Нельзя сказать, что он удивился, узнав являвшегося к нему индейца в герое книги, которую многие считали плодом воображения автора. То, что его жизнь тесно связана со сверхъестественными проявлениями, новостью для Евгения не было. Прочитав тексты Кастанеды, Кромлех глубже осознал то, что говорил ему в видении (если это было видением) дон Хуан.
Более того, в жизни ЕВК постоянно происходили события, которые, как он подозревал, связаны с «видящими» и «воинами». Дона Хуана, правда, он больше никогда не встретил, но в окружении Кромлеха то возникал таинственный человек, ведущий с ним двусмысленные беседы, то случались иные странности. Евгений пытался отстраняться от этого, не давая втянуть себя в то, что, как он подозревал, связано с магией. Однако приходилось признать, что она уже стала частью его жизни.
Так что нынешнее явление Кастанеды его не очень удивило. Странно, пожалуй, было, что он раньше не вышел с ним на связь.
Но оставался важный вопрос.
- Где Антонио? – резко спросил Евгений.
- Его нет, - спокойно ответил маг и вновь сладко улыбнулся.
- Ты его убил?
Кромлех сузившимися глазами следил за Кастанедой. Он уже прикидывал возможность схватки, хотя понятия не имел, как следует сражаться с магом.
- Вы не поняли, дон Эухенио, - мягко ответил Карлос, слегка передернув плечами. – Антонио как отдельная личность вообще никогда не существовал.
- Поясните, - потребовал Кромлех.
Кастанеда тяжело вздохнул и сотворил руками странный жест.
- Антонио – дубль. Мой дубль, - ответил он. – Вы читали мои книги и должны помнить это определение.
- Тело сновидения, - проговорил Кромлех вспоминая. – Копия мага. Сущность, созданная из его энергии, однако выглядящая и ощущаемая, как реальный объект.
- Именно, - опять слегка поклонился Кастанеда. – Я создал Антонио, понимая, что рано или поздно он мне пригодится в общении с вами. Собственно, об этом меня предупреждал и мой благодетель, известный вам под именем дон Хуан. Поверьте, дубль – это простое дело для мага, который знает, что он делает.
Он улыбнулся слегка жеманно.
- Признаюсь, - продолжил он, - дубль получился удачным. Те, которые я создавал до сих пор были несколько… э-э-э… агрессивны. И, может, чуточку неадекватны. А Антонио – прекрасный юноша. Услужливый и романтичный. И, смею вас заверить, весьма страстный.
Очередная его улыбка была откровенно похотливой.
Евгения словно окатило холодной водой.
- Оставьте в покое Илону, - прошипел он сквозь зубы.
Кастанеда пожал плечами.
- К сожалению, это уже не зависит ни от вас, ни, в общем-то, даже от меня. Антонио настолько удачная работа, что вполне может существовать автономно, и я ему совершенно не указ. А сеньоре Илоне он, кажется, нравится.
Глумливая усмешка мага выводила Кромлеха из себя, но он пока сдерживался, выжидая момент.
- Что значит, не зависит от меня? – спросил он.
- Ну, насколько я понимаю ситуацию, вы намереваетесь прямо сейчас покинуть этот мир навсегда. И вам необходимо сделать это именно здесь и сейчас – заверяю вас. В другом месте и времени ничего не получится.
- Откуда вы знаете?
- Вы ведь помните визит моего благодетеля? Когда вы были еще очень юны? – вкрадчиво начал Кастанеда.
Кромлех кивнул.
- Должен признать, - продолжал маг, – дон Хуан в вас ошибся. С ним это бывало, в том числе и в отношении меня. Впрочем, когда он беседовал с вами, он и сам был еще довольно молод, хотя для него это не имело значения. Как бы то ни было, ему показалось, что вас достаточно легко будет выследить и подтолкнуть на путь воина. Но это оказалось куда более трудным делом. Он просто не учел вашу преданность письменности. Как в свое время и мою.
- Зачем вам надо подталкивать меня на какой-то путь? – хмуро спросил Кромлех. – И причем здесь письменность?
- Что касается последнего, - любезно пояснил Кастанеда, - работа с записями для воина-видящего – занятие весьма чреватое. Записывать что-то самому, равно как и пытаться понять записи других – значит фиксировать очень опасную часть самого себя. И чем сильнее мы становимся, тем губительнее становится эта часть. Воинам не следует иметь никаких материальных вещей, на которых концентрировалась бы их сила, а фокусироваться на духе, на действительном полете в неведомое. Расшифрованная вами древняя рукопись – гиря, не дающая вам идти по пути воина. Дополнительное и весьма обременительное имущество в мире, в котором вы не должны иметь ничего, помимо жизни и смерти.
- Что вам вообще за дело до меня? – неприязненно спросил Кромлех.
Он лежал в расслабленной позе, но глаза его внимательно следили за каждым движением собеседника. ЕВК был больным стариком, пьющим и курящим, но не сомневался, что одолеет стоящего перед ним крепкого молодого мужчину. Более того – понимал чутьем, что тот его опасается.
