В этот самый момент симпатичный негр загородил ему дорогу, протягивая руку. На мгновение Джетни решил, что негр увидел пистолет и требует, чтобы Джетни отдал оружие. Но потом понял, что негра он уже где-то видел и тот просто хочет поздороваться. Их взгляды встретились. Потом Джетни посмотрел на протянутую руку, вновь вскинул глаза на улыбающееся лицо. И тут увидел, что взгляд негра стал подозрительным, а рука опустилась. Джетни швырнул Кэмбелла в негра, а правой рукой выхватил из-под ветровки пистолет.
Едва Джетни вскинул глаза на лицо Оддблада Грея, тот понял: может случиться что-то страшное. Мальчика он ловить не стал, но быстро заслонил собой приближающегося Кеннеди. И увидел пистолет.
Кристиан Кли, шагая чуть справа и позади Кеннеди, по сотовому телефону вызывал на подмогу новых агентов Секретной службы, чтобы те помогли расчистить толпу. Он заметил мужчину с ребенком, приближающегося к Кеннеди. И на одну секунду ясно и отчетливо увидел его лицо.
И не мог поверить своим глазам. Лицо, которое за последние девять месяцев он частенько вызывал на экран компьютера, внезапно возникло перед ним в реальной жизни.
И лицо это перекашивало от бушевавших в человеке эмоций. Кли не мог не поразиться, каким уродливым стало обычно симпатичное лицо Джетни.
Кли уже двинулся к Джетни, все еще не веря, что кошмар может стать явью, увидел, как Грей протянул руку. И безмерное чувство облегчения охватило Кристиана. Конечно, это не Джетни, обычный человек со своим ребенком на руках, решивший прикоснуться к истории.
А потом ребенка в красной ветровке и шерстяной шапочке с кисточкой швырнули в Грея. Кли увидел пистолет в руке Джетни. Увидел, как упал Грей.
И Кристиан Кли бросился на Джетни, чтобы тут же получить пулю в лицо. Она пробила нос, рот разом наполнился кровью, левый глаз пронзила дикая боль. Падая, он еще оставался в сознании. Попытался что-то крикнуть, но с губ выплеснулась лишь красная струя. В свои последние мгновения он думал о Френсисе Кеннеди, хотел предупредить его об опасности и попросить у него прощения. Но застыл на белом снегу.
В тот же самый момент Френсис Кеннеди повернулся к Дэвиду Джетни. Увидел, как упал Оддблад. Потом Кристиан. И тут же ожили все кошмары, все ужасы, которые преследовали его всю жизнь. Ожили и парализовали. А мгновение спустя пуля пробила ему голову.
Дэвид Джетни не мог поверить, что все это произошло наяву. Негр лежал там, где упал. Вместе с белым. Президент Соединенных Штатов заваливался на бок, размахивая руками. Дэвид Джетни продолжал стрелять. Руки вырывали у него пистолет, хватали за тело. Он попытался бежать, но к нему тянулись все новые и новые руки. Лицо его обагрилось кровью, он почувствовал, как ухо оторвали от головы, потом увидел его в чьей-то руке. Внезапно что-то случилось с его глазами и свет померк. Тело выгнулось от боли, и больше он уже ничего не почувствовал.
Оператор одной из телекомпаний с камерой на плече зафиксировал происходящее для населения всего мира. Заметив в объективе пистолет, он подался назад, чтобы схватить всю панораму. И зрители увидели, как Дэвид Джетни поднимает пистолет, как Оддблад Грей пытается загородить собой президента и падает, как Кли получает пулю в лицо, как Кеннеди поворачивается к убийце, и тот всаживает пулю ему в голову. Оператор поймал и выражение каменной непреклонности на лице Дэвида Джетни, и агентов Секретной службы, остолбеневших в самый критический момент, от ужаса забывших обо всем, чему их учили. А Джетни тем временем попытался бежать, но был настигнут толпой. И вот последний эпизод: толпу, раздирающую Дэвида Джетни на куски, оператор не заснял, о чем сожалел до конца своих дней.
А над городом, отдаваясь от мраморных фасадов зданий и величественных монументов, поднимался вой миллионов людей, разом лишившихся своей мечты.
Глава 27
Президент Элен Дюпрей устроила прием в честь столетия Оракула на Вербное воскресенье, через три месяца после убийства Френсиса Кеннеди.
В неброском наряде, скорее скрывающем, чем подчеркивающем ее красоту, она стояла в Розовом саду в окружении своих гостей. Среди них был и руководитель администрации Кеннеди. Юджин Дэззи о чем-то оживленно беседовал с Элизабет Стоун и Солом Тройкой.
Юджин Дэззи уже уведомил президента о том, что в следующем месяце уходит в отставку. Элен Дюпрей никогда не любила этого человека. И не потому, что Дэззи заводил себе молодых любовниц и уже подкатывался к Элизабет Стоун.
Президент Дюпрей назначила Элизабет Стоун в свою администрацию. Вместе с ней пришлось брать и Тройку. Но без Элизабет она обойтись не могла. Эта женщина обладала неиссякаемым запасом энергии, была блестящим администратором и, оставаясь феминисткой, прекрасно понимала политические реалии. Но и с Солом Тройкой она скорее приобрела, чем потеряла. Тот прекрасно разбирался в интригах Конгресса, а иной раз предлагал решение, мимо которого могли пройти и Элизабет Стоун, и она сама.
