– Уйдет, зараза, – вслух скрежетнул зубами капитан, пытаясь поймать силуэт африканского «шумахера». Лобовое бликовало, выплескивая несметные «зайчики» кругом.
– Не случилось, слава те … – Он удовлетворенно фыркнул, в три переката меняя позицию. На сцене объявился новый участник, причем очень вовремя. ПКП «оркестранта» двумя короткими очередями левую сторону кабины пикапа превратил в подобие дуршлага. Оставшись без драйвера, авто вильнул неловко и, оказавшись в сточной канаве, завалился на бок.
– Не долго музыка играла …, – ехидно сообщил эфир голосом соседа-пулеметчика, еле различимый в трескотне автоматов и «Печенегов». А тут ещё рванул топливный бак джипа. Водитель попытался воспользоваться арьергардным положением, да и унести ноги подобру-поздорову. Увы, мечты не всегда сбываются, а гранатомет способен разрушить не только мечты-планы. Издержки профессии, так сказать.
Засада – штука страшная. Скорее всего, слова «и один в поле воин» о подобном. А тут ещё кинжальная дистанция, да квартет хмурых профессионалов от милитаризма, мда. Конечно, атакованные отстреливались, рвались сквозь частые заросли кустарника и к близким стволам деревьев. Один уникум даже возмечтал гранату кинуть. Видите ли, привиделось бедолаге, будто за ними в штыковую кинутся. Не сбылось. Словил, как в той песне, пулю на вдохе. Правнучек «лимонки» выпал из блудливой ручонки и бед наделал бы … Случайности, однако, числятся по двум категориям. Выпала счастливая. Шмыгнула граната за корягу, а та окажись крепкой. Приняла деревяшка каленую сталь, будто поролоновая губка “Ferry”.
Спустя минуты четыре стрельба прекратилась. Даже с территории базы через разбитые врата стала вываливаться охапками тишина.
– Здесь «Пилигрим». Концерт по заявкам радиослушателей закончился, – сообщили наушники уоки-токи голосом Кайды. – Как сам?
– Закругляемся помаленьку. – Андрей двадцать секунд тому, как в очередной раз сменил позицию. Теперь ползал взглядом, усиленным оптикой «Винтореза», выискивая среди мертвых потенциальных симулянтов. Оставлять за спиной подранка себе дороже. Здесь война: какой, к лешему гуманизм. – Зачистим околоток и adieux.
– Шевели батонами, mon cher, – чуть надавил голосом полковник. – Вертушки на подходе. И, тщательнее там.
За дальней рощей грохотало так, будто захмелевший возница гнал телегу булыжной мостовой, нагрузив ржавым металлоломом с «горкой». Территория базы пребывала в состоянии согласно классике разгрома. Обгоревшие остовы автомобилей; стены казармы в копоти, а часть крыши сложилось; трупы в нелицеприятных позах тут и сям; караульная вышка с культей «ноги». Чистенький плац на контрасте.
Морозов, шагая вровень с командиром, удовлетворённо крякнул, едва оказался внутри бывшего лагеря ценителей галльского петуха:
– Нехило вы тут порезвились.
– А то! – Носорог сидел на капоте единственного уцелевшего грузовика. Примостил ВСС на колени и, с коровьей меланхолией, жевал вяленое мясо. На физиономии собственника, что вернул некогда утерянное, блестели довольные глаза. – Заказывали драку с мордобоем – получите. Фирма веников не вяжет!
– Сейчас репортеров будет, как грязи! – бросил Александр на ходу. – Рожи прикройте, а то неровен час – сфоткают.
– И на обложку “Playboy” в полный рост, – хохотнул Чупа-Чупс и повесил ремень винтовки на шею, на манер пионерского барабана. – Позировать будешь, оскал сооруди и гульфик расстегни. Для пикантности как бы.
– Завидуете, коллега. Понимаю, самому-то нече продемонстрировать.
– Вы еще начните причиндалами мериться, – фыркнул Капелев, возникнув из-за низкого кузова Renault Master. Майор ещё не снял маскировочный комбинезон.
– Вы бы, сударь, с прикидоном лешего после посещения помойки расстались. – Еремеев, вздохнув, спрятал пакетик с оставшимся сублиматом в набедренный карман брюк. – Не ровен час шмальнет кто по причине вздрюченных нервов.
– Согласен, милейший Николя. Тем паче визитеры по-любому с охраной, – Евгений почесал макушку, не озаботясь снять бандаму оливкового колера. – В
бодигардах сплошняком «рэксы». Их как учат: коль непонятка на горизонте, пали из всех стволов, опосля разберемся.
«Крокодил», беспардонно взлохматив кроны деревьев, промчался на бреющем. Заложив лихой вираж, он похвастался пустынным камуфляжем и, перейдя в горизонтальный полет, полетел по широкой дуге. Следом, на манер дредноута кайзерлихемарине в узком фарватере норвежского фиорда, выплыл Ми-8 в ооновской раскраске. Умеренно выплевывая сигарные кольца выхлопа, завис над квадратом плаца. Помечтав о сокровенном с пяток секунд, филигранно опустился в самый центр. То, что пузатый походя устроил бурю в отдельно взятой базе, дак то к делу не относится.
«Двадцать четвертый» уже успел пробежать полный круг, а разношерстная публика всё ещё покидала транспортник по приставной лестнице.
– Цивильных четверо походу. Остальные в образе. – Полковник со второго этажа здания бывшего штаба разглядывал визитеров. Встречал их «вагнеровец», коему заранее определили сыграть роль старшего.
