!
— Вот только мои еще и с делами успевают управляться, — подлил масла в огонь Кирилл Романович.
— Слушай, Болотов, ты палку-то не перегибай...
— Ну хорошо, Арсентий, — примирительно поднял руки Болотов. — Давай наших детей в покое оставим. Не про них же сейчас говорим? Вон, Катьку Салтыкову обсуждаем и дружка ее. Давай лучше думать, что делать будем, если Андрей Денисович и в самом деле свои угрозы в действие приведет. Лично я в этом участвовать не собираюсь — мне моя голова дорога и в сырых застенках я гнить не собираюсь.
— Всем голова дорога, — пробурчал Морозов после того, как немного успокоился и взял себя в руки. — Между прочим, я тоже от его идеи не в восторге. Придумал тоже... Как надо понимать вот это его «поехать и придушить щенка в его норе»? Что это значит, ты не знаешь?
— То и значит, — нахмурился Кирилл Романович. — Ты что маленький? Все тебе нужно объяснять?
— Ну и как он себе это представляет?
— Арсентий, ты как не здесь сидел.
— Нет, ну это-то я понял, меня больше интересует другой вопрос — что будет потом?
— Ты же видел, в каком он состоянии? Думаю, что этот вопрос заботит его сейчас меньше всего.
— Напрасно, между прочим, — усмехнулся Арсентий Борисович и подлил себе немного вина. — Это самый главный вопрос. Или он думает, что если не будет Соколова, то все проблемы как в Москву-реку канут? Очень сомневаюсь в этом.
— Кстати, план у него неплохой, может и сработать, — задумчиво проговорил Болотов. — Причем, очень даже может. К вопросу подошел обстоятельно.
— Да что здесь рассуждать: может или не может? Чуть что случись — Ворон нас как деток маленьких на ковер вызывает, а что это значит? Соколов фактически под крылом у Романова ходит, вот что это значит! — прорычал Морозов, наклонившись над столом. — Нельзя так грубо работать с этим пацаном, понимаешь ты это или нет?
— Да я-то понимаю, так что ты на меня не рычи. Другой вопрос, что Салтыкову на это, похоже, плевать с высокой горы.
— Ума у него нет, вот что я тебе скажу!
— Мозгов там хватает, поверь. Даже тебе занять может при случае. Другой вопрос, что не работают они у него сейчас, вот это да. Хотя понять его можно. Чтобы ты делал, если бы узнал, что твоя любимая дочь с Соколовым ночи проводит? Ну скажи, Арсентий? Сидел бы на жопе ровно? — Морозов ничего не ответил и начал поправлять свой галстук. — Молчишь? Понятно, что тут скажешь? Сам, наверное, зубами бы его грыз...
— Черт его знает, — пожал тот плечами. — Может и грыз бы... Как тут узнаешь?
После этих слов над столом повисла тишина. Герцоги пили сладкое ликерное вино, которым любили запить сытный ужин и размышляли над всей этой историей.
Между прочим, подумать нужно было очень хорошо. Здесь любая ошибка может очень дорого стоить — или без денег оставят, или вовсе жизни лишат. Оба варианта так себе.
— Я думаю, что соглашаться нам не стоит, Арсентий Борисович, — сказал, наконец, Болотов после очередного глотка приторно-сладкого крепленого вина.
— Разве можно думать иначе, Кирилл Романович? — нахмурился Морозов. — Он хоть мне приятель хороший и партнер, но в петлю из-за его прихотей лезть не собираюсь. Не тот случай, чтобы я с Императором опасные игры затевал.
— Более того, будет даже хорошо, если он к Соколову сунется, а если грохнет его, то лучшего и желать нельзя, — усаживаясь поудобнее, Болотов поерзал тощей задницей в огромном кресле и начал загибать пальцы. — Вот смотри. Во-первых, Соколова не будет и это очень хорошо. Во-вторых, Салтыкова, скорее всего, за это прищучат, а значит, наше с ним общее имущество станет только твоим и моим.
— А детки его и жена? — нахмурился Морозов.
— С этими как-нибудь разберемся. Против нас двоих они так, мелочь пузатая. Жене его любовника молодого подыщем, Екатерину до конца ее дней обеспечим. Ну и с сынком его, Павлом Андреевичем, тоже что-нибудь придумаем.
— Ну, дальше давай, — улыбнулся Арсентий Борисович. — Пальцы загибать у тебя хорошо получается.
— В-третьих, со стороны властей к нам вопросов никаких не будет. Перед Романовым Николаем Александровичем будем чисты, как младенцы. Может еще и благодарность какую выпросим, — усмехнулся он и посмотрел на своего приятеля. — Нравится тебе такой план? Денег в несколько раз больше будет, пузо себе еще сильнее наешь.
— Кому же не понравится? Ты, Кирилл, всегда умел красивую картинку нарисовать, нечего сказать. Сука ты, конечно, каких еще поискать.
— Так я даже не договорил, есть и еще один пункт, самый главный, — он прищурился, наклонился вперед и негромко продолжил. — Если у Салтыкова план его не сработает и мальчишка их там всех ухлопает, то мы все равно с чистыми руками остаемся. Какие к нам претензии? Вот и получается, как ни крути, а ситуация нам только на пользу.
