«Здравствуйте, – написала она. – Для начала я задам несколько вопросов.
Во-первых, откуда у вас доступ к почте, если вы находитесь в клинике.
Во-вторых, почему вы с доступом в интернет не обратитесь в соответствующие инстанции?
В-третьих, имея доступ к электронной почте, можно сделать рассылку тысячам человек по множеству любых баз, рассказав что угодно. Зачем вам записки? Из этой тысячи два или три человека обязательно откликнутся.
В-четвертых, назовите хотя бы одну вескую причину, почему я должна вам верить, и, в-пятых, назовите хоть одну вескую причину, почему я должна помогать вам.
Ну и почему такая дурацкая тема письма?»
Василиса еще раз пробежалась глазами по прочитанному.
«Отправляй. Быстро!»
Василиса кликнула по кнопке «отправить», экран ноутбука мигнул, и письмо перенеслось в папку «отправленные». Пути назад уже не было. Она снова вляпалась в какую-то темную историю.
Никогда! Никогда еще с детства ей не удавалось пройти мимо какой-нибудь грязной лужи и не извозиться в ней с головы до ног. Обязательно нужно было запустить комком грязи в белоснежный автомобиль. Обязательно нужно было швырнуть камень, лежащий на дороге, в ближайшее окно. Постоянно хотелось забраться на крышу старого пятиэтажного дома через открытый кем-то чердак и по пояс свеситься вниз с края крыши. Просто невозможно было отказаться от соблазна закрыть глаза и броситься перебегать оживленную автомобильную дорогу.
Причем сама Василиса этого не хотела. Она понимала всю опасность этих поступков и осознавала последствия до самых мельчайших подробностей, но чем ярче она представляла себе эти последствия, тем неудержимее неслась им навстречу.
Глава XV
– Что-о-о? – ревел отец и бешено вращал красными глазами. От него снова несло водкой. – Щенок! Ублюдок малолетний! Ты у меня сейчас кровавыми соплями умоешься.
Отец медленно двигался по маленькой комнате, разведя в стороны руки, растопырив пальцы и перекрывая Илье возможность прошмыгнуть мимо него в коридор к спасительной входной двери.
– Ты – последняя мразь, – спокойно отвечал Илья, медленно пятясь назад. – Хорошо, что ты сдох.
– Что-о-о? – снова взревел отец и бешено завращал красными глазами.
Илья сейчас не понимал, сколько ему лет, казалось, что он еще совсем мальчишка, но в то же время он ощущал и осознавал себя, как обычно, вполне взрослым состоявшимся мужчиной. Тем самым еще более странна была надвигающаяся на него огромная фигура отца с ужасным, перекошенным злобой лицом.
Антураж старой квартиры с коврами на стенах и пресловутой мебельной стенкой вызывал, с одной стороны, забытое чувство тоски по дому. С другой же стороны, квартира вызывала отвращение. Отвращение и страх перед этими высокими стенами, этими толстыми дверьми, этими пожелтевшими засаленными обоями, этими веселыми занавесками в желтых цветочках, которые насквозь провоняли сигаретами «Прима» без фильтра.
– Ну что? – рычал отец, как-то странно увеличиваясь в размерах. – Спасибо, что помог, выблядок! Жаль я тебя раньше не придушил. Сильнее тебя учить нужно было. Как шалаву эту, что тебя от какого-то шаромыжника нагуляла. Потаскуха! Мамка твоя!
Тут Илья не выдержал и со всей силы двинул нависающей над ним фигуре отца в зубы.
Под кулаком послышался хруст, наверное, сломался зуб, а по телу, начиная от костяшек пальцев, потекло тепло. Илья ударил еще раз и почувствовал, как, ударившись о другой зуб, треснула губа и разрывающаяся плоть знакомым образом скрипнула.
Удар левой руки уже обернулся звуком, который издает сапог, вытягиваемый из топкой болотной хляби, а в лицо Илье брызнули мелкие горячие капли чужой крови.
Новый удар правой рассек кожу у надбровной дуги так, что практически выступила кость, а кровь начала заливать отцу глаза. Могучая фигура вдруг уменьшилась, ссохлась, обмякла, но Илья продолжал бить, чувствуя неимоверный подъем и воодушевление.
Удар, удар, удар. Удар. Удар, удар. Удар.
В один момент этого безумного упоения Илья вдруг ощутил острую боль в правой руке. Он бросил взгляд на свой кулак и увидел, что на нем практически отсутствует кожа и плоть. Илья орудует чем-то наподобие сжатой в кулак руки скелета из кабинета биологии. Боль становилась невыносимой, острой, существенной, реальной…
Илья вскочил на кровати и уставился на правую руку. На косточке кожа была содрана, из ранки сочилась сукровица. Видимо, он во сне действительно задел кулаком стену возле раскладного дивана, на котором обычно спал.
Несколько минут Илья провел в оцепенении, сбрасывая с себя остатки сна, потом медленно встал, направился в туалет, а потом в ванную. Только там, под горячим расслабляющим душем, он окончательно вышел из состояния прострации, но до сих пор не мог понять своих чувств.
