Закончив юридическую школу Гарварда, Кристиан не знал, чем ему заняться. Ничего его не интересовало. Он уже стоил миллионы, так что приумножать свое состояние не хотелось. Не влекли его адвокатская практика или работа в правоохранительных органах. Но ему не был чужд романтизм молодости. И он нравился женщинам.
В результате доктор Джекил начал медленно, но верно превращаться в мистера Хайда, особенно в те моменты, когда Кристиан злился. Однако вежливость и прекрасные манеры — сказывалось воспитание в хорошей семье — во многом маскировали происходящее с Кристианом. Его по-прежнему уважали, прежде всего за блестящие способности. Он был железным кулаком, облаченным в бархатную перчатку Кеннеди, хотя он и сумел скрыть сие от широкой общественности. Его тянуло к женщинам, но короткие романы не привели к большой любви. Ему отчаянно хотелось найти точку приложения сил, дело, которому он мог бы посвятить всю жизнь. Он увлекся искусством, но в нем не было творческой жилки, он не мог рисовать, сочинять музыку, писать. Богатство само по себе обеспечивало ему высокое положение в обществе. Он не мог полагать себя несчастным, скорее, пребывал в недоумении.
Разумеется, он все-таки попробовал наркотики. Они в конце концов стали составной частью американской культуры, играя ту же роль, как когда-то в Китайской империи. И впервые отметил одну очень важную особенность своего характера: ему претила потеря контроля над собой, которую вызывали наркотики. Он предпочитал терпеть душевные страдания, полностью владея своим разумом и телом. А вот потеря контроля ввергала его в отчаяние. И наркотики не приносили ему наслаждения, которое испытывали другие люди. В возрасте двадцати двух лет мир лежал у его ног, а он не находил для себя достойного занятия. Отсутствовало даже свойственное многим молодым желание улучшить общество, в котором ему довелось жить.
Он пришел за советом к своему крестному отцу, Оракулу, тогда еще «молодому» семидесятипятилетнему мужчине, который и тогда обладал неограниченным влиянием и как минимум раз в неделю встречался с президентом Соединенных Штатов. Он не сомневался, что Оракул знает секрет жизни.
— Найди самое бесполезное, на твой взгляд, дело и отдай ему несколько лет, — предложил Оракул. — Дело, о котором ты никогда не думал, заниматься которым у тебя не было ни малейшего желания. Но которое может укрепить тебя и физически, и морально. Узнай ту сторону мира, которая, по твоему разумению, никогда не станет частью твоей жизни. Не транжирь время попусту. Учись. Именно так я и пришел в политику. Этим я удивил своих друзей, потому что никогда не питал интереса к деньгам. Делай то, что ты терпеть не можешь. Через три или четыре года откроются новые возможности, и, возможно, ты найдешь их более привлекательными.
На следующий день Кристиан отправился в Вест-Пойнт и последующие четыре года учился, готовясь стать офицером армии Соединенных Штатов. Решение Кристиана сначала поразило Оракула, потом порадовало. «То, что надо, — заявил он. — Кадровым военным тебе не стать. Зато, возможно, ты поймешь, что самоограничение где-то и полезно».
После четырех лет в Вест-Пойнте Кристиан еще четыре года прослужил в бригаде специального назначения, где овладел всеми видами оружия и стал мастером рукопашного боя. Ощущение того, что тело способно выполнить любой его приказ, радовало Кристиана, укрепляло веру в собственное бессмертие.
В возрасте тридцати лет он демобилизовался из армии и перешел в операционный отдел ЦРУ. Четыре года работал в Европе, потом еще шесть на Ближнем Востоке. Быстро продвигался по службе, пока после взрыва бомбы не остался без ноги. Он принял и этот вызов, наловчился пользоваться протезом, даже не хромал при ходьбе. Но на работе в операционном отделе пришлось поставить крест. Он вернулся в Штаты, где его пригласили в престижную юридическую фирму.
Тогда же он впервые влюбился и женился на девушке, как ему казалось, его мечты. Интеллектуальной, остроумной, очень красивой и очень страстной. Следующие несколько лет он купался в счастье. Жена родила ему двоих детей, Оракул знакомил его с хитросплетениями политического лабиринта. И он уже решил, что нашел свое место в жизни. А потом все рухнуло. Его жена влюбилась в другого мужчину и подала на развод.
Случившееся как громом поразило Кристиана, а потом вызвало у него дикую ярость. Он же был счастлив, так почему жена не испытывала тех же чувств? Что с ней произошло? Он ее любил, выполнял все ее желания. Разумеется, работа отнимала много времени. Но денег у него хватало, и она ни в чем не нуждалась. В ярости он решил противостоять всем ее требованиям, боролся за опеку над детьми, не отдал ей дом, в котором ей очень хотелось жить, оспаривал все денежные выплаты, положенные разведенной женщине. Более всего его поразило ее желание жить в их доме со своим новым мужем. Да, это был роскошный особняк, но как же священные воспоминания о тех счастливых годах, которые они вместе провели в нем? И ведь он всегда хранил ей верность.