Став президентом, Элен Дюпрей получила полную информацию о планах администрации. Она изучила все законопроекты, которые предлагалось внести в Конгресс нового созыва. Она разобралась с планами создания на Аляске трудовых лагерей.
И через месяц ей стало окончательно ясно, что Френсис Кеннеди с его чистейшими мотивами, с его стремлением улучшить жизнь американского народа стал бы первым диктатором в истории Америки.
Деревья еще не оделись в листву, и с того места, где стояла Элен Дюпрей, она видела и далекий мемориал Линкольна, и памятник Вашингтону, благородные символы столицы Америки. А в саду собрались наиболее достойные представители этой самой Америки, каждый из которых получил ее личное приглашение. Она помирилась с врагами администрации Кеннеди.
Присутствовал Луи Инч. Она презирала этого человека, но нуждалась в его помощи. И Джордж Гринуэлл, и Мартин Матфорд, и Берт Одик, и Лоренс Салентайн. Верхушка знаменитого Сократовского клуба. Ей предстояло договариваться с каждым из них, поэтому она и пригласила их в Белый дом на торжественный прием в честь столетия Оракула. В отличие от Кеннеди она хотела дать им возможность принять участие в создании новой Америки.
Но Элен Дюпрей знала, что эту Америку невозможно построить без уступок с каждой из сторон. Она также знала, что через несколько лет в Америке появится более консервативный Конгресс. И она не могла убеждать нацию так же, как Кеннеди, с его харизмой и трагичной судьбой.
Она увидела, что доктор Зед Энаккони сидит рядом с креслом-каталкой Оракула. Доктор, возможно, уговаривал старика пожертвовать свой мозг науке. Но у доктора Энаккони возникла и другая проблема. Его метод ПТ-сканирования обсуждался в различных научных изданиях. Элен Дюпрей всегда отмечала не только достоинства метода, но и связанные с ним опасности. Она чувствовала, что проблема эта требует долгого всестороннего рассмотрения. Государство, имеющее возможность выяснить правду, представляло собой серьезную угрозу для своих граждан. Да, детектор лжи доктора Энаккони позволял искоренить преступность и политическую коррупцию, он мог реформировать всю систему судопроизводства. Но правда никогда не бывала простой, правды иной раз противоречили друг другу, а в определенные периоды истории правда приводила и еще могла приводить к замедлению развития общества. А как повлияет на психику человека осознание того, что все его тайны могут стать общественным достоянием?
Она повернулась к уголку Розового сада, где Оддблад Грей и Артур Уикс, сидя в креслах, о чем-то оживленно беседовали. Грей теперь ежедневно посещал психиатра: его мучила депрессия. Психиатр сказал Грею, что после событий последнего года в его депрессии нет ничего необычного. Тогда зачем Грей ходил к психиатру?
В этот момент внимание всех собравшихся в Розовом саду сосредоточилось на Оракуле. Ему преподнесли огромный праздничный торт с выложенным поверху звездно-полосатым флагом. Телекамеры наехали на Оракула: он задувал сотню свечей. Ему помогали президент Элен Дюпрей, Оддблад Грей, Юджин Дэззи, Артур Уикс, члены Сократовского клуба.
Оракул откусил кусочек торта, потом позволил Кассандре Шатт взять у него интервью. Этой чести Кассандра добилась с помощью Лоренса Салентайна.
Вступительную часть Кассандра отбарабанила, пока задувались свечи. А теперь она спросила:
— И как чувствует себя человек, проживший сто лет?
Оракул так злобно глянул на нее, что Кассандра возблагодарила бога за то, что интервью записывалось на видеопленку, с последующим монтажом для вечерней передачи. Господи, и какой же урод этот старик, подумала она, с морем почечных бляшек на голове, сухой кожей, напоминающей чешую, завалившимся ртом. На мгновение она решила, что он еще и глухой, а потому повторила вопрос:
— И как чувствует себя человек, проживший целое столетие?
Оракул улыбнулся, лицо покрыла паутина морщинок.
— Ты что, гребаная идиотка? — спросил он. Увидел свое лицо на телевизионных мониторах и едва не заплакал. Внезапно он возненавидел торжественный прием, которым президент Соединенных Штатов отмечала его сотый день рождения. Оракул посмотрел прямо в видеокамеру и спросил: — Где Кристиан?
Президент Элен Дюпрей сидела у кресла Оракула и держала его за руку. Оракул спал очень легким сном старика, ожидающего приход смерти. Прием в Розовом саду продолжался без него.
Элен помнила себя молодой женщиной, одной из протеже Оракула. Как она им восхищалась. Невероятный интеллектуальный уровень, искрящееся остроумие, бьющая через край энергия, радость от каждого прожитого дня, все качества, которыми ей хотелось обладать.
И пусть он всегда стремился к сексуальной близости. Что с того? Хотя она помнила, какую испытала обиду, когда его дружба вдруг перешла в похоть. Она пробежалась пальцами по высохшей руке. Она следовала доро́гой власти, тогда как большинство женщин идет доро́гой любви. Неужто любовные победы более сладкие?
Элен Дюпрей думала о своей судьбе, об Америке. Она до сих пор удивлялась, что после бурных событий последнего года страна очень быс