, как в Канделарии, собирали не более двух тысяч..! Так что толпа петушатников на прошлой неделе в «Колизее» знаменует, возможно, зарю новой эры в истории боев.
Каковы проигрыши, каковы выигрыши — никто не говорит, однако нетрудно догадаться, что они огромны. На международной встрече в «Колизее» 17–18 мая в 1965 году минимальная сумма ставок на каждую птицу достигала пяти тысяч песо — и это в самом начале. Правда, на прошлой неделе минимум составил поменьше — всего две тысячи: так, курам поклевать. Но ведь птиц было куда больше, так что и куры поклевали. Один человек унес на руках стопку банкнот от пояса до подбородка. После каждого боя через сетку, разделявшую секции, летели толстые пачки денег. Одна пачка шлепнулась между сетками, и получателю пришлось попотеть пару минут, пытаясь подгрести ее к себе собственным поясом. В глазах мелькало золотое и красное — то сражающиеся петухи, то банкноты в пятьдесят и двадцать песо, которые передавали пригоршнями.
С 1963 года «Колизей» Аранеты проводит ежегодные летние бои (их теперь воспринимают как пик сезона) — золушка филиппинских развлечений стала поистине элитарным спортом, сопоставимым со скачками и боксом.
Молодой человек, который горит желанием сделать наш сабонг — петушиные бои — по меньшей мере столь же респектабельным, как баскская пелота, — это Джордж Аранета, в чьем генеалогическом древе полно петушатников. Джордж хотел бы вывести эту забаву с грязных арен и из фольклора, дав ей добропорядочные стадионы, где петухов сводили бы по весу, как боксеров, а бои велись по разработанному кодексу правил, не просто по традиции. Поскольку для начала у него был «Колизей», он с «Колизея» и начал, превратив его после международного финала 1963 года в арену для ежегодных боев. Финал — это соревнования двух команд, в «Колизее» — главным образом между американскими петухами и. филиппинскими отборными бойцами.
Пробудив интерес к петушиным боям такого рода, Джордж сумел продвинуть свою идею дальше, устроив в этом году дерби, то есть открытый турнир, где может состязаться неограниченное число команд. Строго говоря, дерби на прошлой неделе еще не было международным — участие единственной зарубежной команды, американской сборной, не тянуло на международную встречу, однако приглашение Джорджа приняла довольно представительная группа лучших петушатников нашей страны от севера (петухи Навета Сингсона из Илокос-Сур) до юга (петухи Гарсии Далисая из Давао), а также петушатники диаспоры (Гавайский Глаз Эдвина Насимиенто). Знаменитые питомники выступают под общими боевыми кличками. Петухи Джорджа Аранеты записаны как Буревестники, конгрессмена Хосе Альдегера — Воители Сары, птицы с арен Тоса Рейеса (оптическая фирма и скаковой клуб в Санта-Ана) неизвестно почему именуются Камин-5, у птиц из клеток Джеймса Чионгбиапа общее имя — Кобры. Другие славные петушиные клички: Лизы — это птицы Эдди Аранеты (говорят, у него больше всего бойцов в стране), Кавите — Джуна Монтано, Бароны — Д. О. Пласы, РСР — Рамона Риверо, Речники — майора де Гусмана, Шангрила — Мами Дайсона, Малибай — птицы Джуна Домингеса. И нет нужды объяснять, кому принадлежит боец, выступающий под боевой кличкой Братья Асистио.
Все сто тридцать два петуха, выставленные двадцатью двумя командами, — иностранцы. Местный «техасец» не имеет ни малейшего шанса выстоять против бойцов иностранной породы. Из шести Буревестников, выставленных Джорджем Аранетой (все красные халсейцы), четыре были новичками, два — ветераны. Из ветеранов один в этом году выиграл пинтакаси в Канделарии, Илоило, другой стал чемпионом на недавнем местном дерби в Параньяке.
До начала турнира в «Колизее» фаворитами числились представители знаменитых питомников: Лизы, Кобры, Буревестники, Воители Сары, Братья Асистио. Но предстартовые надежды сразу же рухнули. В последнюю минуту из списков была вычеркнута единственная иностранная команда — Объединенная американских селекционеров Джонни Мура и Харольда Брауна — под тем предлогом, что долгое путешествие через Тихий океан измотало их бойцов. Никто не обратил особого внимания на манильскую команду, некую Лигу Джей и Джей, из безвестного питомника, принадлежащего Джессу Кабалсе и Че Веласко.
На турнире разыгрывались обычные награды (платила фирма «Пепси-кола») и большой приз в сорок четыре тысячи песо. Каждая команда сделала свой вступительный взнос в две тысячи песо, а также установила индивидуальную ставку минимум в две тысячи. Решено было присуждать командам по одному очку за каждую победу и по пол-очка за ничью; команда с наибольшим количеством очков получит главный приз и 70 % сбора, остальные 30 % пойдут команде, занявшей второе место.