– Так, рыцарь пера и интернета. – Александр приставил бинокль к глазам и навел оптику на двух, красовавшихся в необмятых костюмах «милитари». Те, с постными физиономиями, небрежно снимали видеокамерами все подряд. Штука в том, что едва в объектив попадал кто-то из штурмовиков, так камера замирала, явно приближая предмет сьемки. – Отфоткай-ка рожи этих репортеров без границ на предмет идентификации.
– Уже. – Морозов, вооружившись “Nikon” с длиннофокусной оптикой, занимал позицию у соседнего окна. – Природа ведь не жалует пустоты, а на хитрую жопу завсегда найдется …
– С коловоротом, – ухмыльнулся Кайда и переместился вглубь комнаты, заметив, что один из «фотографов» направил камеру на здание штаба. – Тоже мне дети Жозефа Ньепса. Ладно, пойду с гостями погутарю. Приобщайся к искусству. Скинем в Центр твой фотоэтюд. Глядишь, получим ответ на вопрос who is who.
Он, аккуратно ступая между осколками битого стекла, спустился лестницей на первый этаж. Обернувшись на шум, увидел, как трое «оркестрантов», подхватив за ремни по три «калаша» в каждую руку и повесив за ремень по паре РПГ-18 на шею, двигались из оружейной комнаты к выходу.
– На ловца и зверь …, – буркнул полковник и, дождавшись, когда бойцы подошли, протянул руку к ближнему. – Давай-ка, дружище, подсоблю.
«Вагнеровец» удивленно посмотрел, но вопросов задавать не стал. Передал часть ноши и по кивку Кайды первым потопал наружу. Александр следом.
Визитеры по базе как-то особо и не разбредались. Толи картина разгрома не вызывала безудержного желания осмотра достопримечательностей, то ли увиденное было рутиной, то ли мин опасались, а скорее, смерть. Барышня с косой явно бродила где-то поблизости, невольно заставляя держаться вместе.
Черно-красно-зеленое полотнище, недавно болтавшееся на флагштоке, теперь на манер скатерти-самобранки, лежало перед капотом давешнего Renault Master. Здесь и укладывали, точно рыбу для сушки, трофеи. Кайда положил два АК и «Муху», продолжив четвертый ряд «улова». Отойдя метров на семь, закурил. Правда, пришлось оттянуть маску до подбородка. Гости тем временем собрались выйти за территорию форта. Экскурсоводом продолжал маяться «вагнеровец», тараторя на языке Дюма и жестикулируя не хуже сурдопереводчика.
– Заболтают парня, ироды. – В три затяжки прикончив сигаретину, полковник носком ботинка размазал окурок о плац. – Надо идти выручать бедолагу.
Он догнал делегацию, когда те, вынужденно перестроившись в колонну по два, проходили ворота. Шагах в десяти впереди двигались троица телохранителей в черной униформе. Принимая во внимание кофейный цвет кожи, вороненные М-16, верзилы смотрелись законченными татями, что по причине хронического неурожая, выперлись на большую дорогу. Ясное дело, кистень и дубина остались в прошлом, а на замену пришел более современный инструментарий промысла, но хмурый взгляд исподлобья, крадущийся шаг, зырканье по сторонам, никуда не девались.
– Британский стиль, – мысленно оценил стиль бодигардов Александр и, ловко проскользнув между идущими, поравнялся с авангардом группы.
– … в сухом остатке так: на территории базы тридцать семь боевиков в категории «двести», одиннадцать с ранениями разной тяжести, – мазанув его взглядом, вещал «оркестрант», в большей части обращаясь к четверке офицеров. Те, держались сразу за ним, в метре не более. Если судить по погонам-шевронам дядечки на службе слопали под пяток котлов армейской каши или чем тут их кормят. И, башмаки стаптывали отнюдь не на генеральских стройках вигвамов и прочих чумов африканского розлива. А, в петлицах серебристые крылышки с парашютом. Дизайн, ясное дело, разный, но суть дела не меняет. – Ещё восемнадцать за территорией. Мчалась на помощь, но … В общем, все умерли.
Морозов стоял на осевой (это, если умозрительно проселок разделить) линии, приняв несколько театральную позу. Ремень «Винтореза», что стволом вниз висел у правого бедра, чертил диагональ с левого плеча. Бронежилет увеличил вид грудной клетки до богатырской. Тактические ботинки на ширине плеч. Панама «а ля солдат удачи на побывке» едва держится на макушке. Черная бандана с принтом черепа гомо сапиенс скрывает физиономию до кончика носа. Словом, мачо в полный рост.
– Красавец! – вздохнул Кайда и то ли неодобрительно, то ли восхищенно мотнул головой. «Вагнеровец», не прерывая спич, Андрея удостоил коротким взглядом.
У вас возникало ощущение, что в спину кто-то смотрит? Неуютно, знаете ли. Мышцы спины и шеи охватывает гнетущий спазм, в ушах тонко звенит гитара, рот вяжет зной всей Сахары, а ледяной пот ниткой мерзкой улиткой ползет вдоль позвоночника. Александр, удерживая мину праздного благодушия, растянул поворот корпуса влево, что резиновый эспандер малахольный юнец. Прикрыл зевок левой ладонью, большим пальцем правой опустил флажок предохранителя винтовки и сдвинул переводчик огня влево. Уловив на периферии зрения характерные очертания человека, рявкнул, вскидывая ВСС: