Несколько секунд он немигающим, змеиным взглядом гипнотизировал бледного как смерть начальника караульной службы. Видимо, для придания пущего эффекта обозначенной пантомимой угрозе майор добавил:
– И не дай бог тебе усомниться в моих словах. У меня везде глаза и уши. Помни об этом, если вдруг захочется поиграть с судьбой в кошки-мышки.
Сергей развернулся на каблуках и, не прощаясь, вышел из кабинета. Самодовольная улыбка играла на его губах, пока он шел по коридору и потом, выйдя из помещения, шагал до КПП. Она исчезла, когда из караульной будки, предварительно нажав на кнопку открытия ворот, выскочил солдатик и, приложив руку к виску, провожал его восторженным взглядом.
Сергей проследовал мимо Грищенко с невозмутимым выражением лица, сел в машину и снова улыбнулся. На этот раз с ощущением превосходства. Он подозревал, что его слова возымеют на толстяка противоположный эффект, и радовался как ребенок, зная, что он единственный человек в мире, у кого останутся доказательства путешествия во времени.
Цибуля обессиленно рухнул в кресло, словно тряпичная кукла с вынутым из-под одежды стержнем. Никогда в жизни ему не было так не по себе, как сегодня. И дело тут не в эсбэушнике, хотя его угрозы возымели действие. Виной всему оказалась та самая злополучная запись. Он краешком глаза видел, что на ней запечатлено, и до сих пор находился под впечатлением.
Привычный жизненный уклад Цибули рухнул в одно мгновение. Все его планы дожить до пенсии по выслуге лет, не зная горя и забот, развеялись, как призрачный мираж. Не будет больше прежней караульной службы. Зачем она нужна, если запертый в помещении с решетками на окнах человек исчез, как по мановению волшебной палочки.
Но это лишь одна сторона медали. Он ведь как исчез, так и снова может появиться, только на этот раз в другом месте. И как, скажите на милость, с такими продвинутыми технологиями охранять важные промышленные объекты? Кто будет отвечать за украденные технические секреты или за совершенные диверсии? Стрелочник в таких случаях всегда найдется, но эта роль не для него.
Цибуля взял со стола графин, потянулся к стакану, но махнул рукой и стал жадно пить из горлышка. Кадык шумно ходил верх-вниз, словно поршень насоса. Тонкие струйки воды текли из уголков рта к подбородку, извилистыми ручейками бежали по шее и расплывались неровными пятнами на плотно обтягивающей жирную грудь и объемный живот форменной рубашке.
В голове капитана отчетливо сформировался план действий. Он для себя твердо решил, что никто и никогда не назначит его козлом отпущения.
– Раз условия работы кардинально поменялись, надо идти в отдел кадров и писать заявление по собственному. Но с пустыми руками я отсюда не уйду, – пробормотал Цибуля. Он вернул полупустую посудину на стол, вытер мокрые губы и подбородок тыльной стороной ладони и показал зашторенному окну средний палец в неприличном жесте: – Плевать я хотел на тебя, майор. Сам во всем виноват, крыса эсбэушная. А вот не будешь теперь перекладывать свою работу на чужие плечи.
Цибуля и думать забыл, что несколько минут назад настолько сильно струхнул от озвученных Мазницей угроз, что хотел немедля в точности выполнить полученные от него указания. Он так бы и поступил, не приди в голову мысль, что его профессиональная деятельность в скором времени окажется под угрозой краха. Желание обеспечить себе при увольнении золотой парашют оказалось сильнее страха наказания. К тому же, если действовать с умом и продать запись не журналистам, а тем же американцам, например, можно получить приличную сумму без ненужной огласки.
У капитана не было с собой флешки, поэтому он достал из кармана брюк телефон, вывел на экран ноутбука фрагмент видеозаписи с появлением облака и заснял его на камеру. Осталось удалить запись с сервера, связаться с американским посольством – и дело в шляпе.
Цибуля выключил ноут, запер его в верхнем ящике тумбочки стола и вышел из кабинета. Стрелки на часах в его кабинете показывали половину третьего пополудни.
Серверная находилась в отдельно стоящем здании и представляла собой с десяток просторных помещений, заполненных мерно гудящими, как пчелиные ульи, стальными шкафами со стеклянными дверцами. Капитан не шибко понимал в компьютерах, но у него по долгу службы был универсальный магнитный ключ ко всем без исключения дверям на территории ЧАЭС. Он полагал, что сумеет на месте разобраться, как найти нужный сервер и удалить с него необходимый фрагмент записи. А если не сможет обойтись без посторонней помощи, привлечет кого-нибудь из технических специалистов и, дословно повторив угрозы майора, заставит проделать необходимую работу.
Планы Цибули так и остались нереализованными. Когда он приблизился к зданию, где располагалась серверная, над шестью шарообразными генераторами подле Саркофага взметнулись белые светящиеся столбы из тесно переплетенных в трескучие жгуты ослепительных молний. Небо сначала потемнело, будто перед грозой, неистово загромыхало, словно стихия действительно собиралась вот-вот обрушиться на землю, а потом налилось багрянцем, как пропитанное кровью полотнище.
