– Что это?
– Уравнение перемещения во времени. Коршунов ведь над этой проблемой работает? На ближайшие дни у него запланирован эксперимент, вот и поделись с другом своими соображениями, помоги ему.
– Здесь какой-то подвох?
– Конечно. В уравнении ошибка. Ни ты, ни Коршунов ее не найдете, но она приведет к катастрофе. Вместо создания пространственно-временного канала установка Коршунова спровоцирует пробой ноосферы. Аномальная энергия хлынет на ЧАЭС, меняя все вокруг. Образуется Зона, место приложения научного потенциала всего человечества. Она станет как злом, так и благом для всей Земли, но хорошего в ней будет больше, чем плохого.
Олег бросил бумагу на стол и помотал головой:
– Я не буду это отдавать Валерке. Он же погибнет.
– Он и в другой версии развития событий погиб, но его сын поменял прошлое. Главная историческая последовательность исчезнет, если ты не подтолкнешь Коршунова к ошибочным действиям. Созданная его сыном альтернативная ветвь не обладает присущим линии ГИП запасом устойчивости и может прерваться в любой момент. Это все равно что срубить дерево и ждать, что оно принесет плоды на следующий год. Иногда приходится принимать трудные решения и делать выбор между честью и долгом. Прости, что обрекаю тебя на это, но у меня нет другого выбора. Необходимо вернуть историю Земли в прежнее русло, а кроме нас это сделать некому.
Пожилой Шаров неожиданно побледнел, прижал ладони к вискам и покачнулся. В его мире прокатилась очередная волна изменения структуры реальности. Он бы упал, но Олег обхватил его за плечи и усадил на стоящий поодаль от стола диван.
– Время уходит, – слабым голосом сказал Шаров. – Иди, а то опоздаешь, я здесь посижу. Устал я что-то. Ты, главное, в Киеве будь в день коршуновского эксперимента, а то погибнешь и человечество так и не получит машину времени.
Олег вернулся к столу, с сомнением посмотрел на исписанный формулами лист бумаги. Перевел взгляд на записную книжку, протянул руку и полистал запачканные кровью страницы. Ого, сколько всего он откроет и исследует в Зоне. Пожалуй, мир действительно многого лишится, если он не отдаст уравнение Коршунову. Любой настоящий ученый готов пожертвовать собой во имя науки. Его личная жертва – жить со знанием того, что он совершил ради будущего блага человечества и до самой смерти искупать совершенный грех беззаветным трудом и научными изысканиями.
Олег схватил бумагу с записанным на ней роковым уравнением, аккуратно сложил по сгибам и выбежал из кабинета. Он боялся, что передумает, и торопился отдать записку, пока решимость не покинула его.
Профессор улегся на диван, как только за его молодым двойником захлопнулась дверь. Он чувствовал нарастающую слабость во всем теле. На лбу выступил холодный пот. Руки подрагивали, голова наливалась тупой тянущей болью.
«Мое время уходит, – подумал Шаров, и тут же его мысли вернулись к Олегу: – А вдруг он передумает или захочет разделить судьбу Коршунова? Что тогда будет и будет ли вообще что-нибудь?»
Додумать профессор не успел. Он вдруг почувствовал себя так, словно оказался в невесомости. Тело наполнилось легкостью, голова перестала болеть и тоже стала легкой, как воздушный шар. Профессор поднял руку к глазам, увидел размытые контуры кисти, сквозь которые отчетливо проступала висящая на стене репродукция старинной гравюры.
– Все кончено, – прошептал он и закрыл глаза. Через минуту профессор исчез. Растворился, как сахар в стакане с горячей водой. И только записная книжка на столе служила доказательством его недавнего присутствия здесь.
Эпилог
Из распахнутых настежь окон гремела музыка. В доме Болотного Лекаря давно не было такого веселья. Балабол отмечал свой второй день рождения. Вернее, третий. Второй у него был, когда Крапленый нашел его полумертвого на дороге с частично обглоданным мутантами лицом[6].
С тех пор пролетело немало времени, и судьба снова подготовила ему испытание. На этот раз его пытался убить бывший компаньон. Богомолов подло выстрелил ему в спину. Если бы не профессор Шаров, лежал бы сейчас некогда богатый, как Крез, бизнесмен Дмитрий Матвеевич Преображенский, а ныне сталкер по прозвищу Балабол в сырой земле, а не пил горькую вместе с проверенными временем друзьями.