Кристиан пошел к Оракулу, поделился с ним своими горестями и болью. К его полному изумлению, Оракул сочувствия не выказал. «Ты хранил верность жене, поэтому тебе кажется, что и жене полагалось следовать твоему примеру? Как одно может проистекать из другого, если ты ее больше не интересуешь? Разумеется, в большинстве случаев мужья изменяют женам. Неверность — это мера предосторожности, которую включает в свой арсенал рассудительный мужчина, зная, что его жена может в одностороннем порядке лишить его дома и детей. Ты соглашался на эти условия, когда женился. Так что теперь должен их выполнять. — Тут Оракул рассмеялся ему в лицо. — Твоя жена поступила правильно, подав на развод. Она видела тебя насквозь, что делает ей честь, потому что ты маскировался изо всех сил. Она знала, что в душе ты не чувствуешь себя счастливым. Но поверь мне, это наилучший вариант. Теперь ты готов занять место, которое достойно тебя. Путь открыт, жена и дети могли только помешать тебе. Вершить великие дела можно только в одиночку. Уж я-то знаю, сам прошел этот путь. Жены опасны для тех, кто обладает настоящим честолюбием, дети могут помешать им идти к поставленной цели. Руководствуйся здравым смыслом, в полной мере используй свою юридическую подготовку. Дай ей все, что она хочет, на твоем состоянии это практически не отразится. Твои дети еще совсем маленькие, они забудут тебя. Это же плюс. Теперь ты совершенно свободен. Отныне у твоей жены будет своя жизнь».
И Кристофер Кли последовал советам Оракула.
Вечером первого дня Пасхи генеральный прокурор покинул Белый дом, чтобы навестить Оливера Олифанта, посоветоваться и сообщить о том, что прием в честь его столетия перенесен президентом Кеннеди на более поздний срок.
Оракул жил в тщательно охраняемом поместье. Установленная по периметру система сигнализации только за последний год позволила предотвратить пять попыток ограбления. Он содержал большой штат слуг (все получали хорошее жалованье и могли рассчитывать на более чем приличную пенсию), включая брадобрея, камердинера, повара и горничных. Многие важные люди по-прежнему приезжали к Оракулу за советом, так что в особняке регулярно устраивались обеды, а иной раз гости оставались на ночь.
Кристиан с нетерпением ждал встречи с Оракулом. Ему нравилось общаться со стариком, выслушивать его страшные истории о банковских и корпоративных войнах, о стратегии мужчин, которым приходилось иметь дело с отцами, матерями, женами и любовницами. Он говорил о том, как защититься от государства, сила которого столь огромна, судебная власть слепа, законы далеки от справедливости, а свободные выборы насквозь продажны. Говорил не потому, что был циником, наоборот, трезво смотрел на жизнь. И при этом он настаивал на том, что человек может жить долго и счастливо, соблюдая нравственные законы, на которых должна строиться истинная цивилизация. Оракул просто зачаровывал.
Он принял Кристиана на втором этаже, где располагались небольшая спальня, огромная, выложенная голубым кафелем ванная с джакузи и душем, под которым стояла мраморная скамья, кабинет с внушительных размеров камином, библиотека и уютная гостиная с диваном и креслами, обтянутыми веселым ситчиком.
Дворецкий проводил Кристиана в гостиную. Оракул сидел в кресле-каталке, приводимой в движение электромотором. Перед ним на столике стояло все необходимое для чая.
Кристиан сел в кресло, заранее поставленное по другую сторону столика, налил себе чашку чая, взял маленький сандвич. Как всегда, от одного только вида Оракула у Кристиана поднималось настроение. Приятно, знаете, осознавать, что можно дожить до ста лет и сохранять столько энергии, хотя кожа Оракула теперь больше напоминала чешую, а на обширной лысине темнели пигментные бляшки. Зато руки торчали из рукавов элегантно сшитого костюма: несмотря на возраст, Оракул не утратил ни на йоту тщеславия. Правда, кожа на шее, схваченной шелковым галстуком, сильно обвисла, спина изогнулась, плечи подались вперед, сжав и без того неширокую грудь, а ноги совсем усохли. Однако черты лица еще не поддались надвигающейся смерти.
Кристиан налил чаю Оракулу, и несколько первых минут они пили чай, улыбаясь друг другу.
Оракул заговорил первым:
— Полагаю, ты приехал, чтобы сообщить об отмене приема по случаю моего дня рождения. Я смотрел телевизор с моими секретарями. И сказал им, что прием отложат. — Голос звучал глухо: сказывалось повреждение гортани.
— Да, — кивнул Кристиан. — Но только на месяц. Думаешь, ты сможешь продержаться? — Произнося эти слова, он улыбался.
— Безусловно, — ответил Оракул. — Это дерьмо на всех каналах. Прислушайся к моему совету, мой мальчик, прикупи акций телевещательных компаний. Они заработают кучу денег и на этой, и на всех последующих трагедиях. Они — крокодилы нашего общества. — Он помолчал, голос его чуть смягчился: — Как воспринимает случившееся наш любимый президент?
— Я все больше восхищаюсь этим человеком, — ответил Кристиан. — Держится он прекрасно. После смерти жены он стал гораздо сильнее.