Похоронная служба по бригадному генералу Вояке П. Слоану, 71, состоялась в пятницу на кладбище Эвергрин. Моление за покойного вознес отец Френсис Риггинс из католической церкви Санта Маргариты. Краткое, но трогательное прощальное слово было произнесено Джеком Эдером из Ломпока.
Присутствовали мэр Б.Д. Хаскинс, шеф полиции Сид Форк, Келли Винс из Ла-Джоллы и миссис Дикси Мансур из Санта-Барбары.
Генерал Слоан не оставил после себя наследников.
После того, как утром над могилой Вояки Слоана были сказаны последние слова, Эдер и Винс покинули ее и направились к синему «Мерседесу». Из черного седана «Меркурий» вылез человек в светло-коричневом костюме и двинулся к ним.
Правая рука человека скользнула то ли в карман рубашки, то ли во внутренний карман пиджака, и в этот момент перед Винсом и Эдером возник Сид Форк, преградив незнакомцу дорогу.
На заупокойную службу Форк одел свой старый твидовый пиджак, темные брюки, белую рубашку и темный вязаный галстук. Правая рука его нырнула в карман пиджака.
Не спуская глаз с человека, Форк сказал:
— Я, конечно, предполагаю, что ты опустил руку, чтобы достать сигареты или удостоверение личности, приятель.
Человек в светло-коричневом пиджаке кивнул:
— И после того, как я медленно выну ее, вы убедитесь, что я представляю департамент юстиции.
— Прекрасно. Только медленно.
Человек вынул сложенное удостоверение личности и протянул Форку, который, изучив его, поднял глаза:
— Из него явствует, что вы Леонард Дип и что вы помощник заместителя прокурора США из Вашингтона. Но тут не сказано, с каким вы тут официальным делом.
— С личным, — сказал Дип. — К мистеру Винсу и мистеру Эдеру.
Форк повернулся:
— Вы хотите переговорить с департаментом юстиции по какому-то личному делу?
— Пожалуй, да, — кивнул Эдер, посмотрев на Винса. — Келли?
— Конечно. Почему бы и нет?
— Значит, мы с Б.Д. увидимся с вами в «Кузине Мэри» за ленчем, — Форк протянул удостоверение Дипу, после чего повернулся и направился к мэру, которая стояла у своего «Вольво», слушая отца Риггинс.
— Где вы хотели бы поговорить, мистер Дип? — спросил Винс.
Дип оглядел кладбище.
— Вон та скамейка в тени вроде бы подойдет.
По пути к ней они прошли мимо могилы Вояки Слоана, которую засыпали двое могильщиков. Дип приостановился, чтобы вслух прочесть эпитафию, которую Винс сочинил для надгробья: «Вояка Першинг Слоан, 1917–1988 гг. Мало кто заслужил иметь такого друга». Дип посмотрел на Эдера и Винса и сказал:
— Думаю, Вояке понравилось бы. Как и он сам, очень выразительно.
— Вы знали его? — спросил Эдер, когда они рассаживались на скамейке, а Винс отклонился в тень, падавшую от сосны.
— Ну скажем, в течение многих лет его длинная и интересная карьера привлекала мое внимание.
Дипу было лет сорок или около того; у него было тело атлета, который лишь медленно уступает влиянию времени и который в юности, как предположил Винс, отдавал предпочтение контактным видам спорта, оставляя вне поля зрения такие циклические виды, как бег или плавание. Винс решил, что Дипу, скорее всего, свойственен некоторый снобизм и что он достаточно неглуп, о чем говорит его лицо.
— Вы хотели поговорить с нами о Вояке? — с невинным, как у новорожденного котенка, видом, спросил Эдер.
Ответ Дипа носил осторожный характер.
— Отделение ФБР в Санта-Барбаре было бы признательно, если вы им позвоните.
— Об этом мне говорил Форк. И я это обязательно сделаю, когда улучу минутку.
Дип улыбнулся, словно бы давая понять, что ожидал такого бесстыдного вранья, но оно его не волнует. Винс решил выяснить причину такой реакции и сказал:
— Мне кажется, что звонок Джека в ФБР придаст вашей поездке более официальный, нежели личный характер.
Дип внимательно изучил Винса прежде, чем ответить:
— Я здесь из-за Пола Эдера.
— Что вы знаете о Поле? — потребовал ответа Эдер.
— Скорее всего, это не очень утешит вас, мистер Эдер, но могу заверить вас, что Пол не совершал самоубийства.
Эдер медленно склонил голову, кивнув.
— Это в самом деле не может дать мне утешение, но я благодарю вас за сообщение.
— Я также хотел дать вам знать, что мы наконец нашли двух мексиканских проституток, которые под присягой дали показания, что они слышали два выстрела, когда поднимались по лестнице в номер Пола в Тихуане. Теперь они опровергают свои заявления и говорят, что они и не поднимались к нему и не слышали никаких выстрелов.
— Откуда поступила информация? — спросил Винс.
— Из данных расследования ФБР, которое проводилось по указанию генерального прокурора, весьма уважавшего Пола.
— Весьма любезно с его стороны, и я ценю ваше сообщение, что Пол не совершал самоубийства, потому что и я, и Келли давно удивлялись, как человек может дважды выстрелить себе в рот из сорок пятого калибра. К тому же, зная сексуальную ориентацию Пола, мы серьезно сомневались в том, что он мог заказать к себе в номер пару проституток. Ведь они были женщинами, не так ли, мистер Дип?
