Правда, пользы от этого оказалось, увы, немного, ибо начались вполне ожидаемые проблемы. Трижды высветив привычное «access denied», центральный сервер внутренней сети ускорителя предупредил неудавшихся хакеров, что при введении еще одного неверного пароля доступ с данного терминала будет заблокирован, а сведения о попытке несанкционированного входа — переданы службе внутренней безопасности. В результате полковники вместе с обоими Туристами занялись столь нелюбимыми мной мудрствованиями на тему оного несанкционированного входа, а я же, плюнув на все, пошел к своим (и майорским) ребятам. Очень вовремя пошел — короткая возня в кустах возвестила о наличии некой заранее непредусмотренной проблемы. Которую спустя несколько секунд довольно-таки не по-джентельменски впихнул в дверь «дубль-Иракец».
На то, чтобы понять, что это именно проблема, мне хватило одного взгляда — некая Хелен Пермиссен, несмотря на весьма нежный возраст — старший научный сотрудник одной из лабораторий сектора LHC, в этот момент должна была находиться где угодно, но уж точно не здесь. Потому что в прошлый раз и в это же самое время я взял ее в плен в полукилометре отсюда. И занималась она тогда куда более важными научными проблемами, нежели посещение глубокой ночью здания насосной станции, о наличии которой, скорее всего, до сего момента даже не знала. Что-то изменилось в этой реальности, что-то пошло не так, как должно было пойти.
— Глянь, командир, какая цыпа, — Олег усмехнулся — вроде бы вполне плотоядно, но как-то уж слишком утрированно. — Прямо сюда перла, целенаправленно так. Может у нее унитаз потек, сантехника вызвать хотела?
— Оставь нас, — я перехватил пленную за локоть, втягивая внутрь здания. — Иди назад. И смотрите в оба — как бы еще гости не пожаловали. А мне надо хотя бы минут десять на поговорить.
Иракец собрался было что-то сказать, скорее всего — просто спошлить насчет десяти минут, но, наткнувшись на мой взгляд, смолчал, послушно растаяв в темноте. Я же двинулся в противоположном направлении, протащив фру Пермиссен по недлинному коридору и довольно бесцеремонно впихнув в крохотную комнатку для отдыха дежурной смены. Подтолкнул ее к небольшому диванчику и встал напротив:
— Хелен, почему ты здесь? Ты ведь должна сейчас находиться в своей низкофоновой лаборатории номер, если не ошибаюсь, 5А? Разве дежурное тестирование сверхпроводящего магнитного контура установки АТЛАС уже закончено? — насколько я помнил, мой довольно посредственный и дубовый английский она понимала более чем хорошо. А уж специфических научных терминов я от нее еще в прошлый раз нахватался. Так и оказалось:
— Это я вас должна спрашивать, а не вы меня! Почему ваши солдаты меня схватили и привели сюда? Какое я имею к вам отношение? Кто вы вообще такие? — до шекспировских литературных изысков ей тоже было весьма далеко — английский не был для молодой шведки родным языком. — Я рассматриваю это как террористический акт! — и вот тут до нее, кажется, дошло:
— А… откуда вы знаете мое имя? И название лаборатории? Как вы узнали о том, что мы собираемся делать?
Ну, конечно, вот как раз сейчас я и начну рассказывать о наших сложных взаимоотношениях, в ходе которых тебе пришлось выложить кучу полезных (и не очень) сведений. Прямо сейчас и начну, вот только… стоп! Что я ей только что сказал? Установка АТЛАС? Значит она… Блин, какой же я невнимательный идиот!
— Откуда вы знаете мое имя? — занятый своими самокритичными мыслями, я даже не сразу понял, о чем меня спрашивают.
— Я все тебе объясню, Хелен, хотя и не обещаю, что ты мне поверишь и поймешь. Но все равно обещаю. Только сделай еще одну вещь, всего только одну… — не давая ей опомниться, я рывком поднял пленницу с дивана. — Пойдем. Не сопротивляйся — и скоро все закончится. Ты уйдешь отсюда живой, это я тебе тоже обещаю. Можешь считать меня сумасшедшим террористом, сбежавшим из лечебницы психом, кем угодно, только не сопротивляйся, — последнюю фразу я произносил уже в коридоре, таща к лестнице свою столь нежданную, но столь же и ожидаемую пленницу. Всего одно ее слово — и мы сумеем сделать то, ради чего и пришли сюда.
На второй этаж я практически внес Хелен на руках — то ли ее уже ноги не держали, то ли я настолько спешил, что просто не замечал подобных мелочей. По-крайней мере, когда мы зашли в облюбованный полковниками операционный зал, девушка просто висела у меня на плече. Аккуратно опустив драгоценный груз на ближайший стул, и не обращая никакого внимания на присутствующих, я склонился над ней:
— Хелен, какой пароль на вход во внутреннюю сеть проекта? Как получить доступ к системе виртуального управления коллайдером? Пожалуйста, ответь, это очень важно. Поверь, это важнее всех ваших вместе взятых экспериментов, Хелен. Какой пароль?
Девушка внимательно смотрела мне прямо в глаза. И я тоже мог читать в ответ в ее глазах… Что, и это тоже уже было? Там, в лесопосадке под Винницей, на полянке со стоящим в примятой траве милицейским «уазиком» с гербом СССР на дверце? Да наплевать! Слышите — мне наплевать на это! Сейчас — не тогда, сейчас — это именно сейчас.