Балабол плеснул водки на полстакана себе и Крапленому, Скиталец и Лекарь пили компот, поэтому он им не предлагал, потянулся с бутылкой к рюмке профессора, но та была полной.
– Олег Иванович, дорогой, ты чего не пьешь? – хмельным голосом поинтересовался Балабол, стукнув донцем бутылки по столу. – Ну-ка, поднимай рюмку. Поднимай, кому говорю. За тебя пить буду. За твою настойчивость. Ты заставил меня надеть под камуфляжную куртку бронежилет. Можно сказать, силком в него запихал, хоть я и сопротивлялся.
Балабол пьяно хохотнул, и его лицо снова стало серьезным. Он встал, с грохотом отодвинув стул, поднял стакан:
– Спасибо, дружище! Видит Зона, век тебя не забуду. Отныне и всегда все что хошь для тебя сделаю.
Балабол отсалютовал профессору стаканом, выдохнул и залпом опрокинул в себя водку.
Шаров отпил немного из рюмки и снова погрузился в размышления, благо Балабол на какое-то время потерял к нему интерес и переключился на Крапленого. А подумать было о чем. Его верная спутница – записная книжка – больше ничем не могла помочь. Теперь вся его жизнь – открытая книга с пустыми страницами. Отныне придется их заполнять самому. Это страшит и в то же время будоражит. Одно дело, когда есть оставленные тобой другим подсказки, вроде подлого убийства Балабола, из-за которого началась вся эта история с путешествиями во времени. Совсем другое, когда не знаешь, что ждет тебя и твоих друзей.
Олег Иванович нащупал в кармане заветную книжицу с коричневыми от давно пролитой крови страницами. Он не расставался с ней с тех самых пор, когда много лет назад получил ее от самого себя из будущего.
Балабол сильно охмелел. С пьяной головы его потянуло на подвиги. Он хотел продолжить веселье в одном из баров Зоны после того, как допьет бутылку. Лекарь незаметно подлил быстродействующего снотворного в его стакан, и планы Балабола накрылись медным тазом. Он уснул, уронив голову на стол рядом с пустой бутылкой и разбросанными по тарелке объедками.
Крапленый на пару с профессором подхватили похрапывающего сталкера под руки и потащили в крохотную комнатушку за печкой. Там уложили его на кровать прямо в одежде и вернулись к столу.
Пока они отсутствовали, Лекарь унес грязную посуду и пустые бутылки на кухню. Притащил с плиты булькающий кипятком чайник. Принес из шкафчика фарфоровые чашки с блюдцами, сахарницу и вазочки с вареньем на любой вкус. Когда Крапленый с профессором вернулись, наполнил кружки горячим чаем и подвинул их ближе к гостям.
– Я давно за тобой наблюдаю и замечаю странности в твоем поведении. Иногда мне кажется, ты заранее знаешь, что должно произойти. – Скиталец устремил на профессора слепой взгляд бельмастых глаз, когда тот сделал первый глоток вкусного чая на травах и дзинькнул чашкой о блюдце.
Олег Иванович вздрогнул. Все эти годы он ждал подобного разговора и готовился к нему, а когда пришло время, почему-то оказался не готов.
– Ничего не хочешь нам сказать? Хватит носить тайну в своем сердце. Выкладывай.
И профессор выложил. Он рассказал все с самого начала, а когда долгий рассказ закончился, достал из кармана и положил на середину стола полученную от себя другого записную книжку.
Лекарь взял ее первым, полистал и отдал Крапленому. Тот тоже пошелестел страницами. Наткнулся на записанную другим профессором Шаровым историю об убийстве Балабола, прочитал, хмыкнул и в раскрытом виде положил книжку перед Скитальцем.
Самый первый из Хранителей опустил ладони на страницы и медленно заскользил подушечками пальцев по строчкам, будто читал книгу для слепых. Он долго водил пальцами по страницам, словно действительно читал, что там написано.
– Теперь понятно, почему Зона выбрала тебя в Хранители и какой дар дала взамен. Она подарила тебе власть над временем, чтобы ты всегда мог спасти ее и любого из нас, – сказал Скиталец, возвращая книжку профессору. – Но, мне кажется, кое-что из этих записей ты все-таки недоделал.
– Что именно? – удивился профессор.
– Майор Мазница. Прошлое влияет на будущее, потому что является его родителем. А вот чтобы будущее могло повлиять на прошлое, надо создать петлю времени. Как майор узнает, что тебе нужна флешка, если ты до сих пор ему об этом не сказал? Ты меня понимаешь?