Олег Иванович поддернул рукав лабораторного халата и потыкал пальцем в экран ПДА. Он просил Алексея немедленно явиться в трансмиттерный зал и подготовить аппаратуру для предстоящего прыжка во времени. Наладонник пискнул, оповещая об отправке письма, Шаров вышел из-за стола, подождал, когда Воронцов тоже встанет, и зашагал прочь из кабинета.
Оба профессора спустились по лестнице в фойе главного корпуса исследовательского центра и через стеклянные двери вышли на улицу. Олег Иванович взял курс на угловатую машину с установленным на крыше боевым модулем. Техники в синих комбинезонах облепили броневик со всех сторон, как муравьи гусеницу, и, по-видимому, ремонтировали его. Чуть в стороне от технических спецов стояли двое парней в надетых поверх сталкерских комбинезонов экзоскелетах. Судя по одинаковой внешности – близнецы. Шаров помахал им рукой. Они ответили ему тем же, а с Воронцовым обменялись кивками.
Владимир Александрович топал за провожатым, ворочая, как сова, головой по сторонам. Он впервые оказался в Зоне, и ему все было интересно. Особенно его заинтересовали поворотные штуцеры на расположенных по всей территории лагеря вышках. Длинноствольные установки автоматического огня, с едва различимым гудением сервоприводов, поворачивались вслед за учеными, словно провожали тех настороженными взглядами. Воронцов хотел спросить, часто ли приходится использовать их по назначению, но заметил пулевые выбоины на стене одного из расположенных в стороне домиков и деликатно промолчал.
Алексей считывал с планшета данные последнего теста, когда тяжелая, обитая железом дверь отворилась и в освещенное люминесцентными лампами помещение без окон вошел Шаров с незнакомцем.
– Все готово? – спросил Олег Иванович, подходя к пульту управления трансмиттером.
– Да. – Ассистент украдкой посмотрел на профессорского спутника. Раньше он его не встречал, хотя знал в лицо всех, кто хоть раз заглядывал в гости к патрону. Не видел он и как тот появился в научном лагере. Ни вчера, ни сегодня никто не проходил через ворота. Алексей точно знал это. Система автоматического оповещения предупредила бы его, попадись кто-нибудь в объектив камеры слежения возле ворот.
– Тогда начнем. – Шаров повернулся к спутнику: – Прощай, Володя! Надеюсь, мы снова увидимся, но уже при других обстоятельствах.
– Я тоже на это надеюсь. – Воронцов притянул к себе старого друга, похлопал по спине и прошептал на ухо: – Ты, главное, сделай там все по-хорошему.
– Постараюсь, – так же тихо ответил Олег Иванович. – Ну а ты постарайся достойно проводить меня другого в последний пусть.
– Не сомневайся. Все будет сделано по высшему разряду.
Воронцов направился к трансмиттеру. Алексей обратил внимание, что он открыл дверь клетки Фарадея и вошел в нее с таким видом, будто не раз делал это. Он так и спросил у Шарова, когда молнии перестали скользить по куполу из «лепестков», а обручи вращались по инерции.
– Потом об этом поговорим, – отмахнулся Олег Иванович. – Сейчас, Алеша, нам предстоит выполнить, пожалуй, самую важную миссию в нашей жизни…
Профессор рассказал ассистенту все, что сам недавно узнал от Воронцова, показал оба дневника и нарисовал на листе бумаги длинную прямую. Отсчитал примерно треть от начала прямой, поставил на ней жирную точку и провел от нее под углом вверх еще одну линию.
– Вот здесь, – Шаров написал под точкой «1986», – Андрей начал новую историческую последовательность. Прошлое и будущее тесно взаимосвязаны. Любое событие, даже еще не случившееся, оставляет след в реальности. Это как неоновые трубки в подвижной световой рекламе. Одни из них светятся, другие остаются незаметными, пока к ним не поступит электрический разряд. Андрей подвел ток к одной из таких трубок, и она ярко засветилась, а наша трубка, наоборот, скоро погаснет. Мы должны это предотвратить.
– Вы хотите вернуться в Припять восемьдесят шестого и остановить Андрея?
– Нет. Я хочу отправиться в максимально копирующий нашу реальность хронопласт и там снова подвести ток к нашей неоновой трубке. Тогда зажженная Андреем сама погаснет, потому что вот здесь…
Профессор поставил еще одну точку на первой прямой, ближе к ее середине, и начеркал над ней «2006». Отступил от точки на два сантиметра вниз, написал «хронопласт», взял слово в овал, постучал по нему пальцем и повторил:
– …потому что вот здесь мы заново создадим условия для появления Зоны. Это станет для нашей исчезающей реальности чем-то вроде взрыва мощной хронобомбы с положительным потенциалом событийного эффекта.
Олег Иванович нарисовал вокруг овала пять окружностей из черточек. Два пунктирных круга целиком проходили под обозначающей главную историческую последовательность линией, третий касался одной из черточек точки с числом «2006», а четвертый и пятый пересекали горизонтальную прямую. Причем пятый круг практически соприкасался с уходящим от начала прямой отрезком.
