«А-а-а, притормозил! — насмешливо подумал Фомич и резко прибавил ходу. — Постой, пошевели мозгами. Это тебе не по дороге идти, в затылок дышать. Да и людей вокруг сколько. А в лесу — один бог свидетель.» Степан Фомич наддал ещё и на одном из поворотов оглянулся. Ни на тропинке, ни между стволов сосен не было видно светлой рубашки. «Побоялся? Или хитрит? Проверим...» Ещё раз внимательно оглядев лес, Фомич пустился тяжёлой рысцой, стараясь бежать без шума, на одних носках. Вскоре стало не хватать дыхания и неприятно закололо в боку. Высмотрев в стороне небольшую заросль лещинных кустов, он свернул с тропинки и залёг в её гуще. «Полежу, отдохну, торопиться некуда.»
Вскоре появился и навязчивый попутчик. Шёл он быстро, явно стараясь нагнать исчезнувшего неизвестно куда Фомича и не забывая при этом посматривать по сторонам настороженным взглядом. Степан Фомич выждал, пока тот пройдёт заросли лесного орешника, и только тогда, не выходя из кустов, окликнул:
— Стой, Дуплет! Куда шагаешь?
— К тебе. Нужен ты мне, Дед! — явно обрадовался мужчина. — Ты не стерегись: я без зла. И пустой, — провел он руками по карманам брюк.
— А я и не стерегусь, — слукавил Фомич, выходя из кустов. — Проверить только хотел, один ты идёшь или ещё кого за собой тащишь. Я ведь тебя давно приметил, на остановке ещё... Только виду не подал. Может, думаю, в бегах.
— На остановке... — пренебрежительно сказал Дуплет. — Я за тобой полдня ходил! Как только засёк — сразу прилип. Стареешь, Дед, чутьё потерял.
— Да оно мне теперь ни к чему, чутьё-то, — подошёл Фомич вплотную к своему недавнему преследователю, — нового за мной ничего не числится, а за старое мы с властью в расчёте. Ну, здорово! Говори, зачем я тебе понадобился?
После выпитой водки и хорошей закуски Дуплет разморился, отяжелел, но разговаривал много и без устали. Фомич выпил мало, лишь бы не обижать гостя, и предпочитал больше слушать, чем рассказывать о себе.
— Ну, и куда ж ты теперь думаешь податься? — спросил он Дуплета, выбрав паузу в разговоре. — В городе не пропишут — и думать нечего.
— Пока у тётки двоюродной остановился. На несколько дней. Осмотрюсь... Может, завалюху какую-нибудь куплю на окраине. Я кой-чего привёз оттуда с собой. За девять лет собрал.
— Бесполезно! — убеждённо сказал Фомич.
— Что — бесполезно? — не понял Дуплет.
— Думать об этом бесполезно. И купить не дадут, и денег у тебя не хватит. Все завалюхи на учёте и стоят больше, чем иная квартира. Они ж под снос идут! — Заметив непонимающий взгляд товарища, сочувственно добавил: — И вообще. Трудно тебе будет, Дуплет. Времена не те пошли. Такие, как мы с тобой, — сегодня не в цене.
— Ты же устроился? — неожиданно разозлился Дуплет. — Ещё и как классно: два этажа... цветы... Один живёшь?
— Я же не вчера устраивался. Да и не мой это дом, Дуплет. В этом районе так, с ходу, не каждого и пропишут. Ты не смотри, что это село. Кругом дачи, и не чьи-нибудь... — начал Фомич просвещать своего гостя и осёкся, глядя куда-то за спину Дуплета.
— Чего ты? — встревожился тот и, оглянувшись через плечо, увидел, что от резной добротной калитки к веранде, на которой они так уютно расположились с Фомичом, идёт мужчина лет сорока. Одет вроде бы просто, но дорого, подтянут не по годам, а главное — это Дуплет отметил сразу — чувствует себя здесь хозяином. Проходя по выложенной кирпичом дорожке, остановился у клумбы с розами, поправил какой-то стебель. Сквозь прорези штакетного забора виднелась чёрная машина, подъехавшая к дому так тихо, что они ничего не услышали. Но больше всего Дуплета поразила мгновенная перемена в облике Фомича. Лицо его приняло выражение какой-то не то покорности, не то явного желания услужить. И сам он весь как-то подобрался, готовый в любой момент вскочить из-за стола и выполнить то, что ему прикажут. Он даже рюмку, из которой недавно пил водку, успел отодвинуть от себя подальше, и весь его вид говорил о том, что к этому бражничанью среди белого дня он никакого отношения не имеет.
— Чего ты? — с ещё большим недоумением спросил Дуплет.
— Тиш-ше! — прошипел Фомич, вставая из-за стола навстречу входившему на веранду мужчине.
— Гуляешь, Фомич? — добродушно осведомился пришедший, проходя к столу и ни с кем не здороваясь.
— Да вот... кореша бывшего встретил, — заторопился с ответом Степан Фомич. — Отметить решили немного...
— Оттуда? — спросил мужчина, разглядывая многочисленные татуировки на оголённых руках Дуплета.
— Оттуда, — подтвердил Фомич. — Пришёл совета просить, что ему дальше делать.
— Ну и как: дал ты ему совет? — поинтересовался пришедший, продолжая стоять у столика. Взял со стола початую бутылку водки, повертел её в руках и поставил обратно на стол.
— Да ведь так сразу, Игорь Сергеевич, такие дела не делаются. Подумать надо, — ответил Степан Фомич.
— Ну думайте, думайте, — разрешил незнакомец, направляясь в дом. — А водку, между прочим, надо холодной пить, — заметил он уже в дверях. — Ничего ты, Фомич, я вижу, не усваиваешь. А ещё другим собираешься советы давать, как жить.