В этот момент время для Цибули как будто остановилось. Все замерло. Даже его сердце на миг перестало биться и заколотилось перепуганной птицей в клетке из ребер, когда земля под ногами капитана заходила ходуном. Тошнота кислой волной прихлынула к горлу. В глазах засверкали искры, и зрение помутилось на несколько секунд.
Когда Цибуля снова обрел способность видеть, он подумал, что оказался в аду, настолько жуткая и нереальная картина открылась его глазам. Излучаемые угловатыми шарами молнии во все стороны растекались по низко прижатому к земле небу. Они вспыхивали зарницами в разных местах, высвечивая уродливые фигуры из грязно-серых туч и фиолетовых облаков, и угасали, оставляя после себя похожие на перья чудовищно-огромной жар-птицы разводы всех оттенков красного и желтого цветов.
Это было последнее, что увидел и осознал Цибуля. Мгновение спустя его дыхание участилось, пот выступил по всему телу, голова затрещала так, будто ее сдавили тесным, продолжающим сжиматься обручем. Мозг пронзила нестерпимая боль, словно в него со всех сторон воткнули тысячи невероятно тонких и острых игл. Капитан закричал, сжимая голову руками, упал на колени, а потом повалился набок и засучил по асфальту ногами, словно хотел вырыть глубокие канавки стоптанными каблуками ботинок.
Тем временем Сергей Мазница со скоростью семьдесят километров в час двигался в сторону Киева. Три минуты назад он предъявил часовому удостоверение майора СБУ на КПП «Дитятки» и теперь, находясь в полной безопасности за рулем «мазды», бросал косые взгляды на зеркало заднего вида. Он даже не подозревал, что видит в отражении первый в истории человечества Выброс и что мир больше не будет таким, как прежде.
Глава 7. Серьезный разговор
Андрей изрядно удивился, когда в кабинете появилось крохотное, похожее на пылевой комок облачко. Оно стремительно росло в размерах, на глазах превращаясь в тучу навроде той, что окружила автомобиль и перенесла Андрея в прошлое. Но, как оказалось, это была прелюдия перед основным действом. Андрей обомлел, когда из пронзенной красноватыми всполохами тучи сформировался портал с будто бы пылающими дымным пламенем неровными краями и по ту сторону межвременного перехода показался призывно машущий рукой человек в белом лабораторном халате.
«Пора домой, – догадался Андрей, шагнул к тихо потрескивающему, словно провода высоковольтной ЛЭП, порталу и остановился в нерешительности. – Но ведь отец так и не узнал, что его ждет. Ради чего тогда я мотался в прошлое?»
Он отступил на шаг назад. Человек в портале испуганно замотал головой, указательным пальцем поправил широкие очки на квадратном лице, этим же пальцем постучал по стеклу часов на левом запястье и снова сделал приглашающий жест. Андрей по-прежнему медлил. Тогда человек шагнул в сторону и через полминуты появился с раскрытым листом ватмана в руках.
НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ ИЛИ НАВСЕГДА ОСТАНЕШЬСЯ В ПРОШЛОМ! У ТЕБЯ БУДЕТ ВРЕМЯ ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД.
Андрей прочитал торопливо накарябанное черным маркером послание, подошел к порталу и шагнул в него с закрытыми глазами. Он ожидал каких-то особых ощущений. Что-нибудь вроде пощипывания кожи и стоящих дыбом волос, сухости в горле или неприятного металлического привкуса во рту, но ничего такого не было. Он словно прошел сквозь открытую дверь из одной комнаты в другую и оказался в просторном помещении с мигающими разноцветными лампочками научными приборами и гудящей, как самолетная турбина, установкой в углу.
Окна в помещении закрывали вертикальные жалюзи. По чьему-то недосмотру на одном из окон ламели персикового цвета оказались не до конца повернуты вокруг своей оси. В просветах между тканевыми полосками виднелось вечернее небо с хлопьями подкрашенных багрянцем заката облаков. На горизонте сиял разноцветной подсветкой крохотный шпиль Останкинской башни. Выше окна, почти под самым потолком, висело электронное табло. На нем попеременно отражались время и текущая дата. Андрей поднял взгляд на узкий экран и с удивлением отметил, что здесь, в Москве настоящего, минуло чуть больше тридцати минут, тогда как в Припяти прошлого он провел почти шесть часов.
От созерцания электронных часов и размышлений о парадоксах путешествий во времени Андрея отвлек знакомый голос:
– Ну слава богу, а то я, признаться, волновался. Теперь я понимаю, что чувствовал Сергей Палыч, отправляя Юру в космос, и как он радовался, когда все закончилось благополучно.
Андрей повернулся к отчиму. Тот ковылял к нему с выражением неподдельного счастья на лице и раскрытыми для объятий руками. Через пару мгновений Владимир Александрович обхватил пасынка за плечи и порывисто прижал к себе.
– С успешным возвращением, Андрюша! Все-таки первое перемещение в темпоральном поле против упорядоченного потока темперов.
– Погоди, что значит первое? – Андрей в