Почему она ответила на мой вопрос, я так и не понял. В тот момент не понял. Да, я мог заставить ее говорить, мог, потому что уже сделал это однажды. К сожалению, я хорошо умею получать ответы на свои вопросы — меня этому учили, но… Но ответила она все-таки сама.
Назвала пять букв пароля на вход в общую сеть коллайдера (по иронии судьбы или недосмотру местной службы безопасности оказавшегося названием одного из главных проектов — ALICE) и еще столько же цифр — в компьютерную систему управления и контроля за гигантской магнитной ловушкой частиц — тем самым краеугольным АТЛАСом, к обслуживающему персоналу которого она и относилась.
Именно краеугольным, поскольку внутри этого самого большого в мире электромагнита весом в 250 тонн и диаметром в семь метров впервые в человеческой истории столкнулись при температуре почти в 300 градусов ниже нуля два пучка частиц. Столкнулись, породив сорок миллионов взаимодействий в секунду и частицы в десятки тысяч раз тяжелее протона.
Темную материю.
Черную дыру.
Войти же в главную операционную систему всего комплекса в целом она нам помочь не могла — для этого требовались вводимые одновременно личный пароль директора ЦЕРНа и пароль руководителя проекта. Которых она, понятное дело, не знала — и знать не могла.
Но нам ведь казалось, что этого и не нужно…
Глава 6
Пока Валера с выражением глубочайшего сомнения на челе (еще бы тебе не сомневаться, заполучив в руки ТАКОЙ пароль!) клацал клавиатурой, вводя в окошко первый из полученных «пассвордов», я судорожно пытался хоть как-то упорядочить свои скачущие мысли. Наконец мне это удалось. И одновременно еще кое-что произошло: позади меня радостно хмыкнул получивший вожделенный доступ полковник, над головой что-то негромко грохотнуло по железной крыше, отозвавшись предостерегающим «шухер!» снизу, и сквозь взорвавшийся осколками оконный стеклопакет в помещение влетела граната. Не классическая для штурма захваченного здания светошумовая или дымовая, и не со слезоточивым газом — самая обычная армейская осколочная граната из подствольного или станкового гранатомета. Стекло они, надо полагать, расстреляли долей секунды раньше — закругленный, со срезанным торцом цилиндрик врезался в дальнюю стену и штатно бахнул, разбрызгивая в стороны крошечные кусочки смерти. Впрочем, к этому времени я уже падал на пол, прикрывая защищенным бронежилетом телом Хелен. И надеясь, что боевые рефлексы обоих Туристов окажутся на высоте и земное существование Валеры с Серегой не окончится в этой самой комнате.
Дождавшись вполне ожидаемых хлопков второй и третьей гранат, я вместе с лишившейся сознания девушкой рванул в коридор. Привалив бесчувственное женское тело к ближайшей стене, перебросил из-за спины трофейную винтовку и занял позицию слева от дверного проема. Первым из задымленной комнаты вывалились Турист с Валерой, затем — их «параллельномирные» отражения. Судя по сдавленному шипению и матам, Серега не избежал близкого контакта с продуктами дробления осколочной оболочки. Как, впрочем, и мой Жорик — несколько проведенных рядом лет научили меня неплохо разбираться во всех тонкостях его ненормативного лексикона. Нынешнее эмоционально-наполненное «а-а-а-ай, б…ь!» означало, например, что он ранен в руку или ногу. Скорее всего, как-то неопасно, навылет или по касательной. На гражданке, впрочем, подобная же словесная форма определяла бы или падение с лестницы, или недонесенную до праздничного офицерского стола энную по счету бутылку водки. Но это я уже отвлекся.
— Уходим, — перекрикивая сумасшедшую канонаду в окрестностях первого этажа, скомандовал я. — Турист, ранен?
— Плечо навылет, — подтвердил мою догадку Жора. — Фигня, до свадьбы заживет, а жениться я пока не собираюсь. Серегу, вон, кажись, серьезнее зацепило! — взглянув в указанном направлении, я увидел залитое кровью лицо полковника.
— Пустяки, — сдавленно буркнул тот, слизывая набегающую на верхнюю губу кровь, — осколками от монитора поцарапало. Сам пойду! — он оттолкнул руку «дубль-Туриста» и, опираясь о стену, поднялся на ноги. — Автомат там остался. Забрать бы надо…
— Отставить! — на всякий случай предупредил я, оглядывая остальных — Валера, к моему величайшему удивлению, теребил ремень АКМСа — и когда успел подхватить?!
— Турист, бери дамочку, Валера — поможешь коллеге, Жора, подмогнешь? Перевязаться счас все равно не получится.
— Обижаешь, командир! — Жорик встал, здоровой рукой перекидывая перед собой автомат. — Потом перевяжусь, это ж даже не пуля, осколок. Валим вниз?
— Угу. Сначала они, потом ты у них в прикрытии, я затыкаю здесь. Всё, двинули! — поразмыслив секунду, все-таки вытащил из кармашка разгрузки парочку РГД — если все так, как я думаю, скоро может пригодиться. Вряд ли они собираются раскатывать все здание артогнем или вести правильную осаду — скорее это все-таки чисто спецназовская операция. То есть сначала ошарашивающий удар, затем одновременный штурм с земли и через выбитые окна — с крыши. Так что парочка моих гранат будет самое то.