Вот уж ситуация… Мало ли в мире разнообразных психов? Ведь тот мудак мог подобрать подвеску, потом просто незаметно увязаться за Ильей и выяснить, где он живет, а потом…
А что потом? Зачем ему подкидывать странные фотографии? Зачем ему подкидывать подвеску? За что?
Илья сел на диван и откинулся на одну из цветастых подушек, что были живописно разбросаны по всей поверхности старенького уютного дивана.
Тихая беззвучная ярость стала медленно карабкаться справа из подреберья вверх к сердцу. В животе защемило, кулаки сжались, зубы стиснулись, в глазах потемнело.
Да кто это?! Да как?! Да что себе позволяет?! Где прячется эта безмозглая тварь, что смеет глумиться над Ильей? Никчемная безмозглая тварь!
В голове промелькнул образ отца. Образ матери, зажатой в угол на кухне.
Удар кулака! Глухой звук! Всхлип! Коля, не надо! Папа, не надо! Снова удар! Всхлип! Кровь! Папа, не трогай! И ты, змееныш, мать твою? Удар! Прыжок. Детские зубы впиваются в отцовскую руку. Кровь! Сильный удар! Коля, не тронь его!!! Удар! Боль! Темнота. Тишина! Покой… Пустота…
Илья вскочил с дивана, вырывая из-под себя цветную лоскутную диванную подушку. Бросок, и она, мягко ударившись о стену, скользнула к его ногам. Пинок, и подушка, сбив со стены старую фотографию улыбающейся семьи из трех человек, снова упала под ноги.
– Да отстань ты от меня!!! – закричал Илья, схватил подушку и впился в нее зубами.
По комнате полетели клочки синтетического наполнителя. Один зуб тоже не выдержал, его край откололся и, скользнув по рукаву, звонко щелкнул о паркет. Да и хер с ним. Нерв был убит еще давно. Самое главное – болеть не будет. Хотя это плохо. Лучше бы болел. Лучше бы болел так, что пришлось бы кататься по полу, чувствуя, как в мозгу через глаз проворачивают кривой ржавый штырь. Лучше что-то, чем ничто.
Илья еще раз обреченно изо всех сил ударил кулаком изорванный в клочки предмет интерьера. Потом пальцы разжались, и изуродованная лоскутная масса упала на пол.
Потом пришло облегчение. Потом пришло успокоение.
Илья упал на диван. В голове было пусто.
Все, до чего он додумался в этот день, так только до того факта, что все следы снова ведут в бар «Black Ocean», где Илья провел вчерашний вечер.
А значит, сегодня он снова будет там.
Это точно.
Иначе можно просто сойти с ума.
И вот около восьми часов вечера Илья спустился в бар по ступенькам, ведущим на цокольный этаж уже знакомого ему дома.
Там пока еще негромко играла музыка и было совсем немноголюдно. Над столиками горели желтые теплые лампы, на самих столах стояли приготовленные афишетки с уникальными предложениями, типа 1+1=3, наборы со столовыми приборами, салфетками и всякой всячиной.
Илья сел за столик в самом дальнем углу, откуда все же просматривался весь зал, и открыл меню.
Аппетита как такового не было. Желание хорошенько выпить тоже отсутствовало, поэтому, слегка подумав, Илья заказал у молоденькой официантки кружку пива и кольца кальмаров.
Официантка практически мгновенно принесла заказ и, улыбнувшись дежурной улыбкой, исчезла из поля зрения, оставив Илью наедине со своими мыслями.
И снова вязкая топь поглотила молодого человека, смачно хлюпнув над его головой черной тяжелой жижей отвратительнейшего дурного предчувствия.
Ничего. Ничего. Ничего. Никаких мыслей. Ничего.
– Привет, Илья! – вдруг раздалось сквозь смрадное болото. – Ты не с Владимиром случайно?
Илья взглянул на стоящего перед ним парня. Где-то он его видел… Где? А-а-а… Это тот старый знакомый Владимира. То ли Артур, то ли Антон, то ли Артем…
– Что? – Илья еще не до конца выплыл из болота.
– Володька здесь? – снова спросил молодой человек.
– Нет, – ответил Илья. – Его здесь некоторое время теперь точно не будет.
– Опять сцепился с кем-то? – спросил Артем или Антон… Пусть будет Артем…
– Угу, – хмыкнул Илья, внимательно всматриваясь в своего собеседника. – На улице налетели на какого-то спортсмена-марафонца. Он меня случайно сшиб, а Володя его не случайно.
– Да уж… – протянул Артур. – У него бывает крышеснос. Головной мозг вырубается, так он на спинном мозге действует. На рефлексах. Сначала сделает, а потом только подумает, зачем сделал. А ты что? Похмеляешься?
– Типа того, – ответил Илья.
– Ладно, – вдруг сказал Артем и добродушно улыбнулся. – Не буду напрягать. Вижу, что тебе не до разговоров. Володьке передавай привет. И сам не болей.
– Подожди, – вдруг одна безумная мысль мелькнула в голове у Ильи. – Слушай, а ты не знаешь тут девушку такую… Ну… В общем… Такую…
– С которой ты весь вечер кутил? – Артур снова добродушно улыбнулся. Было видно, что он очень приятный и дружелюбный человек.
– Да, – ответил Илья.
