– Есть, товарищ лейтенант!
Рядовой Петрухин вдавил педаль акселератора в пол. Двигатель ответил бодрым рыком, броневик быстрее покатил по разбитой дороге. Кабина «хамви» наполнилась стуком колес по колдобинам и грохотом подвески. Лейтенант поморщился, но промолчал: сам распорядился поддать газу.
– Тормози! – приказал Ковалихин, когда до незнакомца оставалось метров десять или около того.
Он не стал подъезжать ближе из-за особенностей конструкции стрелкового гнезда на крыше. Ограничитель наклона не давал пулеметному стволу опуститься ниже определенного уровня. По этой причине бронеавтомобиль находился внутри большого слепого пятна, а лейтенант хотел, чтобы парень в куртке находился под прицелом не только его автомата, но и крупного калибра. Так у него будет меньше соблазна корчить из себя героя.
Ковалихин впервые встретился с нелегалом в «Чернобыль Лэнде», однако по рассказам сослуживцев знал, на что они способны. В основном любители халявы не отличались храбростью и при виде военного патруля покорно поднимали лапки кверху, но иногда среди них попадались отмороженные на всю башку экземпляры.
Из-за одного такого придурка сержант Раздерихин год назад три с лишним месяца провалялся в госпитале. Нелегал накинулся на него, когда тот вышел из машины и приблизился к «туристу» на расстояние вытянутой руки. Раздерихин хотел проверить документы, а получил сотрясение мозга, выбитые зубы и перелом руки. Он даже среагировать не успел, когда агрессивный тип бросился к нему, хотя держал его на мушке. Черт знает, почему так произошло. Может, автомат не снял с предохранителя, полагая, что ничего ему не угрожает, а может, растерялся, упустил момент и получил за это по самое не хочу.
Броневик заскрипел тормозами и остановился. Лейтенант выбрался из машины, хотел взять незнакомца на мушку, но передумал. Парень вполне мог оказаться легальным посетителем парка. Обращение с ним как с нарушителем грозило серьезными проблемами, а Ковалихин не хотел себе новых неприятностей. У него и так их было по самую макушку. Все из-за пагубной страсти к азартным играм.
«Чернобыль Лэнд» привлекал гостей со всего мира не только возможностью в полной мере ощутить себя настоящим сталкером с разумным риском для жизни, но и полноценным комплектом развлечений: от замаскированных под танцевальные клубы борделей до баров с большим ассортиментом бесплатной выпивки и казино.
Сотрудникам парка и воякам из батальона охраны (администрация «Чернобыль Лэнда» заключила долгосрочный контракт с ВСУ; военизированные патрули продолжали нести службу, как в былые времена, контролируя территорию шириной в километр с внешней и внутренней стороны бывшего Периметра) вход в игорные заведения был запрещен. Личные данные и фотографии всех, кто работал в тематическом парке развлечений, загружались в систему при подписании контракта с администрацией или с ВСУ, как это происходило в случае с военными, и никто из них не мог пройти в казино.
Так это работало в теории. На практике запрет легко мог преодолеть любой желающий – казино лишь номинально контролировались администрацией парка. Прибыльным бизнесом занимались люди, тесно связанные с подлинным хозяином «Чернобыль Лэнда». Они же за умеренную плату меняли загруженные в систему учета данные всем, кто жаждал испытать удачу и пощекотать нервы за карточным столом или у щелкающего стопором барабана рулетки.
Естественно, делалось это не по доброте душевной, а из корысти. Сперва игроманам давали выиграть незначительные суммы, постепенно доводя выигрыши до нескольких сотен, а то и тысяч долларов. Самым игрозависимым позволяли сорвать куш в десятки тысяч.
Полоса везения внезапно прерывалась, когда у «счастливчиков» сносило крышу от веры в собственную звезду. Зато, как на дрожжах, росло желание снова схватить удачу за хвост, а вместе с ним и суммы проигранных займов. И вот когда лохи накапливали достаточно большие долги, к ним приходили посланцы от ушлых людей и требовали деньги. В ход шли любые средства, вплоть до шантажа и угроз навредить родным и близким должников.
Ковалихин был одним из таких «счастливчиков». За месяц его раскрутили на сорок пять тысяч долларов. Три дня назад к нему пришел лысый качок с квадратной челюстью и холодными серыми глазами. Напомнил про долг и сказал, что у него есть время до конца недели. Потом его престарелая мать окажется на улице.
– Тебя никто не заставлял играть, – нагло ответил здоровяк в ответ на просьбы лейтенанта продлить отсрочку. – Забыл, как тебя отговаривали, когда ты просил очередной кредит в десять штук?
– Я хотел отыграться. Думал, мне снова повезет, – буркнул Ковалихин, стараясь не смотреть в рыбьи глаза вышибалы. У него мороз бежал по коже, когда он ловил на себе изучающий взгляд. Лейтенанту казалось, качок заранее выбирает на его теле места, куда в скором времени прилетит увесистый кулак.
– А мы хотим вернуть наши деньги и думаем, ты успеешь в срок.