С одной стороны, к горлу подкатывало какое-то отвращение от всего увиденного во сне, но, с другой стороны, где-то в животе ближе к копчику то и дело что-то сладко потягивалось, как кошка, разомлевшая на весеннем солнце.
Илья вышел из душа, вытерся жестким полотенцем, так как кондиционер для белья уже две недели как закончился, а про покупку нового он постоянно забывал, и направился на кухню. Там под музыкальный канал Илья разогрел вчерашние макароны по-флотски, полил их кетчупом с майонезом и съел, запивая горячим, но заваренным позавчера чаем.
Процесс облачения в рабочую одежду не занял у него много времени. Джинсы, футболка, сверху рубашка с шотландской зеленой клеткой, черные носки и начищенные туфли. Потом взять рюкзак с ноутбуком, и можно выходить из дома.
Солнце нежно светило, ласково поглаживая кожу теплыми спросонок лучами. Оно еще не обрело силу, не оголодало и не набрасывалось на все подряд, пытаясь переварить это в жарком мареве своего зноя.
Илья простоял на остановке около пяти минут, потом сел в подошедший трамвай и по знакомому ему маршруту отправился в редакцию.
Он не любил метро, не любил его мрачность и отсутствие дневного света. С утра метро почему-то напоминало ему нарезку из фильмов Resident Evil, где тысячи медленных, но настырных зомби, раскачиваясь, прихрамывая или волоча за собой практически оторванные конечности, медленно лезут под пули случайно выживших в постапокалиптическом мире людей.
Наземный же транспорт – другое дело. Здесь тоже с утра полно хмурых личностей, но дневной свет делал выражения их лиц не такими плотоядными.
Ровно в десять Илья уселся за свой стол, достал из рюкзака ноутбук и раскрыл его. Вообще у него был свободный график, но душа почему-то не лежала к постоянной работе из дома.
Да! Не нужно было ехать в редакцию.
Да! Путь до рабочего места занимал ровно то время, которое требуется, чтобы протянуть руку и взять ноутбук.
Да! Не нужно было тратить деньги на одежду, и можно было расхаживать по дому в трусах, но здесь же существовал и огромный минус.
Работа на дому напрочь вымарывала дисциплину из и без того стремящегося к бесконтрольному безделью характера Ильи.
Будильник, душ и путь на работу – это был ритуал, который помогал собрать рассыпающиеся образы и строгим ошейником (огромными шипами внутрь) стянуть горло безалаберности, чтобы она не бесновалась под наплывом рождающихся у нее не по делу мыслей.
В офисе было уже достаточно многолюдно. И если с самого раннего утра имитацию бурной деятельности развивали только младшие клерки, ассистенты, различного рода заместители и прочий вспомогательный персонал, то сейчас офис заполнили корифеи: редакторы, ответственные редакторы, именитые журналисты и прочие уважаемые в своих собственных кругах люди, к числу которых относился и Илья.
– Читал твою статью о лакшери смартах, – хлопнул Илью по плечу Никита – хороший парень, талантливый журналист и иногда приятный собутыльник. – Размазал ты их. Размазал. От двух компаний уже письма пришли с требованием опровержения и угрозами засудить по самые помидоры.
– Сильно обиделись? – улыбнулся Илья.
– Так ты им, считай, весь бизнес поломал, – Никита на секунду завис, уставившись в окно и что-то анализируя. – Вывод твоего творчества на эту тему прост. Если ты покупаешь такие гаджеты, то ты лох, возможно, очень богатый, но лох. А кому захочется иметь репутацию лоха среди благородных людей?
– Такую задачу руководство ставило, – козырнул Илья, – комсомол ответил «есть!».
– Ладно, – Никита еще раз хлопнул Илью по плечу. – Пойду дальше страдать.
Вообще, работа в подобных «скандальных» изданиях, по опыту Ильи, часто была связана с угрозами от тех или иных компаний или простых, выражаясь юридическим языком, физических лиц.
Часто приходили гневные электронные письма, раздавались телефонные звонки с угрозами сломать или выдернуть ноги или, наоборот, засунуть их в известное всем место.
Приходили и старомодные бумажные письма, где распечатанное на принтере, реже от руки, велось повествование обо всех тех ужасах, которые сможет испытать человек, если сию же секунду не признает все, что им когда-либо было написано или сказано, полнейшей, грязной, наглой и отвратительнейшей ложью.
Поэтому Илья не удивился, когда девушка, что разносила по офису почту, положила на его стол небольшой ярко-желтый конверт с адресом редакции, его именем на нем и небольшой, но емкой надписью: «Чтоб ты сдох».
Девушка сочувственно посмотрела на Илью, словно извиняясь, что именно она доставила это письмо.
– Я долго не решалась, – сказала она. – Это письмо много шума наделало. Мы со службой безопасности даже просветили конверт, но там нет ничего, кроме бумаги.
– Спасибо, прелесть моя, – улыбнулся Илья. – Приятно осознавать, что о тебе так заботятся.
Щеки девушки вспыхнули легким румянцем, она ответила что-то несуразное, развернулась и зашагала прочь от стола Ильи.
Итак, ярко-желтый конверт! Он всегда как вызов! Всегда как драка в подворотне!
Илья открыл его и обнаружил белый лист бумаги. Первые строчки письма не удивили оригинальностью.