– Анзур ёк кардам стоп, шакбаума-на, дорога трында, – залопотал мигрант, глядя на отражение пассажира в зеркале заднего вида.
– Ну шлагбаум, и что?! За каким хреном так тормозить?! Не мог плавно машину остановить, чурбан занюханный?! – заорал Богомолов, брызгая слюной на подголовник. – Сдавай назад, придурок! Разгони машину и ломай шлагбаум к хреням собачим! – Он подался вперед-наискось, сунул кулак под нос водителю и злобно прошипел сквозь зубы: – Только попробуй еще так тормозни, чепушила, я твои мозги в кисель превращу.
Таксист послушно отогнал машину на десяток метров назад, разогнался и с ходу протаранил шлагбаум. Лобовое стекло не выдержало удара о полосатый брус и покрылось длинными извилистыми трещинами. Обломки пластиковой преграды порскнули во все стороны от пронесшейся мимо тумбы шлагбаума машины, как перепуганные выстрелом птицы. Самые большие и тяжелые упали на асфальт, мелочь рассыпалась бело-красным крошевом по заросшим чахлой травой обочинам.
Рыча мотором, автомобиль быстро пропетлял по извилистой дороге и выскочил на длинный прямой участок. Примерно в трех сотнях метров впереди узкая лента асфальта упиралась в закрытые ворота.
– Стой! – рявкнул Богомолов.
Водитель нажал на педаль тормоза, но сделал это не как в прошлый раз. Такси немного прокатилось, плавно сбавляя ход, и остановилось, наполовину съехав на обочину.
– Повернись, – тихо, чуть ли не шепотом, сказал Игорь Михайлович. Водитель послушно выполнил приказ. Богомолов гипнотическим взглядом уставился в его глаза: – Я сейчас выйду, а ты разгонись как следует и тарань ворота. Ничего не бойся. За воротами тебя ждет райский сад, тысячи обнаженных гурий, столы с вином и разными яствами. Понял? – Мигрант кивнул. Его глаза как будто остекленели, взгляд затуманился, зрачки превратились в крохотные точки, словно он был под кайфом. – Повтори.
– Анзур ехать ворота. Анзура ждут много гурии, много вино.
– Молодец!
Богомолов распахнул дверцу и выбрался из машины на хрустящий под ногами гравий обочины. Отошел в сторонку на всякий случай.
Такси тихо прошуршало шинами, отъезжая на несколько метров назад. Чуть слышно щелкнула кулиса коробки передач. Взревел мотор, и машина с визгливым скрипом буксующих передних колес рванула с места.
Через несколько секунд приглушенно хлопнул сломанный о ворота бампер. Мгновением позже раздался звонкий удар металла о металл. Пронзительно заскрежетала мнущаяся, как бумага, передняя часть автомобиля. И без того треснутое стекло лопнуло и разлетелось бриллиантовым дождем на бесформенные осколки с тупыми гранями. Водитель вылетел следом за разбитым стеклом, словно хотел поймать сверкающие фальшивым блеском стекляшки, кулем хлопнулся на деформированный капот и застыл с раскинутыми в стороны руками, почти касаясь окровавленной головой столба шипящего пара. Белый столб валил из разбитого радиатора, а из-под свернутого набок переднего правого колеса текла красноватая струйка антифриза. Словно река, она впадала в большую черную лужу горячего машинного масла и растворялась в ней грязно-коричневыми наплывами.
– Твою мать! Это че щас такое было?! – Колян аж подпрыгнул, когда впереди-слева раздался оглушительный грохот, а потом противно и нудно, на одной ноте, загудел автомобильный клаксон.
– Авария, не слышишь, что ли? – невозмутимо ответил Барсуков.
Приятели недавно перелезли на закрытую от посторонних глаз территорию по растущей поверх забора ветке старого тополя и теперь шагали следом за лейтенантом. Он вел малочисленный отряд по узкой асфальтовой дорожке к широкому двору серой громады научно-исследовательского института.
– Прячьтесь, живо! – Рябинин первым сиганул в растущие рядом с дорожкой кусты. Колян мигом последовал его примеру, а вот Барсуков замешкался. – Саня, не тормози! – прошипел Рябинин. Его рука высунулась из кустов и призывно загребла воздух перед собой: – Дуй сюда! Быстрее!
Барсуков помотал головой и, как медведь, с треском вломился в кусты по другую сторону от дорожки.
Друзья несколько минут просидели в кустах. Рябинин только хотел сказать: «Выходим!» – как вдруг послышался топот шагов по металлу. Кто-то протиснулся сквозь узкую щель между деформированными створками ворот и спрыгнул с разбитой в аварии машины на асфальт. Человек стоял спиной к засевшим в засаде приятелям. Но вот он повернулся к ним сначала боком, а потом и лицом. Наверное, осматривал окрестности на предмет внезапной угрозы или просто ориентировался на месте. Лейтенант узнал в нем еще одного двойника профессора Шарова. По-видимому, того самого, которого он видел на записи камеры видеонаблюдения с автостоянки неподалеку от дома Владимира Александровича Воронцова.
Богомолову показалось, за ним кто-то наблюдает. Он посмотрел в одну сторону, потом в другую, внимательно прислушиваясь к себе и своим ощущениям. Секунды тянулись одна за другой, а он так и не заметил ничего подозрительного.
– Нервы совсем ни к черту.
