– Он видел, – махнула рукой Василиса куда-то в сторону. – Он знает!
– Кто знает? Что знает? – снова спросил Илья, в то же время сообразив, что разговаривает с одним сплошным подсознанием, а значит, ждать от девушки адекватного ответа бессмысленно.
– Я его помню, – Василиса уставилась в стену. – И его помню. Я вас помню. Вы всегда вдвоем гуляли… Дима… Дима и…
– Василиса! Ты слышишь меня? – Илья решил попробовать внезапно выпавший ему шанс. – Скажи, ты видела этих девушек раньше?
Илья снова достал из внутреннего кармана фотографии и попытался показать их Василисе. Она вообще никак не отреагировала. Она взглянула на Илью пустыми глазами, на которые навернулись слезы, и тут ее стошнило прямо на себя. Илья еле успел убрать фотографии и Василисин рюкзак. После обильного извержения Василиса еще что-то пробормотала, потом обмякла и, как тряпичная кукла, сложилась на кровати.
После такого подарка от своей гостьи пришлось провозиться около часа, чтобы заменить постельное белье на кровати, раздеть и отмыть девушку, закинуть ее вещи и простыни в стиральную машину, уложить Василису на бок, чтобы она не захлебнулась в новом рвотном позыве.
На ее плече тут же красным пятном вспыхнул знак Орды из World of Warcraft, а на бедре – небольшая татуировка, которую Илья, занятый процессом, раньше не замечал. Это была полуобнаженная девушка азиатской внешности в некоем подобии кимоно. Она была стройна и красива, если бы не одно «но» – ее длинная шея. Симпатичное личико девушки крепилось к соблазнительному телу чем-то наподобие извивающегося хвоста змеи, который несколько раз опоясывал бедро Василисы.
Илья медленно достал смартфон, аккуратно сделал снимок татуировки, потом накрыл Василису одеялом, убедился, что она дышит и больше не собирается вскакивать или выполнять другие цирковые номера, и вышел в соседнюю комнату.
Несколько минут блужданий в интернете выдали по татуировке следующую информацию:
«Рокурокуби (японский) – екаи, или же сверхъестественные существа из японского фольклора. В легендах говорилось, что они выглядят как нормальные люди днем, но ночью получают способность вытягивать свои шеи на огромную длину, а также могут менять свои лица, чтобы лучше пугать смертных.
По своей роли в японских легендах рокурокуби близки к персонажам-трикстерам, которые пугают людей, шпионят за ними и устраивают над ними всяческие жестокие шутки, для чего порой прикидываются дураками, пьяными, слепыми и так далее. Иногда же рокурокуби изображаются весьма злобными: стремятся напугать до смерти или даже нападают на людей с целью убить и выпить их кровь.
Согласно японским преданиям, некоторые рокурокуби в обычной жизни часто живут неприметно, могут иметь супругов-людей; некоторые из них предпринимают отчаянные усилия, чтобы не превращаться в демонов по ночам, некоторым, наоборот, это нравится, а некоторые вовсе не знают про свое второе естество. В некоторых историях описывается, что рокурокуби рождаются обычными людьми, но превращаются в демонов путем изменения их кармы из-за серьезного нарушения каких-либо заповедей или доктрин буддизма».
– Вот тебе и раз, – вслух сказал Илья. – Значит, рокурокуби… Более точной характеристики своей второй сущности трудно придумать. Кто из вас двоих сделал эту татуировку? Это была ты или твое второе «я»?
Глава XXXVIII
Василиса разлепила глаза. Снова это ощущение физической немощи, с одной стороны, и мысленной чистоты – с другой. Эти несколько отвратительно-прекрасных секунд, когда ты понимаешь, что тебе плохо, потому что ты хотела выжечь из себя любой отравой какое-то знание, и тебе это практически удалось. Удалось на какое-то время вчера. Удалось на какое-то время сегодня. В эти прекрасные секунды, когда ты ничего не помнишь…
Но вот приходят мысли, чувства и воспоминания. Нет, не о вчерашнем вечере. Он пока плавает в мутной непроглядной дымке до определенного момента. Воспоминания о том, что привело тебя в состояние, в котором ты сейчас находишься. И ты хочешь снова напиться – это замкнутый круг.
Зрение сфокусировалось на белом чистом потолке и имитациях лепнины по углам. Это не ее квартира! Мысли лениво, с болью, ворочались в голове. Главное, без паники! Не в первый раз.
Василиса медленно повернула голову и огляделась. Она лежала на широкой кровати в небольшой, но уютной чистенькой спаленке, обставленной в стиле мужского минимализма – кровать, телевизор в полстены, дорогая аудиосистема, шкаф-купе с зеркальными дверями, скорее всего, чтобы пялиться туда во время секса.
Твою мать! С каким утырком она опять переспала? Да мало этого! Она еще и осталась у него!
Василиса откинула одеяло, и в каком-то смысле ей стало легче. Она была в нижнем белье. Значит, с вероятностью девяносто процентов секса у нее не было. После секса она или одевается и уходит, или отрубается в течение десяти минут. Надевать нижнее белье во втором варианте просто некогда.