Ковалихин усилием воли отогнал так некстати всплывшие в памяти воспоминания, сделал пять шагов по обочине, двигаясь в сторону незнакомца, и остановился. Несколько секунд он изучающе смотрел в его открытое и честное лицо. Специально тянул время, выжидая, что скажет или сделает парень в джинсах и замшевой куртке. Этого не требовали правила «Чернобыль Лэнда». Просто так он пытался понять, с кем столкнула его судьба, и действовать по обстоятельствам.
Пауза изрядно затянулась. Парень стоял столбом и молчал, будто набрал в рот воды. Ковалихин посмотрел на броневик, словно искал поддержки у подчиненных. За лобовым стеклом темнел силуэт Петрухина, в узкой щели между броневых щитков пулеметной турели белело лицо Сидоренко. Внезапно в голове лейтенанта что-то щелкнуло. Он понял, как выяснить, кто встретился им на пути, и на всякий случай указательным пальцем сдвинул планку предохранителя вниз до упора.
– Предъявите карточку гостя, если она у вас есть. Если ее нет, сложите руки на затылке и повернитесь ко мне спиной.
«Опять не туда закинуло. Да что там у них происходит? Наверное, это все из-за грозы. Надо было послушать отца. Сколько бы я подождал? Полчаса, ну час максимум, зато не скакал бы, как блоха, из одного времени в другое», – с досадой подумал Андрей, с трудом сдерживая в себе истерический смех. Нервное напряжение давало о себе знать. Оно требовало выхода, и Андрей не придумал ничего лучше, чем выплеснуть его с потоком правды на лейтенанта. Все равно его выбросит из этого времени, так почему бы и нет.
Но был у него и другой, более веский повод для откровений: он пытался выиграть время. Кто знает, что с ним произойдет до того, как снова откроется портал. В его настоящем «Чернобыль Лэнд» канул в Лету, оставив о себе дурную память.
После озвученной на весь мир правды о похищениях незаконно проникших на территорию парка людей почти целый год печатные и сетевые новостные агентства публиковали леденящие кровь факты о поставленном на широкую ногу криминальном бизнесе.
Нелегалов вывозили на остров Южный архипелага Новая Земля, где у Богомолова, истинного владельца «Чернобыль Лэнда», втайне от всех работал исследовательский центр. Основную массу несчастных ждала незавидная участь: их использовали в качестве лабораторных крыс с минимальными шансами на выживание после бесчеловечных по своей сути генетических экспериментов. Тех, кто по здоровью не попал в категорию расходного материала для опытов, отправляли на принудительные работы. Глубоко уходящие в вечную мерзлоту лабораторные ярусы требовали уйму рабочей силы от уборщиков до обслуживающего техперсонала. И если для поддержания работоспособности всех зданий и помещений научно-исследовательского комплекса нанимали специалистов со стороны, то всю черновую работу выполняли отловленные в «Чернобыль Лэнде» нелегалы.
Но здесь у них хотя бы оставался шанс выжить, в отличие от тех, кого использовали в качестве поставщиков внутренних органов для черной трансплантологии. Обреченных на неминуемую гибель кромсали там же, в «Чернобыль Лэнде», в скрытых от посторонних глаз и оборудованных по последнему слову медицинской науки операционных. Извлеченные органы доставляли в Европу легкомоторными самолетами с расположенного на задворках бывшей Зоны аэродрома, и уже оттуда содержимое герметичных охлаждаемых контейнеров прямыми рейсами отправлялось во все концы света.
Ковалихин оторопело уставился на нормального с виду парня, когда тот замолчал после скороговоркой выплюнутого бреда о путешествиях во времени.
– Ты обдолбался, что ли? – Он подошел ближе к Андрею, посмотрел в его глаза. – Вроде не похоже, зрачки не сужены. Слышь, а может, ты того… – Он покрутил пальцем у виска.
– Сам дурак! – огрызнулся Андрей. Злость бурлила в нем, как ведьмино зелье в котле. Он, можно сказать, пошел на преступление, посвятил солдафона в величайшую тайну современности, а тот посчитал его сумасшедшим. Но куда больше, чем на лейтенанта, он злился на себя: страх за вероятное будущее вырвался из него грубостью и агрессивным тоном, а это не сулило ничего хорошего.
– Совсем охренел?! А ну быстро лег на землю и руки за голову убрал! – Ковалихин стремительно отошел на пару шагов назад, прижал ребристый затыльник приклада к плечу и посмотрел на Андрея сквозь кругляш коллиматора: – Живо, я сказал!
Андрей вздохнул, покачал головой, но перечить не стал. Он опустился сначала на колени, потом лег на живот и сложил на затылке сцепленные в замок пальцы.
– Петрухин, ко мне! – Водитель выскочил из «хамви», хлопнул дверцей и подбежал к командиру. – Обыскать!
Рядовой обхлопал Андрея с ног до плеч сначала с одной стороны, потом с другой, нащупал в кармане куртки телефон, достал его и отдал лейтенанту.
– Держи его на прицеле. Дернется, стреляй по ногам.
Ковалихин подождал, когда боец вытащит пистолет из кобуры и наведет его на задержанного, и только после этого включил телефон. На экране высветились окаймленное белыми линиями поле, под ним иконки с цифрами, а в самом низу светлый овал с параболическими линиями внутри и надпись: «Введите пароль или используйте отпечаток пальца».