- Да, дон Хуан не успел вам тогда объяснить положение дел, а потом вы не давали нам такой возможности, - кивнул маг. – Дело в том, что вы можете исправить весьма несправедливый поворот истории. Речь идет о том времени, когда произошло разделение на новых и старых видящих. Вы называете эти события Конкистой.
- Каким образом я это сделаю? – бросил Кромлех.
- Дон Хуан принадлежит к очень древней линии видящих, - охотно начал объяснение Кастанеда. – Но таких линий раньше было много. И все они жадно собирали из мира силу – до тех пор, пока не стали очень-очень могущественными. Неизвестно, чем бы это закончилось – для них и для мира. Дела магов, конечно, мало касаются прочих людей, не наделенных истинным видением, но все равно очень влияют на внешний мир. В те времена в Центральной Америке, на юге Северной и на севере Южной, назревало нечто грандиозное, то, что могло пустить историю по совсем иному пути. Рождались новые народы, создавали цивилизации, развивалось особенное культурное поле. И в основе всего этого лежала магия видящих. Однако тут пришли испанцы, и большая часть линий видящих была прервана – их просто уничтожили.
- Почему это, раз они были такими могущественными? – спросил Евгений и тут же вспомнил, что уже спрашивал то же самое у дона Хуана.
Кастанеда пожал плечами.
- Древние видящие не смогли противостоять испанцам – несмотря на свои способности превращаться в животных, использовать силы природы и манипулировать духами. Культура испанцев была очень развитой и фиксированной, поэтому магия на них почти не действовала. Кроме того, они оперировали другим познавательным полем, иначе говоря, другой реальностью.
Евгению показалось, что последнюю фразу маг проговорил с потаенной злобой. Однако дальше вновь продолжал говорить свободно, рассудительно и слегка насмешливо.
- Линия дона Хуана – одна из немногих сохранившихся. Я ее продолжил, на мне она и закончится – так уж получилось... Сперва он рассчитывал, что ее продолжите вы, но вскоре понял, что вас никак нельзя направить на путь воина – из-за ваших фиксаций… Да и не нужно, по всей видимости. Вы и так стоите на магическом пути, не будучи при этом магом.
- И куда же он меня заведет?
Карлос вновь расплылся в улыбке.
- А мы не знаем, – объявил он, картинно разведя руками.
Евгений произнес несколько слов по-русски, которые Карлос, похоже, прекрасно понял, поскольку примирительно улыбнулся и сказал:
- Дон Эухенио, не надо ругаться. Мы не пророки, не ясновидящие, или как это у вас называется. Мы не читаем будущее. И прошлое тоже не читаем… Если бы вы были на моем месте, то осознавали бы историю, как непрерывный и единовременный процесс. Для нас нет понятий «было» и «есть», все здесь и сейчас. Мы представляем собой одно целое с древними видящими, и с теми, которые будут после нас. И даже с теми, которых в этом мире никогда не было…
- То есть, вы божественные существа, выходит? – саркастически спросил Кромлех. Кастанеда ему надоел.
- Нет, вовсе нет, - замотал маг головой. – «Божественность» вообще слово бессмысленное. Мы все смертны, и конец наш трагичен, в этом мы ничем не отличаемся от вас. Просто мы способны проследить силовые линии, из которых состоит мир, и таким образом понимать условное прошлое и условное будущее.
- Пусть так, - кивнул Кромлех. – И что же вы понимаете в отношении меня?
Кастанеда пристально посмотрел на него.
- Немногое, но важное, - ответил он без своей обычной легкости, медленно выговаривая слова. – Вы найдете щель между мирами. Вы пройдете сквозь нее. Это случится очень скоро. И вы измените мир таким образом, что все прожитые нами жизни станут не важны. К примеру, линия учения дона Хуана не прервется на мне. И еще: вернутся древние видящие…
- Что за щель? – тихо спросил Кромлех.
Он вдруг почувствовал, что очень устал и снова боится. Воодушевление, которое вело его все прожитые годы, вдруг разом исчезло.
- Между мирами, - повторил Карлос. – Между вашим миром и миром дьяблеро… видящих. Некоторые маги проходят сквозь нее и остаются в том мире, а на наш больше не оказывают никакого влияния. Так произошло с доном Хуаном, так когда-нибудь будет со мной. Но с вами все не так…
Он замолк и словно застыл в раздумье.
- А как? – спросил Кромлех.
- Я уже сказал, - ответил Кастанеда. – Вы измените этот мир. Как – не знаю, но так будет. Мы называем это между собой «эффектом Прохожих».
Оба замолчали. Похоже, маг давал Кромлеху возможность осознать услышанное. А сам Евгений продолжал пребывать в навалившейся на него странной апатии. Он даже не заметил, что Кастанеда вдруг приблизился к нему, хотя, вроде бы, стоял неподвижно.
Внезапно вместо тоскливой тревоги, охватившей Евгения, его окатил ледяной ужас. В фигуре Карлоса проявилось что-то нечеловеческое. Казалось, вместо него вдруг встал хищный, очень опасный зверь, чьи глаза светились желтым огнем.
- Не пугайтесь, дон Эухенио, - голос мага стал резок, словно кто-то с силой водил ножом по листу жести. – Мы все так же таинственны и страшны, как этот непостижимый мир.