Игорь Михайлович передвинул за спину висящий на ремне чемоданчик с трансмиттером, тряхнул головой и зашагал к многоэтажному зданию с широченными трехстворчатыми окнами и массивным бетонным козырьком над стеклянными дверями входа в фойе.
Рябинин выбрался из кустов, когда двойник Шарова проследовал мимо дорожки и скрылся из глаз.
– Один из наших клиентов, – сказал он, как только приятели присоединились к нему. – Надо взять его, пока он не вошел в здание. Будьте предельно осторожны. Возможно, он очень опасен.
– Кто? Этот лопух? – Барсуков презрительно искривил губы. – Да мы повяжем его без шума и пыли.
– Я бы не был так самоуверен. Если это действительно тот, на кого я думаю, у нас могут быть большие проблемы.
– Значит, не зря гранаты прихватил. – Колян расплылся в самодовольной улыбке: – Как знал, что пригодятся.
Рябинин показал Коляну кулак:
– Только попробуй взорвать РГД! Не хватало еще из-за тебя с оэсбэшниками разбираться. Выдвигаемся.
Приятели торопливым шагом добрались до конца дорожки. Лейтенант жестом приказал остановиться, присел и осторожно выглянул из-за кустов.
Богомолов преодолел больше половины пути, когда почувствовал легкий укол тревоги. Похоже, он тогда не ошибся. За ним действительно наблюдали несколько минут назад, и сейчас он снова ощутил на себе чужой взгляд. Спину так и жгло промеж лопаток. Богомолов не стал оглядываться, опасаясь спугнуть преследователя. Он нагнулся, сделал вид, что перевязывает шнурок, а сам в это время незаметно посмотрел назад. Из-за кустов чуть сильнее выставилась чья-то голова.
Богомолов выпрямился, поправил съехавший набок во время хитрого маневра чемоданчик и притопнул ногой, как будто проверял: не слишком ли туго завязан шнурок. Он подошел почти вплотную к первой из четырех ступенек широкого бетонного крыльца и внезапно развернулся лицом к преследователям. Они шли за ним метрах в сорока позади. Один из них вскинул пистолет на линию огня:
– Руки!
Богомолов изобразил испуг на лице, послушно поднял руки к голове и завопил:
– Не стреляйте! Я простой ученый и ни в чем не виноват!
Мгновением позже он нанес по лейтенанту мощный ментальный удар.
Рябинина как будто шарахнули дубиной по голове. У него разом потемнело в глазах и ноги подогнулись в коленях. Он ничком рухнул на асфальт, но, прежде чем разбил в кровь лицо, нажал на спусковой крючок. Хлопнул выстрел. Пуля вонзилась под нижнюю челюсть лейтенанта и насквозь прошила голову. Из темечка вырвался фонтан крови вперемешку с выбитыми мозгами и обломками черепной кости.
Колян машинально выхватил эргэдэшку из кармана. Он даже не вспомнил о светозвуковой «Заре». Согнутый крючком указательный палец дернул за стопорное кольцо.
– Лови, ублюдок!
Он хотел метнуть гранату под ноги странному типу со стареющим на глазах лицом и вскрикнул от удивления: рука не слушалась. Она как будто окаменела.
– Ну, давай же! – Колян заскрипел зубами, тщетно силясь второй рукой разогнуть плотно сжатые на зеленом корпусе боеприпаса пальцы. – Саня, не тупи! Стреляй в него!
Барсуков оторопело смотрел на оплывающее кровью тело лейтенанта и не спешил помочь другу. Игорь Михайлович взял его сознание под контроль за доли секунды до того, как Колян выдернул чеку. С начала странной на вид схватки прошло меньше минуты, а Богомолов уже потратил уйму жизненной силы и теперь расплачивался за это стремительным старением его нынешней оболочки. Кожа на руках и лице иссохла, покрылась морщинами и коричневыми пигментными пятнами разных форм и размеров. Волосы поседели, глаза и рот ввалились, а нос заострился и стал похож на орлиный клюв.
– Ты мне за все заплатишь, дай только добраться до тебя, – думая о Шарове, пробормотал Богомолов и послал Коляну мысленный сигнал.
– Что за фигня?! – ошалело воскликнул Колян, когда пальцы правой руки разжались, но сам он остался неподвижен. Спусковой рычаг с щелчком отлетел в сторону. Граната лежала на раскрытой ладони, как на блюдечке, и тускло поблескивала выпуклым боком. – О, черт! Нет!
Звонкий хлопок гранатного взрыва заглушил его крик. Посеченные осколками тела упали рядом с лейтенантом. Колян погиб сразу – острый кусок металла вонзился в сердце, а вот Барсуков был еще жив. Он лежал на боку, согнув ноги, как ребенок, и громко стонал от боли.
Когда прогремел взрыв, Богомолов ощутил сильный толчок, будто кто-то дернул за висящий на боку трансмиттер, но не придал этому значения. Он слишком много сил вложил в направленные на преследователей ментальные удары и теперь расплачивался за это сильной головной болью. А может, происходящее с ним никак не связано с недавней атакой? Подобное и раньше случалось, но было вызвано несовместимостью чужеродных тел с его сознанием. Что, если сейчас происходит нечто такое же?
Богомолов отогнал прочь тревожные мысли и подошел к убитым им людям. Вступил в лужу крови, наклонился и забрал пистолет из руки Рябинина. Обтер испачканное красным оружие об одежду лейтенанта. Обыск