Безумство – это танго далеко не для тех, кто обижается и уезжает к маме.
Это танец для тех, кто думает о свободе и счастье, танец для тех, кто думает о любой возможности воплотить в жизнь свои самые сокровенные желания, это танец для тех, кто согласен на «танго втроем» – он, она и безумие. Незабываемый опыт.
Мое зимнее одиночество говорило мне о том, что мне действительно удалось сплести из множества отдельных нитей тугой клубок, который не распутать уже никому, кроме меня.
В этом разноцветном теплом клубке есть все: подозрения, ненависть, сомнения, симпатия, непонимание, отчаяние, надежда, жажда мести и многое другое.
Этим клубком я запущу туда, где ни одна сволочь не смогла бы больше делать мне больно.
Запущу туда, где мне тоже будет позволено все! Где я наконец-то смогу полностью наслаждаться каждой минутой этой прекрасной жизни, а не только наблюдать ее медленный ход с безопасной дистанции.
Запущу туда, где никто не смог бы просто так намеренно впечатать меня в стену на моей же лестничной площадке, а на мои возражения съездить мне по морде, прямо у моей же двери, просто потому, что ему сегодня досталось от алкаша-папани.
Запущу туда, где человек, перед которым моя душа и мои чувства старались раскрыться во всей своей чистой красоте, плюет мне в лицо, унижает и всячески третирует меня.
У меня дома с рождения была кошка, и я, наблюдая за этими эгоистичными отражениями нашего существа, жалею и люблю кошек. В деревне у моей бабушки была собака, и я, наблюдая за этими заводными, преданными и бескорыстными отражениями человеческой души, жалею собак.
Однако у меня никогда не было человека, и люди мне абсолютно безразличны.
Мой план работал и подходил к своему финалу. Оставалось еще чуть-чуть подтолкнуть основных лиц, задействованных в нем, к бурному и неукротимому водовороту событий.
Опять мысли свелись к Юле и к крови, растекающейся по белой футболке, на которой так затейливо было написано: «Наслаждайся маленькими вещами». А потом уже ко мне и к Оксане, к ее наглым и таким простодушным изменам. К Марии, с ее желанием доминировать, унижать, заставлять чувствовать себя ничтожеством. К Ирине, с ее мелочностью, к Еве и ко многим другим мужчинам и женщинам.
Очень хочется распластать кого-нибудь из знаменитостей. Особенно тех, кто надменно и напыщенно судит какие-нибудь телевизионные шоу.
Кто их сделал главными? Почему именно они решают, кто вылетит, а кто останется? Почему они решают, кто станет победителем? Разве они в этом разбираются? С какого хера?
Я иногда мечтаю, что кто-то из них окажется в моей власти, мужчина или женщина – без разницы…
Мысли путаются. Нужно лечь и проспаться.
Глава XXXIX
В комнате царил полумрак. Единственным источником света была небольшая настольная лампа под зеленым абажуром, словно выписанная из какого-то старого детективного фильма. В принципе, можно было сказать, что она была абсолютно к месту.
Это и был детектив. Расследование, которое практически подошло к концу. Оставалось только задержать преступника и в лучших традициях зачитать ему его права.
На столе лежало несколько фотографий девушки, сидящей на стуле на фоне линолеума с рисунком паркета. Рядом стоял открытый ноутбук Дмитрия. На экране была фотография той же самой девушки, но на ней девушка была весела и счастлива, так как не была привязана к стулу, а делала селфи в зеркале какого-то спортивного клуба. Фото явно было из одной из социальных сетей!
За столом, обхватив голову руками, сидел Эдуард. Глаза его уже без интереса скользили от одной фотографии к другой.
Эдуард подробно изучил все обстоятельства недавних убийств. Так же он подробно изучил все, что хоть как-то связано с новым серийным убийцей, которого пресса уже цинично окрестила «пластическим хирургом» за характерный почерк – нанесение повреждений мягким тканям лица жертвы.
Еще одной характерной чертой «пластического хирурга» было использование уже знакомого Эдуарду вещества, длинная формула которого только заканчивалась на «…N-альфа-диметил-фенил-этиламин». По-простому «Sugar Night», или «Сахарная ночь». Этот синтетический наркотик был обнаружен в крови у каждой из четырех жертв. Этот же наркотик убил и Дмитрия.
Никаких сомнений больше не было. Фото одной из четырех девушек «Пластического хирурга» лежали на столе Эдуарда, в его темной комнате, на его столе, под лампой с зеленым абажуром, и Эдуард не знал, что делать дальше.
Илья Пахомов… «Пластическим хирургом» мог быть только Илья Пахомов, иначе как объяснить наличие у него этих фотографий.
И убийцей Димы мог быть только Илья Пахомов, прячущийся за маской уважаемого журналиста. Но если первое было ясно как белый день, то второе нужно было как-то доказать.
– Да какие, к дьяволу, доказательства! – вдруг крикнул в пустоту комнаты Эдуард. – В полицию! Сдать фото в полицию, и пусть они проверят этого журналиста на причастность к убийствам. Пусть проверят отпечатки пальцев! ДНК! Волосы! Обрывки одежды! Пусть проверят все, что должны проверять в таких случаях!
