Еще он, к большому неудовольствию хозяев-тюремщиков, упорно отказывался проводить каждую ночь с новой «женой». Это были совсем молоденькие представительницы всех народов Великого Ацтлана – тоже изящно наряженные, умащенные благовониями и украшенные драгоценностями. Не то, что Кромлех был настолько уж морально устойчив или решительно постановил хранить верность покойной Монике. На самом деле в иные минуты он подумывал плюнуть на все и провести свои последние дни в гедонических наслаждениях. Однако быстро брал себя в руки. Алкоголь, наркотики, секс – все это расслабляло душу и тело, а он хотел в день икс быть в хорошей форме. Он ведь знал, каков будет финал всей этой роскошной жизни...
И ему необходимо было ясное мышление, чтобы думать над тем, что он узнал у сиуакоатля – Дельгадо.
Кроме того, девушкам наверняка велели шпионить за ним. А еще он в глубине души понимал, что, даже если он будет близок с ними, представляться ему станет лишь одна женщина. Илона...
Так Дельгадо занимал его мысли, а Илона – чувства, и тюремщики с неохотой перестали водить к нему нарядных и благоухающих женщин.
От напряженных раздумий Кромлех отвлекался, дописывая рассказ про бразильского каннибала и королевского пажа Пирауаву. Ему позволили взять с собой из Теночтитлана незаконченную рукопись и пишущую машинку. Но когда он поставил последнюю точку, все это унесли и больше не возвращали. Евгений иногда задавался вопросом, в каких тайных ацтланских архивах сгинет его последнее произведение.
Дельгадо объяснил ему ситуацию: никто не собирался отпускать его живым, вопрос был лишь в способе его уничтожения. Однако у сиуакоатля имелись свои планы, а его мнение было весьма весомо.
- Но как вы можете быть вторым человеком в империи? Вы же из Восточного Ацтлана... – спросил его в ту ночь Евгений, приходя в себя от неожиданного появления гостя.
С чудесами за последнее время он сжился. Даже уже не обращал внимания на парящие в воздухе слова – понимал, что находится в особом состоянии, не сне и не реальности.
Дельгадо рассмеялся – сухо и иронично.
- Кромлех-цин, вы, я думаю, уже поняли, что могущество видящих велико. Да, наше учение запрещено тут, но при этом пронизывает все общество, от самых низов до, как видите, самого верха. Что до меня, то, поскольку лицезреть лицо сиуакоатля запрещено богами, у меня есть значительная свобода действий. Уэй-тлатоани иной раз подозревает неладное, но он такой же раб традиций, как и прочие – все, кроме нас. Кроме того, как я говорил вам в прошлую нашу встречу, я способен с помощью собственных дублей быть во многих местах одновременно.
Евгений вспомнил инфернальный сарай, пробивающийся сквозь щели лунный свет, запах соломы и этот насмешливый голос.
- Постой, - сказал он, - во время той встречи ты сказал, что сиуакоатль тут не причем...
Антонио протестующе выставил ладони.
- Ну-ну, дон Эухенио, я же говорил, что охочусь за вами. А каждый охотник – лжец.
- И негодяй, - добавил Кромлех, тяжело глядя на собеседника.
- У нас нет времени на выяснение отношений, - холодно произнес Дельгадо. – Да, вы тяжелая дичь, Кромлех-цин, вас все время надо было подталкивать в нужном направлении, и то вы постоянно совершаете какие-то неожиданные пируэты. Вроде союза с той девчонкой... Или могиканкой. Вот, кстати, человек, распорядившийся своим нагвалем наихудшим образом...
Кромлех понятия не имел, о чем он говорит. Он прикидывал возможности атаковать и убить стоящего перед ним. Но тот явно был начеку.
- Не пытайтесь, дон Эухенио, - сказал он, слегка отступая. – Вы уже не застанете меня врасплох, как во время нашего объяснения в сельве. Я тогда понятия не имел, что вы способны непроизвольно выделить нагваль – даже очень сильным магам требуется немалая практика, чтобы овладеть этим искусством. Признаюсь, тогда вы меня прикончили, но, поскольку вы сразу прикончили и тот мир, ничего фатального не произошло – просто я оказался здесь.
Кромлех заинтересовался, на время отложив мысли о нападении.
- О чем это вы?
- Сам не знаю, - пожал плечами Дельгадо. – Странное ощущение – я, вроде бы, ясно помню, и в то же время знаю, что этого никогда со мной не происходило. Род дежавю. Это случается, когда воспоминания личностей твоего циклического существа переходят от «бусины» к «бусине». Или когда воспринимаешь опыт, полученный дублем. Короче, я просто знаю, что мы с вами уже встречались в ином мире. Может, и в других тоже...
Да и Кромлех откуда-то знал это. Перед ним возникло видение грандиозных сверкающих бус в космической пустоте на фоне мерцающих галактик. Только каждая бусина была не человеческой личностью, а... планетой. Цивилизацией.
«Сообщающиеся сосуды», - возникли в его голове слова, и они не были человеческими – это был образ совсем иного строя мышления.
Евгений вздрогнул и с усилием прогнал видение. Ни к чему это сейчас. Он подумает над этим потом. Если будет жив.
- Так что вам на самом деле от меня нужно? – спросил он хмуро.
- Ровно то самое, о чем я говорил в прошлую встречу, - охотно ответил Антонио. – Вашу личность. Всю...
- То есть?