– К сожалению, – сказал Артем, – тут я не смогу многого рассказать. Видел эту мрачную личность несколько раз. В основном приходит одна. Пьет самую гнусную дрянь, мало с кем общается. Точнее… до тебя вообще ни с кем дольше двух минут не разговаривала. Всех, кто к ней подкатывал, отшивала на раз-два. Бежали как от чумы.
– Откуда такие наблюдения? – вдруг заинтересовался Илья.
– Здравствуйте! – Артем развел руки в стороны, показательно осматривая себя от пальцев левой до пальцев правой руки. – Я вообще-то барменом здесь подрабатываю, пока разрешают. Пару раз в неделю.
Tут только Илья заметил, что Артем одет в белую рубашку и специфическую жилетку, которую он вчера видел на бармене, что продавал ему спиртное для него, а потом бутылку отвратного дешевого виски для этой… Василисы. Да! Точно! Василисы!
Да и вообще, откуда у Владимира могут быть «старые знакомые», если они хоть как-то не связаны с алкоголем?
Бармен! Конечно! Бармен – друг Владимира! Бармен Антон! Или Артур?
– Прости, – Илья слегка смутился. – Что-то я после вчерашнего туплю.
– Бывает, – Антон широко улыбнулся, но потом стал намного серьезнее, постепенно переходя на шепот: – А на самом деле, я бы не связывался с этой девушкой. Странная она. Всех сторонится. И мне кажется, что она иногда сама с собой разговаривает. Я много, конечно, видел алкаш… м-м-м… посетителей, но чтоб вот так вот беспробудно…
Артем приподнял бровь, поджал губы и покачал головой, словно он лично не одобряет поведение странной девушки.
– Иногда прямо мурашки по коже, – продолжил он. – Кажется, вот сейчас встанет и с пустыми, как у зомби, глазами полоснет ножом по горлу за то, что ты просто мимо проходил. Или удавку какую-нибудь накинет, как только ты отвернешься.
Жуть. А то, что у нее или нож есть, или удавка, это я прямо даже и не сомневаюсь. Так что ты поаккуратнее. Вот тебе мой добрый совет.
– Хорошо, – Илья натянуто улыбнулся, а в голове все крутилась эта проклятая подвеска на цепочке и фотографии девушки. – Обязательно буду аккуратнее.
Глава XII
Эдуард возвращался с процедуры опознания с еще большим количеством разорванных и путающихся в голове мыслей. После всей той информации, что на него вылили, он никак не мог прийти в себя. Если собрать только важные факты, то получалось следующее.
Дима каким-то образом достал вещество с трудно выговариваемым названием, которое только заканчивалось на длинное «… N-альфа-диметил-фенил-этиламин». Это был какой-то синтетический наркотик.
Дальше Дима принял душ, надел костюм, повязал галстук, начистил и надел ботинки, написал предсмертную записку, а потом лег в кровать и ввел себе лошадиную дозу этого вещества в бедро.
Ну, душ и костюм – это Эдуард допускал. Но вот в ботинках залечь в постель? Очень не похоже на аккуратного Диму.
Да и почему он вколол препарат только после всех этих ритуальных приготовлений? Ну, может быть, боялся не успеть и предстать перед нашедшими его людьми в небезупречном виде. Но почему тогда укол был в бедро, а не в вену? Почему через одежду? Тут явно что-то было не так.
Первое место, куда отправился Эдуард после выхода из морга, была квартира Дмитрия.
Во-первых, все нужно было подготовить для похорон. Хотя об этом можно было беспокоиться в самом крайнем случае, так как Эдуард уже связался с одним из бюро ритуальных услуг и перепоручил все хлопоты соответствующему человеку. Похоронный агент заверил Эдуарда, что все будет сделано по высшему классу, как и должно быть у достойных людей, и что Эдуард может больше ни о чем не беспокоиться. Поэтому Эдуард и не беспокоился.
Во-вторых, какое-то странное чувство неприятия ситуации гнало Эдуарда на «то место, где Дима…», чтобы лично убедиться в изложенных следователем полиции и Антоном Николаевичем фактах. Чтобы прочувствовать ту обстановку, чтобы своими глазами все увидеть, потрогать, вдохнуть, и, может быть, тогда… Может быть, тогда он поверит, что Димы больше нет в этом мире, может быть, он действительно согласится с тем, что его родной брат по своей воле решил уйти из жизни.
Квартира Дмитрия располагалась все в том же районе города, где они когда-то жили с отцом. Только теперь это была уже далеко не окраина. Здесь выросли мощные многоэтажные дома, которые, подобно хищным огромным рыбам, царствовали в толщах человеческого бытия, то пожирая людей по вечерам, то выплескивая их из своего чрева ранним утром. А вместе с этими гигантами появились и рыбы-прилипалы магазинчиков, и придонные падальщики пивнушек и наливаек, и коралловые островки школ и детских садов, связанные воедино улицами, дорогами, дорожками и тропинками.
Лифт дернулся и поехал вверх на шестнадцатый этаж, медленно поскрипывая железными внутренностями. Эдуард вдумчиво рассматривал круглые и блестящие кнопки с маленьким горящим диодом в центре. Ровные круглые ряды одинаковых кнопок. А когда-то они были квадратные и не светились. Когда-то лифты были исписаны всякой непотребщиной, и в них стоял устойчивый запах мочи. Казалось, это было сотни лет назад, когда еще не было огромных многоэтажек, а в центре этого района был большой котлован недостроенного дома, в котором они нашли Юлю. Нет! Стоп! Хватит!