— Это что за фрайер? — изумлённо спросил Дуплет, когда шаги мужчины затихли где-то в глубине дома. — Ты ж в законе, Дед, кассу когда-то воровскую держал, толковища вёл! А вьёшься, как шестёрка.
— Тише, ты, дурак! — с неожиданной яростью набросился на него Фомич, с опаской поглядывая на открытую в дом дверь. — «В законе... кассу держал...» — передразнил он Дуплета. — Кому он сейчас нужен, твой закон? Касса... — с нескрываемым презрением опять повторил он. — Это там, в зоне, такие, как мы — люди. А здесь — дерьмо! Здесь свои законы... И пожёстче, чем у нас с тобой были. И те шестьсот тысяч, которые я для корешей берёг, для него, — кивнул он в сторону двери, — тьфу! Закрой свой музей! — окончательно вышел из себя Фомич. — Распахнулся. Кому тут нужны твои купола с колоколами? Думаешь, кто-нибудь понимает, что они означают?
Дуплет обиженно засопел, но пуговицы на рубашке застегнул, кроме одной, самой верхней, закрыв на мощной груди густую татуировку. Фомич, наполнив рюмку, опрокинул её в себя одним махом, отдышался и спокойно сказал:
— А ведь прав, как всегда: пойло тёплое, а не водка. Эх, Лёша, Лёша, — неожиданно подобрел Фомич, — если б мне сейчас заново жизнь начать. Я бы её прожил по-другому! Как люди живут. Как вот этот... фрайер, — горько усмехнулся он. — Да ты знаешь, кто это?
— Кто? — проникся невольным уважением к незнакомцу Дуплет.
— Кто, кто... Ему только мигнуть стоит, и нас с тобой живьём в асфальт закатают! Вот кто! И милиция рядом будет стоять, смотреть, как тебя, дурака, закатывают!
— Заливай! — не поверил Дуплет.
— Ладно, — решил не вдаваться в дальнейшие подробности Фомич. — Покрутишься на воле немного, может, и поймёшь что-нибудь. А нет — придётся опять в те края возвращаться. Таким людям, как мы с тобой, трудно всё заново начинать. Ну, я-то намного раньше тебя вышел и сразу в хорошие лапы попал. Потому и живу до сих пор по чистой. И денег больше имею, чем раньше. А этого дерьма, — показал он пальцем на недопитую бутылку, — хоть...
— Фомич! — раздался голос из глубины дома. — Зайди на минуту!
К столу Степан Фомич вернулся каким-то строго-торжественным и заметно протрезвевшим.
— Идём со мной, — обратился он к задумавшемуся Дуплету. — Сам зовёт... Смотри, — предупредил он, — понравишься — будешь жить, как король! Нет — придётся из города сматываться и побыстрее. Свободных конкурентов он не любит! Лишнего не болтай, — подтолкнул его Фомич в спину, — а слушай больше.
Игорь Сергеевич сидел без пиджака в кресле возле низенького столика и пил из запотевшего стакана минералку. Но галстук не снял, а лишь ослабил узел и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. «Значит, отдыхать ложиться не будет, — мысленно отметил Фомич, знавший привычки своего шефа. — Куда-то ещё собирается ехать. Или ждёт кого-то...» Вошедшим в комнату Фомичу и Дуплету он садиться не предложил, хотя рядом стояли два свободных кресла, а тахта возле стены была таких размеров, что там вполне разместилась бы приличная компания.
Дуплет попробовал выдержать спокойный, изучающий взгляд хозяина комнаты и — не смог: серые глаза Игоря Сергеевича стали наливаться холодной синевой, а тонкие губы сжались в узкую полоску. «Ну его к гадам, — подумал Дуплет, отводя взгляд в сторону, — а то и допить не дадут.»
— Как тебя зовут? — спросил Игорь Сергеевич, поставив стакан на поднос.
— Лёшкой, — буркнул Дуплет, недовольный исходом немой дуэли.
— Ну-у... это несолидно, — поморщился хозяин. — В таком возрасте... Ты же не мальчик.
— Можно Дуплетом звать.
— А это уж совсем никуда не годится. Ты же не в зоне. Так что все клички оставь в прежней жизни, если, конечно, хочешь новую начать, — посоветовал Игорь Сергеевич. — А если назад туда вернуться собираешься, то нам с тобой говорить не о чем. Как, Степан Фомич?
— Вы, Игорь Сергеевич, не обращайте внимания на эти мелочи. Одичал он немного. За девять лет и собственное имя забудешь. А так он парень надёжный, не подведёт.
— Подведёт — с тебя первого шкуру снимут, — жёстко сказал хозяин дома Фомичу. — За твою рекомендацию.
Помолчал, допил пузырящуюся воду из стакана и задал Дуплету очередной вопрос:
— Что делать умеешь?
— Всё! — с готовностью ответил тот. И не врал. За многие годы, проведённые в различных колониях, приходилось Дуплету осваивать десятки профессий, и не как-нибудь, а основательно: за невыполненную норму полной лагерной пайки не выдавали.
Игорь Сергеевич придерживался на этот счёт иного мнения.
— Всё — значит, ничего! — убеждённо сказал он. — Но это даже и к лучшему. У меня ты будешь дворником. Фомич тоже с этого начинал.
— Метлой махать? — обиженно спросил Дуплет, собираясь обложить этого фрайера отборным матом. — Так для этого «шестёрки» есть.
— Да нет, — встал Игорь Сергеевич из кресла. — Метлой у меня есть кому махать. Это ещё заслужить нужно. А дворник должен убирать то, что мне мешает иногда в жизни. Дошло?