Дельгадо на мгновение задумался и снова заговорил:
- Несомненно, вы именно тот, кем мы вас считали – Прохожий, о котором мне говорил еще мой благодетель, великий маг-мачицтли из народа яки. Несомненно также, что вам уже как минимум один раз удалось внести кардинальные изменения в то, что невидящие называют «реальность». Вероятно, этот мир гораздо больше устраивает нас, чем тот, который вы разрушили. Но также несомненно, что и эта реальность далеко не полностью отвечает нашим запросам. Поэтому план наших действий был очевиден: найти вас, добыть вас, пробудить ваш нагваль. И, наконец, отправить снова сквозь трещину между мирами.
«Мембрана! Ненго! Нэон-гоо!»
Кромлех вновь подавил в себе метафизические воспоминания.
- Мне неясно, как вы собираетесь исполнить все эти пункты, – враждебно заметил он.
Дельгадо златозубо разулыбался.
- Они почти все уже выполнены – кроме последнего. Но и за ним, я вас уверяю, дело не станет.
- Что это значит?
- Ну, вы, мне кажется, вполне освоились в нашей парадигме, она вас больше не пугает и не удивляет. И вы явно открыты для общения с вашими иными личностями.
- Предположим. Только как вы заставите меня снова проделать тот же фокус с изменением реальности? Я ведь и сам понятия не имею, как это делается. Да и не желаю –уж меня-то этот мир вполне устраивает…
- Нет – нет, дон Эухенио, - Антонио покачал пальцем. – Он вас вовсе не устраивает, и вы сами это прекрасно знаете. Но и в противном случае вы бы проделали это вновь. Потому что у вас просто нет иного выхода.
Кромлех вопросительно воззрился на него.
- Видите ли, - любезно пояснил Дельгадо. – Вы не выйдете отсюда живым.
- Подумаешь, бином Ньютона, - с мрачной иронией по-русски бросил Евгений.
Он давно уже свыкся с мыслью о скорой смерти. Что ему было терять в этом мире? Сын мертв, жена тоже... Единственное родное существо – кошка Аська в Святоалександровске, но бедная зверюга очень стара.
И еще Илона – мимолетное восхитительное видение, словно райская птаха, мелькнувшее в конце его жизни и на мгновение расцветившее ее предчувствием нового счастья.
Но где она теперь?..
- Однако смерть ваша должна пойти на пользу Великому Ацтлану, - продолжил сиуакоатль, пропустив мимо ушей реплику собеседника. – Мы обсуждали вашу участь на тайном совете. Большинство согласились с уэй-тлатоани, что вас следует принести в жертву. Традиционным способом, что, как вы знаете, означает вырезание сердца на теокалли с соблюдением всех обрядов во славу богов. Разногласие было лишь в том, сделать это негласно или демонстративно, на глазах всего мира, провозгласив тем самым возвращение нашего старого, могучего и обильного кровопролитием Великого Ацтлана, намеренного взять реванш за поражение в Великой войне.
Кромлех похолодел, хотя сказанное не слишком его удивило – нечто подобное он и предполагал.
- Делайте, что хотите, - бросил он.
- Но, в конце концов, совет согласился со мной, - продолжал Дельгадо. – Я настоял на жертвоприношении более, надеюсь, гуманным способом. Вас утопят.
- Спасибо, - саркастически поклонился Евгений.
- Не стоит благодарности, - отвесил ответный поклон Антонио. – Для меня как государственного деятеля Великого Ацтлана это целесообразно политически, поскольку, надеюсь, порадует наших беспокойных подданных на Юкатане. Но сиуакоатль, как и уэй-тлатоани – всего лишь мелкий тиран, эту напасть вам преодолеть легко. А вот меня, как видящего, будет обойти труднее. Мне, магу, нужно это жертвоприношение, потому что оно означает решение главной проблемы... В общем, вас отправят в Чичен-Ицу и, в день сошествия Кукулькана, бросят в Священный сенот в жертву майяскому богу дождя Чаку, с которым, как известно, ассоциируется и Кукулькан.
Сердце Кромлеха сжалось каким-то грандиозным предчувствием, которое вызвала не перспектива утопления, а эти имена и названия. Но он все же спросил:
- И как это вам поможет?
- В том сеноте – трещина между мирами, - неожиданно сухо пояснил Дельгадо. – Не спрашивайте, откуда я это знаю. Я не знаю. Но она там.
Ответить Кромлеху было нечего – откуда-то он и сам знал это. Потому промолчал. Продолжал говорить Дельгадо.
- Я не знаю, каким образом вы пройдете через трещину. Несомненно, этот акт для всех прочих людей, даже для большинства видящих, означает смерть. Однако вы Прохожий, следовательно, в полной мере обладаете тем, что мы, маги, называем «третье внимание» - способность существа осознавать себя и после смерти. Так вы вызываете в себе «огонь изнутри» - энергетический пожар, в котором ваша личность горит, не сгорая. Через это вы избегнете Орла...
- Орла? – переспросил Кромлех.
- Так – за неимением более адекватного определения – мы называем неведомую силу, стоящую по ту сторону бытия и правящую судьбой всех существ. После смерти любого из них Орел его поедает – в переносном смысле конечно. Так он питается, надо полагать... Но небольшое число людей способно от этого освободиться. Вы уже один раз по крайней мере сделали это. Что удивительно – для успеха необходима длительная подготовка, которой у вас не было.