Дип с легким смущением приподнял голову:
— Вы, конечно, знали, что он был геем.
— Со дня его пятнадцатилетия, когда он объявил об этом за завтраком своей матери, сестре и мне.
— И вы тоже знали, мистер Винс?
— Да, но я предпочитал иметь дело с его сестрой.
— На которой вы и женились.
— Я был потрясен смертью Пола. Это было для меня большой личной потерей, — вздохнул Дип.
— Нас всех она поразила до глубины души. Особенно Келли, которому пришлось ехать туда и опознавать тело.
— Он был исключительно талантлив. Если бы Пол остался в живых, он мог бы…
— Он мертв, мистер Дип, — перебил его Эдер.
— Но мы, наконец, выяснили, кто убил его, — и Дип замолчал в ожидании реакции.
Но Джек Эдер лишь кивнул.
— Вы имеете в виду Теодора Контрэра, так? Также известного как Тедди Смит или Джонс.
Леонард Дип был слегка потрясен, но быстро оправился.
— Мне бы очень хотелось узнать, как вы определили Теодора Контрэра.
— Вычислил его Форк и рассказал нам. Контрэр, скорее всего, именно тот, кто убил этих людей в Дюранго, включая и Вояку Слоана, что очень расстроило меня и Келли, потому что оба мы знали его много лет. У шефа местной полиции Форка, конечно, нет в распоряжении ресурсов ФБР, но он неглуп и настойчив. И мне кажется, что стоит встретиться с ним и обменяться мнениями.
— Что я и посоветую сделать, — сказал Дип, поднимаясь со скамьи.
— Вы с Полом были друзьями, не так ли? — спросил Эдер.
— Мы были исключительно близки.
— Я рад, что у него был хоть какой-то близкий человек.
— Можно еще пару вопросов, мистер Эдер, — совершенно неофициальных?
Эдер кивнул.
— Почему вы оказались в Дюранго?
— В тот день, когда меня выпускали из Ломпока, кто-то назначил цену за мою голову.
— Я слышал. Двадцать тысяч долларов.
— Так что я прикинул, что Дюранго — далеко не самое плохое место, где можно укрыться или залечь на дно, или как бы еще вы это назвали.
— Кто вам посоветовал это место?
— Слоан.
— А что он здесь делал, когда его убили?
— Мне так и не представилась возможность спросить у него.
— Будь я на вашем месте или месте мистера Винса, постарался бы как можно скорее унести ноги из Дюранго.
— Мы с Келли уезжаем вечером четвертого.
— Почему не раньше?
— Мы не хотим пропустить парад, — сказал Винс.
Глава тридцать восьмая
Маленький кабинет Мерримена Дорра в «Кузине Мэри» был двумя дверями дальше по коридору от помещения, в котором по уик-эндам резались игроки в покер. Кабинет был размером примерно с небольшую гостиную, точнее, размеров ее ковра и содержал большой сейф фирмы «Чабб», три металлических шкафа и два кресла с гнутыми спинками.
Здесь стоял и стол — парта, которую Дорр притащил из старого школьного здания — с откидывавшейся наверх деревянной крышкой, круглым отверстием для чернильницы и сидением, которое можно было отодвигать, чтобы освободить место для колен.
И теперь Дорр сидел за ней и слушал Б.Д. Хаскинс, которая, скрестив ноги и одернув на колени темно-синюю юбку, сидела в одном из кресел.
— Для меня это звучит странно, Б.Д., — сказал Дорр, перестав отрицательно покачивать головой. — Вы меня загоняете в угол.
— Пять тысяч, Мерримен, за использование двух комнат и вашего сейфа в течение часа.
— Если вам нужны две комнаты и сейф, это означает, что в деле будут принимать участие два человека или две группы людей. Одна из них доставит товар, а другая — деньги, и никто из них не будет доверять друг другу. И если одна из них не выложит товар или деньги, то, вполне возможно, начнется шум и гам. А в таком случае пяти тысяч и в малой степени не хватит, чтобы компенсировать урон, который я претерплю от Чарли Коутса или, может быть, от Бюро по борьбе с наркотиками.
— Мне нет необходимости напоминать вам, что речь идет не о наркотиках.
— Тем не менее, вам потребуются на час две комнаты и сейф, то есть, иными словами, из рук в руки перейдут большие суммы, ибо в противном случае вы вполне могли бы пообщаться где-то под деревом в Хэндшоу-парке.
— Десять тысяч. Последнее слово.
— Деньги вперед.
Помедлив, она неохотно кивнула.
Дорр, улыбаясь, поднялся из-за стола.
— А теперь, как насчет ленча, Б.Д.? Ломтик ветчины от настоящего вирджинского окорока, молодая картошечка, свежая фасоль, салат из цикория и на десерт домашнее мороженое?
— Если за счет этих десяти тысяч, более чем приемлемо.
Ленч снова был сервирован за тем же круглым столом в большой комнате без окон. Когда все, кроме Келли Винса, который вообще не хотел есть, покончили с мороженым, Парвис Мансур, закурив сигарету, выпустил к потолку клуб дыма, изобразил самую любезную из своих улыбок и спросил:
— Можем ли мы начать, Б.Д.?
Мэр посмотрела на Винса.