Во рту чувствовался отвратительный вкус остатков полупереваренной пищи, паров алкоголя и кислоты. Одежды около кровати не было, значит, ее унесли. А если сложить два и два – ее организм пытался очиститься от алкоголя самым доступным для него действенным способом. Теперь можно с уверенностью сказать, что секса точно не было.
Василиса завернулась в одеяло и, пошатываясь, подошла к двери. Там был слышен звук телевизора.
– Набирает обороты, – говорила ведущая, – дело, связанное с серией убийств при помощи некоего современного синтетического наркотика, который был обнаружен в крови всех четырех жертв. Официально власти уже признали существование…
Василиса как можно осторожнее толкнула дверь, но та предательски скрипнула. Тут же звук телевизора был выключен. Илья повернулся и внимательно посмотрел на Василису.
– Живая? – спросил он, стараясь придать голосу самое нейтральное выражение.
– Но лучше б сдохла, – ответила Василиса. – Я сильно вчера набедокурила?
– Чуть-чуть, – ответил Илья. – Твоя одежда уже высохла. Все в ванной. Можешь привести себя в порядок и одеться.
– Спасибо, – сказала Василиса, скрываясь за дверью в ванной комнате и проворачивая рычажок блокировки двери. Лучше бы она с ним еще раз переспала, честное слово, не так было бы стыдно.
Стоя под прохладным душем, Василиса составила свой план действий на сегодняшний день. Во-первых, нужно как можно скорее сбежать из этой квартиры и постараться никогда больше не встречаться с ее хозяином. Для этого у нее было много причин: их с Ильей относительно недавний секс; его безумные фотографии, которыми он размахивает направо и налево; его маниакальная уверенность в том, что Василиса должна что-то знать об этих фото; какая-то странная симпатия Василисы к этому человеку, который был вообще не в ее вкусе; а также тот факт, что она, как последняя школьница, дорвавшаяся до выпивки, уделалась вчера вдрызг на его глазах, открыв ему все свое внутреннее содержание в прямом и переносном смысле.
Во-вторых, нужно нарыть как можно больше информации об этом Самойлове Эдуарде Владимировиче и выяснить, что он знает о Юле.
Связан он с этими последними убийствами или нет, Василисе было все равно. Она хотела только одного – получить любую информацию о Юле. Как можно больше информации. Любой! Даже если это опять загонит ее в черную депрессию и безнадежное затворничество с элементами запоя и скотского поведения.
В-третьих, нужно попытаться выяснить что-то об этом извращенце, который написал ей с ящика Эрстмана. Кто он? Связан ли он с убийствами девушек? Связан ли он с Эдуардом Самойловым?
Как это сделать? Элементарно. Спросить напрямую. Через почту Эрстмана. Попробовать завязать диалог, а там – как пойдет.
Нужно действовать. Надоело отсиживаться в норе, жалея себя. Хватит!
Василиса вышла из ванной практически без следов вчерашней попойки. Илья все так же сидел на диване, вглядываясь в картинки в телевизоре.
– Будешь завтракать? – спросил он, нарочито не отрываясь от просмотра.
– Нет! – сказала Василиса, выходя в прихожую. – Мне нужно идти.
– Я тебя провожу? – спросил Илья.
– Нет, – как можно тверже сказала Василиса. – Я и так злоупотребила твоим гостеприимством.
Илья поднялся с дивана, вышел в прихожую, где Василиса, сидя на полу, зашнуровывала свои армейские ботинки, дождался, пока она закончила, и внимательно посмотрел ей прямо в глаза.
– Ты сама можешь не понимать, что делаешь, – вдруг произнес он. – Если вдруг тебе понадобится моя помощь…
– … обязательно позвоню, – соврала Василиса и буквально выпрыгнула на лестничную площадку.
Глава XXXVIII
Я сейчас праздную. Праздную в одиночестве, и мне, несмотря на это зимнее одиночество, хорошо. «Зимним» я его называю, потому что большинство обострений психических заболеваний отмечаются или осенью, или весной.
Мое обострение никак не связано с количеством серотонина, который бурно вырабатывается летом и, иссякая осенью, как пересыхающий ручей в пустыне, множит количество психов.
Моя зима никак не связана с недостатком света и витаминов, которые с первыми месяцами солнечного света бросают толпы извращенцев прилюдно дрочить под окнами училищ, выбранных в большинстве своем студентами женского пола. Каких-нибудь колледжей для швей-мотористок или под университеты молоденьких учительниц, особенно учительниц начальных классов.
Безумство не делает скидок на возраст, положение в обществе или благополучие. Безумство видит в тебе то, что хочет видеть. И то, что ты можешь ему предложить. Оно обманывает тебя. А ты веришь ему. Оно снова обманывает, а ты прощаешь его. Оно снова обманывает, а ты доверяешься ему в самый-самый последний раз, словно влюбленная тринадцатилетняя девчушка.
А потом ты случайно замечаешь своего «единственного» в непотребном состоянии и в окружении каких-то «проституток». Может быть, они и не проститутки вовсе, а на самом деле вполне приличные женщины, празднующие тридцатилетие своей подруги. Но тебе уже все равно.