В путь наладились быстро. Аните и собирать было нечего – все ее имущество умещалось в ридикюле. Шандор снарядил бричку – ту самую, на которой они бежали из Приюта Мертвецов. И кучер был тот же – теперь Анита знала, что его зовут Матиас и что он предан Шандору как собака. К бричке приладили кожаный верх – как защиту от ветра и возможного дождя. Шандор взял с собой сумку с провиантом и целый арсенал: два пистолета, два штуцера, россыпь ручных гранат. Анита подивилась: куда столько оружия? Но Шандор заметил, что в охваченной огнем стране возможно всякое и передвигаться нужно, приняв все меры предосторожности.
Пасмурным июльским утром Анита покинула гостеприимный, но уже начавший надоедать Арад. Запряженные в бричку лошадки потрусили на север. Матиас сидел на козлах, Шандор и Анита – за его спиной, под кожаным пологом. Шандор был печален, если не сказать подавлен. Анита решила, что это реакция на их вчерашнее объяснение и на перспективу скорой разлуки с любимой женщиной. Но оказалось, что у меланхолии Шандора имелись и другие причины.
– Революция переживает тяжелые времена, – прервал он молчание, затянувшееся на четверть часа. – Кошут уже не верит в победу… И не он один.
– Этого следовало ожидать. У вас храбрые солдаты, но их слишком мало, чтобы противостоять объединенным силам Австрии и России.
– Дело не только в этом. Я уже говорил: нам не хватает единства. Каждый тянет одеяло на себя. Даже два наших столпа Кошут и Гёргей – президент и главнокомандующий – постоянно грызутся между собой. Гёргей честолюбив, он считает, что Кошут ведет неправильную политику, надо действовать жестче, решительнее…
– И что Кошут?
– Сегодня утром, когда мы прощались, он сказал, что ради спасения революции готов отказаться от президентских полномочий – передать их Гёргею. Я уговорил его пока этого не делать.
– Вы считаете, Гёргей не справится?
– Он не политик. Изучал химию в Пражском университете… Потом у него открылся дар полководца, он провел несколько успешных рейдов против австрийцев, но теперь и эти успехи закончились. Передача ему верховной власти будет актом отчаяния…
Так, разговаривая, проехали три или четыре городка. Шандор велел Матиасу не заезжать в них, держаться малолюдных мест и выбирать наименее загруженные транспортом дороги.
– Лучше, если о наших перемещениях не будут знать посторонние, – сказал он Аните. – Недоброжелателей у меня хватает, а вы и вовсе из государства-агрессора…
Заночевали в забытой Богом деревеньке, на постоялом дворе, где ютиться пришлось втроем в одной комнате. Анита, что естественно в таких условиях, легла спать одетой, но глаз не сомкнула – ворочалась на жестком топчане, гадая, какие несметные полчища клопов и прочих мерзопакостных тварей окружают ее со всех сторон. Судя по вздохам и кряхтению, доносившимся с соседних лежанок, ее попутчикам тоже не спалось.
Уже на рассвете, когда раннее июльское солнце слегка позолотило замызганные окошки, Шандор вдруг вскинул голову, к чему-то прислушался. Быстро встал и вышел. Анита, почуяв опасность, тоже подхватилась, толкнула Матиаса, который, промаявшись полночи, все же захрапел.
– Вставайте! – сказала она по-русски (не важно было, что говорить и на каком языке, – лишь бы проснулся).
Уже и до ее слуха донеслись со двора подозрительные звуки: шорох, приглушенные голоса. И вот – после всей этой прелюдии – грянул выстрел, за ним еще два. Анита схватила ридикюль, выскочила в сени. За ней ковылял едва проснувшийся и мало что соображавший Матиас.
В дверном проеме возник Шандор с двумя пистолетами в руках.
– В бричку! – скомандовал он. – Быстро!
Повозка стояла в трех шагах от крыльца. Предусмотрительный Шандор вечером дал указание лошадей не распрягать – как в воду глядел! Матиас, не дожидаясь уточняющих приказов, прыгнул на козлы, пристроил у колена штуцер, разобрал вожжи. Шандор помог Аните сесть под кожаный полукупол. Крутнувшись волчком, грохнул в серую дымку из второго пистолета.
– Где они? – взволнованно проговорила Анита. – В кого вы стреляете?
Ответа не понадобилось: из-за овина брызнули сразу три яркие вспышки, пули застучали в борт брички.
– Хэй-я! – Матиас взвил над головой кнут, вытянул им лошадей по глянцевым спинам, и упряжка взяла с места в карьер.
От мощного толчка Анита чуть не вылетела из брички – спасибо удержал туго натянутый полог. Шандор, присев на скамеечку и расставив для устойчивости ноги, спешно перезаряжал пистолеты.
– Лягте на пол, – посоветовал он Аните. – Сейчас будет жарко. Они от нас так скоро не отвяжутся…
– Кто они?
– Почем я знаю? Мне показалось, я видел Михая…
Еще одна пуля пронизала кожаное покрывало. Анита, вцепившись в борт, осторожно выглянула за край. Пятеро всадников во весь опор летели следом за бричкой и стреляли на скаку. Сумерки скрадывали их лица, можно было разглядеть лишь согнутые фигуры, припавшие к холкам резвых коней.
Анита схватила штуцер Матиаса, изогнулась, рискуя вывалиться из бешено прыгающей по колдобинам брички, и выстрелила в скучившихся преследователей. Пуля царапнула одного из них, он схватился за бедро и чуть отстал от своих напарников.