— Все равно в тайную канцелярию потащат, — вздохнул Морозов.
— Ну и пусть. Далеко не утащат. Если что, то мы и знать не знали, что там Андрей Денисович себе надумал. Ну, понравились друг другу парень с девчонкой, да и ладно. Кто же знал, что из-за обычной симпатии он таких дел натворит? — пожал плечами Болотов. — Никто не знал. Так что не бойся, Арсентий, дело верное. До когда он там сказал ответ дать?
— До десяти утра.
— Вот и скажем, что пусть сам этим вопросом занимается. Это его личные проблемы, что его дочка перед Соколовым жопой крутит, а мы здесь ни при чем.
— Нехорошо, Кирилл Романович. Вроде приятель он нам... Кошки на душе скребут.
— Ты мне дуру не гони! Или ты думаешь, что он бы за твоего Матвея или моих обалдуев впрягаться стал? Черта с два! — треснул Болотов кулаком по столу, звякнув тарелками и бокалами. — Даже пальцем бы не пошевелил, а ты тут устроил нытье! Нехорошо, видите ли... За девкой своей смотреть нужно было, а не друзей под плаху подставлять! И брось эти сопли! Хочешь к Ворону в подвал для пристрастного разговора?
— Кто же туда хочет по доброй воле? — пробормотал Морозов.
— Ну и закрыли тогда вопрос. Нечего тут больше обсуждать! — Болотов осмотрелся в поисках официанта и возле стола герцогов как по волшебству материализовался молодой человек.
— Что прикажете, ваше сиятельство? — угодливо спросил он.
— Принеси нам бутылочку конька, — распорядился он. — Только хорошего принеси, понял? Чтобы не младше двадцати лет ему было от роду!
— Как прикажете, ваше сиятельство, — склонил голову официант и оставил герцогов одних.
— Ну вот, Арсентий, сейчас по рюмочке жахнем, да сладкие сны поедем смотреть.
— Сегодня-то посмотрим, а завтра что?
— А завтра в Большой театр поедем с нашими барышнями, чтобы еще меньше вопросов к нам было.
— В Большой не поеду, надоело...
— Ну пойдем в Малый — лет сто там уже не был. Что ты приуныл, Арсентий? — широко улыбнулся Кирилл Романович.
— Вот же гадство какое, — мрачно сказал Морозов и заглянул в бокал. — Решили, значит?
— Опять начинаешь? — нахмурился Болотов.
— Ну будь, что будет, — сказал Арсентий Борисович и одним глотком опустошил бокал.
Великое Московское княжество.
Поселок Барвиха.
Владение Соколова.
— Тосик, подай пульт, — попросил я плюшевого после того, как мне надоело читать новости в интернете.
Ничего интересного — все одно и то же. Везде писали, что я как ненасытный крокодил отнимаю у дворян нажитое добро всеми возможными способами и властям не мешало бы обратить внимание на законность моих действий.
Смотри-ка, вот никак не устают меня дерьмом мазать. Само собой, моим «ушлым» соратникам тоже на орехи достается. Понятное дело, Давыдов и Ермолов, что могут делают и доброе имя компании «Ермолов и партнеры» совсем уж замарать не дают. Но это все равно никуда не годится.
Осадочек неприятный остается... Фамилия Соколов уже по всей империи гремит. До чего дошло — целыми делегациями приезжают, лишь бы дело миром кончилось, а все почему? Да потому, что волка из меня нарисовали зубастого.
Понятное дело, когда уважают и опасаются — это хорошо, но всему предел должен быть. Если так и дальше пойдет, то мной вместо бабайки маленьких деток пугать будут, чтобы они кашу без лишних вопросов манную лопали.
Так что нужно будет сказать Верховцеву и Свиридову, пусть начинают всерьез ими заниматься, а то слишком далеко зашли.
От мыслей о журналистах меня отвлекла резкая боль в ноге. Вот зараза! Слишком сильный яд у этих мурен оказался, даже «Эликсир» не мог с ним справиться. Днем меня навещала Василиса, которая притащила с собой какого-то целителя — сказала, что он в своем деле большой специалист.
Парень и в самом деле оказался мастером, но чуда не произошло. Во всяком случае, нога перестала болеть постоянно и напоминала о себе лишь внезапными острыми вспышками. Ну и ходить я толком не мог — прихрамывал как подстреленный. Единственное, чем меня обнадежил целитель, так это тем, что дня через три вновь буду прыгать как кузнечик.
Теперь можно считать, что два дня. Учитывая то, что сейчас уже почти девять вечера, один день я кое-как отмаялся. Правда все бока себе отлежал. Только Тосику хорошо — сидит возле меня целыми днями и в приставку режется. Купил ему после истории с некромантами «Нинтендо», так что теперь он играет, а я смотрю.
Но несколько часов смотреть как он зомбиков отстреливает, это перебор. Пусть уж лучше сериал какой-нибудь, хоть засну.
— «Полиция Москвы» карамба! — потребовал плюшевый, вручая мне пульт.
— Обойдешься. Посмотрим что-нибудь про врачей, может быть покажут, что там с ядовитыми ранами делают.
В этот момент с улицы донеслись какие-то странные звуки. Вроде бы кто-то кричит или мне показалось? Да нет, явно женский крик, а теперь мужской...