После этого отчаянного крика в комнате повисла давящая до звона в ушах тишина. Эдуард на несколько минут задумался.
Ну хорошо! Полиция! И чего он дальше добьется? Даже если Илья Пахомов и есть «Пластический хирург», даже если это докажут, как можно связать его с Димой?
Даже если «Пластического хирурга» посадят… Дмитрия все равно будут продолжать считать сбрендившим самоубийцей, а не жертвой психованного журналиста.
Нужно как-то обосновать… Нужно как-то связать… Нужно докопаться до правды.
Эдуард открыл ноутбук Дмитрия и пробежался глазами по файлам статей, сохраненных братом.
Все должно быть здесь! Все доказательства и все решения должны быть здесь. А что, если… Так… Несколько щелчков мыши, и на экране появились свойства файлов: тип, расположение, размер, занимает места на диске, создан, изменен, открыт…
Создан! Интересно! Казалось, что вот-вот Эдуард нащупает какую-то мысль. Создан! Какой же файл тут самый старый? С какой статьи Дима начал знакомствo с Ильей Пахомовым?
То, что дала сортировка, с одной стороны, яркой лампочкой, как в классических американских мультфильмах, зажгло сознание Эдуарда, а с другой – он почему-то даже не удивился.
Какая статья могла связать «Пластического хирурга» и человека, который долгое время провел в лечебнице из-за насильственной жуткой смерти девочки-подростка? Конечно же! Дата создания файла говорила об этом без малейшего стеснения.
Самой первой статьей, сохраненной на диске, был материал о серии жестоких убийств и изнасилований в разное время в разных районах Москвы, материал, объединенный только тем, что безумных маньяков так и не нашли.
«Ювелир из Серебряного Бора», собирающий украшения с обездвиженных электрошокером девушек, «Измайловский влюбленный», оставляющий милые пустячки своим «возлюбленным», «Капотнинский судья», несущий миру справедливость и чистоту нравов, а теперь…
Эдуард вскочил на ноги так быстро, что голова у него закружилась и ему пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть на пол. Так вот оно что!
«Ювелир из Серебряного Бора», «Измайловский влюбленный», «Капотнинский судья», а теперь и «Пластический хирург» – это все один и тот же человек! Один и тот же больной мозг, искусно выдумавший всех четырех персонажей и прекрасно разыгравший их, словно роли на сцене.
Илья Пахомов создал и внедрил образы этих жутких героев в сознание своих читателей, словно это были отдельные живые люди!
Конечно! А почему бы и нет? Ведь всегда есть такая возможность, если ты сам журналист! Кто заподозрит невинного представителя прессы, особенно когда речь идет не об одном, а сразу о трех совершенно разных психопатах.
Дима всегда обладал острым умом и тонкой интуицией, плюс ко всему все пережитое им в том котловане недостроенного дома удвоило его способности, хоть и загнало в подвалы отрешенности, где он скрывался от окружающего мира. Однако какие-то крупицы информации все же долетали до его темного подвала. Что-то заставляло его выходить на белый свет и в прямом, и в переносном смысле. Видимо, в такой вот момент Дима и догадался о множестве сущностей Ильи Пахомова. Догадался и был убит.
И что дальше? А дальше Илья решил проверить, держал ли Дмитрий свою догадку при себе или поделился ею с братом. Поэтому и было устроено это нелепое и бессмысленное избиение Эдуарда у дверей бара «Black Ocean». Избиение, замаскированное под пьяную случайную драку.
Если Эдуард узнает Илью, то это будет значить, что Эдуард уже посвящен в тайну «Пластического хирурга», и Илье придется решать уже и эту проблему.
К тому же если Эдуард действительно что-то знает об Илье Пахомове, то, возможно, пара ушибленных ребер и мастерский удар в челюсть помогут Эдуарду забыть то, что он знает, и намекнут, чтобы Эдуард держал свой язык за пока еще целыми зубами.
– Ну что же, – вслух произнес Эдуард, – теперь мы поиграем в твою игру. Только немного поменяем переменные в заданном условии.
Глава XL
– Ну что, Тоха, – спросила Василиса у иконки робота Бендера в Skype, – выручишь?
– Для тебя все что угодно, любовь моя, – послышался в ответ ехидный голос.
– Слушай, – вдруг почему-то добавила Василиса, – может, встретимся как-нибудь? Выпьем? А то, если честно, я плохо помню, как ты выглядишь.
– Так есть же такая кнопочка – «видеорежим», – съязвил Тоха.
– Не сейчас, – Василиса осмотрела помойку, которую она называла своей квартирой, и помойку, которую она называла собой. – Давай я принаряжусь, и мы встретимся.
– Это свидание? – рассмеялся Тоха.
– Не знаю, – честно ответила Василиса. – Но ты самый нормальный из всех моих знакомых.
– Ты многого не знаешь, – продолжал смеяться Тоха. – Ну да ладно. В общем, я подключился. Можешь начинать. Я покараулю.
Значок с Бендером погас.
Василиса открыла почтовую программу, нашла в списке последнее письмо с почто