– Вы умеете стрелять? – изумился Шандор.
– Не только. Где пули?
Шандор протянул ей коробку с пулями и лоскутами материи и деревянный молоточек. Анита со знанием дела завернула пулю в лоскут и стала молоточком вколачивать ее в ствол штуцера, как учил Алекс. Не рассказывать же Шандору, что с мужем-военным она в России обучилась кое-каким армейским премудростям. Вот и пригодилось.
Штуцеры били много дальше и точнее, чем пистолеты, но волынка с их заряжанием растягивалась минуты на три – и это при наличии сноровки. В горячке боя такое промедление было подчас непозволительной роскошью.
– Проклятье!.. – ругнулся Шандор и выхватил из болтавшихся на поясе ножен короткую саблю. – Как можно стрелять вслепую?!
Двумя взмахами он крест-накрест располосовал кожаный полог. Треугольные края распахнулись и затрепыхались на ветру, образовав подобие амбразуры. Шандор высунул в нее оба пистолета, одновременно нажал на спусковые крючки.
Преследователи к тому времени рассредоточились по всей ширине дороги, и выстрелы пришлись куда-то меж ними. Шандор выхватил у Аниты заряженный штуцер, приложил к плечу, секунду-другую целился, что было весьма проблемно, учитывая немилосердную тряску, и все же выстрелил метко, ссадив вырвавшегося вперед всадника. Тот скособочился, а потом и вовсе вылетел из седла, растянувшись на дороге.
– Один есть!
Ответный залп заставил Шандора и Аниту пригнуться. Когда распрямились, бричку вдруг повело в сторону и вынесло на обочину.
– Эй! – сердито крикнул Шандор. – Матиас!
Но Матиас уже не имел возможности повиноваться приказам. С продырявленной шеей (Анита явственно различила над воротом бесформенное отверстие) он накренился вбок, отпустил вожжи и полетел под колеса. Бричка дважды подскочила, переехав тело. Лошади, никем не подгоняемые, продолжали все же нестись галопом – их напугала стрельба. Но неслись они теперь, не разбирая дороги.
Шандор, бросив пистолеты, шагнул к козлам.
– Я сяду на его место! Отстреливайтесь!
Он стиснул руками вожжи, заставил лошадей подчиниться, выправил упряжку, направив ее в прежнюю колею. Анита осталась на огневом рубеже одна против четырех головорезов. Вспомнила о втором штуцере, вскинула его – тяжеленную дубину, – выпалила в разрез между плескавшимися треугольниками. Промазала, конечно. Попробуй попади, когда тебя шатает и кидает, как горошину в детской погремушке!
Взялась перезаряжать, опрокинула коробку, просыпала пули. Само собой вырвалось на родном испанском:
– La mierda del toro![1]
Давненько, ох, давненько прелестные уста сеньоры Моррьентес-Максимовой не оскверняли небо непристойными выражениями! Хорошо еще, Шандор не понял. Да и не расслышал, пожалуй.
– Они приближаются! Я не успеваю заряжать! – Это уже для него, погромче и с использованием нейтральных речевых конструкций.
– Под сиденьем ящик! – бросил Шандор, не оборачиваясь. – Сможете бросить ручную гранату?
Анита выволокла из-под скамьи плоский коробок, сняла крышку. На дне его были уложены чугунные болванки размером с небольшой мячик. Анита взяла одну – та весила фунта два.
В русской армии ручные гранаты применялись мало и в основном в отдаленных крепостях, Алекс рассказывал об этом оружии с пренебрежением. Пока высечешь искру, пока подожжешь фитиль… Проще штуцер зарядить.
– Это новейшая английская система, – объяснил Шандор, угадав ее сомнения. – Ничего не надо поджигать. Терочный запал. Видите сбоку проволочку? Дергайте за нее… Насечки воспламенят состав дистанционной трубки. Сосчитайте до семи и бросайте… как можно дальше!
Дернуть, сосчитать, бросить. Анита вообразила, что будет, если граната разорвется прямо в бричке, поэтому первую бросила, едва досчитав до пяти. Болванка шлепнулась на дорогу, всадники промчались над нею, и уже за их спинами грянул взрыв, не причинивший никому вреда.
– Не торопитесь, – поучал Шандор. – Действуйте спокойно. Это с непривычки…
Ему хорошо говорить: действуйте спокойно! Аните казалось, что она держит в руках ядовитую гадину, которая вот-вот цапнет ее за палец. Хотелось как можно скорее избавиться от этого леденящего пальцы (и душу!) шара, но она крепко сжала его в маленькой своей ладошке и стала вслух проговаривать:
– Uno, dos, tres, quatro, cinco, seis, siete… – И только после этого метнула гранату, вложив в бросок всю свою злость.
Ух ты как получилось! Граната удачно упала промеж двух всадников, и осколками накрыло обоих. Вместе с конями они разлетелись – один вправо, другой влево, – и волглые клочья плоти перемешались с жухлой придорожной травой.
Взрыв наверняка достиг бы и Аниты, ибо брошенная слабой рукой граната не могла отлететь на предписанное инструкцией расстояние, но покуда чугунная сфера летела назад, бричка продвинулась вперед, и таким образом дистанция увеличилась до безопасной. Аните достался лишь звон в ушах, который прошел после энергичных встряхиваний головой.