До десяти часов утра шло взвешивание бойцов. Это были великолепные экземпляры — чудовищных размеров, с гордой осанкой и пышным оперением, весом от двух до двух с половиной килограммов. Напряженные, как у скаковых лошадей, мышцы шеи и ног — буквально комки энергии — говорили о взрывчатой природе этих чистокровных бойцов. В них чувствовалась мощная потенция — понятно, почему в разговорном английском слово «петух» означает также «фаллос». Перед самым боем петухам надевали металлические шпоры — тонкие смертоносные лезвия от двух до пяти дюймов длиной. Петухов взвешивали еще раз перед самым выносом на арену; превышение веса на сорок граммов от зарегистрированного вело к дисквалификации.
На прошлой неделе было продемонстрировано новшество, заимствованное из СШХ: новая арена. Огромный кубический каркас затянут сеткой, пол, посыпанный песком, на уровне глаз зрителей, нижняя часть застеклена, а сам куб разделен на два отсека: главная арена и запасная. На каждый бой отводилось по пяти минут. Если за пять минут сентенсиадор, то есть рефери, не в состоянии вынести решение, птиц переводят на запасную арену и дают еще десять минут. Если и после этого исход боя неясен, объявляется ничья. Все это быстроты ради — таков уж задор у бойцовых петухов: израненные, изувеченные, даже ослепшие, они все равно продолжают сражаться, и бой может длиться весь день. «Регламент» и запасная арена позволяют избежать затяжных схваток и обеспечивают быстроту и непрерывность программы: на главной арене обычно уже начинается новая схватка, а на запасной еще продолжается предыдущая, не давшая результатов по истечении первых пяти минут. Однако на прошлой неделе запашная арена в «Колизее» не всегда использовалась по своему главному назначению, то есть чтобы освободить место для следующего боя. Пары, чей бой продолжался дольше отведенных пяти минут, действительно переводились на запасную арену, но на основной очередная схватка так и не начиналась. Чжордж Аранета объяснил, что он просто хотел опробовать это новшество и не желал вносить путаницу, показывая две пары сразу; однако в США используют и две запасные арены, бывает, там схватки идут даже одновременно на трех.
Турнир должен был начаться в одиннадцать, но до полудня не удалось приступить к делу. Как sol и sombra[66] — две стороны арены для боя быков, так и тут противоположные стороны были обозначены тагальскими словами тегоп — «есть» и wala — «нет». Это исходные позиции бойцов на арене. И вместо того, чтобы орать, как обычно: «На красного!» и «На белого!», орали: «На уала!» и «На мерон!», а чаще получалось «На ла!» и «На рон!». Такая вот замена цветовых обозначений. Обычно фаворита, то есть петуха, на которого поставили больше, помещают на сторону теrоп, но когда суммы ставок у стравливаемых петухов одинаковые, то разделение на wala и теrоп относится лишь к хозяевам птиц: у кого на голове шляпа, тот теrоп.
В целом схватки бывают скоротечные, бескомпромиссные и жестокие; они редко длятся больше минуты. Птиц вносят, стравливают друг с другом — причем стравливающие, похоже, удерживают бойцов за хвост изо всех сил, а те вырываются, — и на три минуты воцаряется кромешный ад: зрители орут, делая ставки, кристо отвечает. Все ставки надо успеть сделать за эти три минуты. Потом петухов отпускают.
На петушиных боях с замиранием сердца начинаешь понимать, что петухи все же птицы. Мы заземлили их, приручили, прижали к земле, мы держим их взаперти в клетках, но в минуту ярости они возвращаются в свою первобытную стихию. Петушиный бой идет не на песке, не на арене — он идет в воздухе, это судорога в пространстве. Петухи налетают друг на друга, они летят, они взмывают вверх, сшибаясь. Хорошая схватка всегда скоротечна и проходит не на земле. Бойцы как будто колесом крутятся в воздухе: вот наверху один петух, вот он уже внизу, а лезвия все сверкают и режут, а крылья все хлопают и перья летят. И сердце твое подпрыгивает с каждым прыжком петухов, которые там, в воздухе, слились в единый вихрь, в удар молнии, во взорвавшуюся звезду. Это конвульсии сгустившихся воздушных струй. Наилучшее сравнение — воздушный бой истребителей или глаз бури, центр тропического циклона. Петушатники говорят, что удар, нанесенный в воздухе, втрое опаснее удара, нанесенного на земле. И всякий раз — острое чувство разочарования, когда петухи падают на землю и начинают бегать, увертываться и клевать друг друга. Там, наверху, они были ангелами; здесь, внизу, это просто птицы. Вот они снова взмывают вверх, и ты взмываешь вместе с ними. Когда они устремляются вниз, кажется, что рушатся небеса. В «Колизее» на прошлой неделе взлеты этих великолепных птиц были столь же зрелищны, как прыжки в балете, от них точно так же захватывало дух. Был ведь когда-то фильм, где Анн-Маргарет испытывает оргазм, наблюдая за боем петухов; и хотя некоторых смешит хемингуэевская реакция на такие кровавые зрелища, как петушиные бои или бои быков, можно понять, почему этот спорт никогда не будет столь невинным, как бейсбол, и почему женщины у арены на прошлой неделе вздрагивали при каждом прыжке петухов. Всякий раз, когда, преодолев земное тяготение, два петуха ракетой взмывали вверх, сшибались, сливались в смертном бою и, брызжа кровью, погибали в пространстве, они расписывались своей доблестью в прозрачном воздухе арены.