– А теперь смотри. – Профессор нарисовал идущую от конца отрезка поверх пятой окружности горизонтальную линию. – Созданное Андреем ответвление могло бы стать полноценной заменой нашей реальности, но, поскольку из-за взрыва хронобомбы оно стопроцентно приобретет отрицательный событийный потенциал, потому что события в нем протекали не так, как это происходило по линии ГИП, шансов на такое развитие у него не останется. Оно обречено на исчезновение. – Профессор дважды перечеркнул верхнюю горизонтальную линию и слева от креста соединил верхнюю и нижнюю прямые косой чертой. – Его как магнитом притянет к нашей реальности. Хронопласт тоже с ней сольется, и все станет как прежде.
Алексей с сомнением посмотрел на Олега Ивановича:
– Звучит заманчиво, но вы уверены, что там, – он покрутил пальцами правой руки над головой, – именно так все и происходит?
– Уверен. Я давно об этом догадывался, но у меня не хватало времени на теоретические расчеты. А вот другой я все посчитал и вывел новое, четвертое, уравнение. Оно, помимо всего прочего, как раз и объясняет механизмы взаимодействия между хронопластами, главной исторической последовательностью и ветвями альтернативных реальностей.
До позднего вечера профессор и ассистент трудились как проклятые. Рассчитывали на основе четвертого уравнения новые параметры для корректной работы трансмиттера, проверяли, нет ли случайной ошибки, и вводили полученные данные в память устройства.
Дважды за это время их накрывали волны структурного изменения реальности. В первый раз это было похоже на отголоски далекого землетрясения: пол под ногами задрожал, а с одного из стеллажей упал наполовину задвинутый на полку ящик со всякой мелочовкой. Во второй раз последствия были более серьезными. За окном как будто пронесся ураган. Несколько домиков для персонала исчезли, словно буря унесла их с собой, зато появились асфальтированные площадки с навесами для временного хранения грузов на открытом воздухе. К счастью, изменения не коснулись трансмиттера и всего, что так или иначе было связано с ним.
И все же профессор и ассистент пережили несколько неприятных минут. Оба раза они ненадолго теряли сознание, а когда приходили в себя, не сразу могли вспомнить, кто они, где находятся и что здесь делают. Помогла предусмотрительность Олега Ивановича. Перед тем как приступить к расчету новых параметров, он притащил из кабинета штатив с видеокамерой, установил ее так, чтобы в объектив попадало все, что они делают, и включил режим записи. Если бы не отснятый материал, их усилия могли пойти прахом. А так они быстро восполняли лагуны в памяти и продолжали работать.
Наконец, настал момент, когда все было готово к предстоящему прыжку в пространстве-времени. Профессор сунул во внутренний карман пиджака испачканную кровью его двойника записную книжку, вошел в клетку Фарадея и махнул рукой: давай!
Алексей нажал кнопку запуска. Загудели моторы электроприводов. Обручи трансмиттера пришли в движение. Они ускоряли вращение до тех пор, пока не слились в полупрозрачную сферу вокруг клетки и стоящего в ней человека. На концах электродов засверкали искры. Первые, пока еще робкие отростки ослепительных молний потянулись к недавно образованному «лепестками» куполу над сетчатым кубом внутри трансмиттера, как будто хотели попробовать его на ощупь. Мгновение спустя раздался оглушительный треск, и электрические разряды десятками извилистых, сияющих змей расползлись по блестящей поверхности купола.
Дверь открылась, и в кабинет кандидата физико-технических наук Олега Шарова вошел человек. Олег писал статью для одного из иностранных научных журналов и как раз думал над тем, как бы точнее сформулировать предложение на английском. Он не любил, когда его отрывают от работы и тем более входят в кабинет без стука, а потому приготовился испепелить нахала суровым взглядом.
Олег поднял голову и почувствовал, как по спине пробежал холодок, а кожа на руках покрывается мурашками. Незваный гость был чертовски на него похож, только выглядел намного старше.
– Вы кто такой? – Голос Олега предательски дрогнул.
– А то ты сам не догадался, – проворчал Шаров, сунул руку за отворот пиджака и вытащил на свет пухлую записную книжку. – Узнаешь?
Олег кивнул. Он недавно купил такую же и дал себе слово записывать в нее самые ценные мысли и соображения по работе. Книжка карманного формата лежала в ящике стола, была не столь потрепанной и без пятен крови на обложке.
– Слушай внимательно и не перебивай. Времени мало, а если заупрямишься, как с тобой… – старый Шаров задумчиво пожевал губами и добавил: – …как с нами это бывает, его вообще не останется. По крайней мере, для меня.
Олег Иванович подошел ближе к столу и положил на него записную книжку.
– Здесь все наши записи. Используй их как подсказки для работы над будущими изобретениями, но сначала найди Валерия Коршунова и отдай ему это. – Профессор вытащил из правого кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и бросил поверх записной книжки.
Олег развернул хрустящую под пальцами бумагу, посмотрел на торопливо написанные его почерком строчки, сплошь состоящие из цифр, физических и математических символов.