лотисто-коричневая щетина лишь дополняют этот потрясающий вид.
Господи, он… бесподобен.
– Привет. – Он тихонько захлопывает за собой дверь, а затем опирается на нее. – Как дела?
Тяжело сглотнув, я откидываю волосы назад, открывая обнаженное плечо и лямку лифчика, которые тут же притягивают его взгляд как магнитом. Кожа горит, словно он коснулся меня рукой, а не взглядом.
– У меня все… в порядке. – Я подтягиваю край свитера, но он снова падает с плеча. Надо было надеть майку.
– Хорошо выглядишь, – говорит он, отталкиваясь от двери и медленно двигаясь ко мне.
Ой. Я не ожидала так скоро услышать комплимент. Я вообще не ожидала комплиментов.
– Спасибо. – Я откашливаюсь, собирая всю волю в кулак. Она мне понадобится, ведь он подходит все ближе и ближе. – Ты тоже.
Он криво улыбается одними губами и подходит к столу, рядом с которым я стою.
– Значит, ты разговариваешь со мной?
Мне приходится задирать голову, когда он стоит так близко, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Почему я не должна с тобой разговаривать?
– За прошлую нашу встречу ты и десяти слов не сказала. Казалось, терпишь меня через силу.
– Ты что, считал? – Я флиртую? Совсем на меня непохоже.
– Я думал, ты злишься на меня. – Он поджимает губы, а глаза так и светятся. – Прямо бесишься.
В самом деле? Когда это я злилась на него? Испугалась? Да. Смутилась? О да.
– Знаешь, когда я сказал тебе некое слово. – Он словно читает мои мысли. Невероятно! – Ты выбежала из моего дома, будто за тобой черти гнались, а на следующий день почти со мной не говорила. – Он сверлит меня взглядом. – Думал, сегодня ты и вовсе не придешь.
– О, вот теперь я обижена. Я никогда не пропускаю занятия. Только если болею. Смертельно. – И даже тогда не факт, что пропустила бы. Такое было только однажды с тех пор, как начала работать. Я серьезно отношусь ко всем своим работам.
– Ты действительно обиделась? – Он удивленно изгибает бровь, и мое сердце заходится в бешеном стуке.
Я закатываю глаза.
– Нет. Думаю, это было… просто недоразумение.
– Согласен. – Его голос становится тише, он подвигается ко мне ближе. Настолько близко, что я вижу крошечные золотистые пятнышки в его изумрудных глазах. – Значит, ты не злишься на меня?
– Нет, – качаю головой. – Вообще-то, я тобой горжусь. Ты выполнил все необходимые задания, чтобы подтянуть английский. Уже сейчас у тебя четверка с минусом.
Он самодовольно ухмыляется.
– Остался еще один тест. Готов поспорить, что смогу вытянуть предмет на четверку.
– Не сомневаюсь! А еще я слышала, что через несколько дней ты возвращаешься в команду.
Вытащив стул, на который опирался, он жестом предлагает мне сесть. Я повинуюсь, прекрасно понимая, что его руки лежат на спинке стула. Пододвинув его ближе к столу, он убирает руки, задев пальцами мое обнаженное плечо, отчего меня бросает в жар.
Если я загораюсь от одного невинного прикосновения, то тогда я в большой беде. Что же будет, если мы зайдем дальше?
Мечтать не вредно, Челси.
– Где слышала? – Он садится на стул рядом со мной, как в нашу первую встречу, когда взволновал меня не на шутку, находясь так близко ко мне.
У меня дежавю. Я снова таю. Если он придвинется еще ближе, то коснется меня. Я слабею от одной этой мысли.
– Сегодня утром я встречалась с твоим куратором. Кстати, она курирует еще нескольких моих учеников.
– Ты о старой доброй Долорес? – он усмехается и качает головой. – Как думаешь, сколько ей лет?
Бедная Долорес. В прошлом заядлая курильщица; лицо покрыто морщинами, а голос настолько хриплый, что я приняла ее за мужчину, когда говорила с ней по телефону. Она милая и, вероятно, должна была уйти на пенсию еще лет пять назад.
– Не знаю. Пятьдесят?
Он смеется и качает головой.
– Надеюсь, это шутка.
– Что и говорить! – я улыбаюсь и открываю рюкзак, роюсь в нем в поисках его учебного плана. – Слышала, ей за семьдесят.
– Я бы не удивился, будь ей за девяносто. – Он указывает подбородком на открытый файл. – А это зачем?
– Если ты разобрался с английским, то это не значит, что тебе больше нечего делать. – Я прижимаю край файла указательным пальцем. – Тебе еще нужно поработать над портфолио для курса по творческому письму.
– Да, – он качает головой. – Кстати, об этом. Могу я просто отказаться от курса? Он ведь по выбору?
– Ну, боюсь, что уже поздно. Если бросишь сейчас, в твоем аттестате появится большой уродливый прочерк, который испортит тебе общую картину успеваемости. – Я придвигаю файл к себе и просматриваю список заданий, которые ему нужно выполнить. Его нужно всего лишь немного подстегнуть. – Думаю, ты хорошо пишешь. Многое из того, что нужно сделать, не слишком сложно.
Он выпячивает грудь.
– Я пишу не просто хорошо, а отлично.
– Докажи. – Я подталкиваю лист с заданием к нему, чтобы он мог прочесть. – Напиши что-нибудь. Стихотворение или что-то в этом роде.
Он смотрит на список, затем на меня.
– Любишь писать стихи?
Я морщу нос. Я весьма далека от богемы и предпочитаю факты и цифры. Моя стихия – это математика и история. Хотя, если постараюсь, пишу неплохие сочинения. Откровенно говоря, не меня должны были назначить Оуэну в репетиторы. Для его случая я не самый лучший вариант, но из тех, кто готов был взяться за работу, выбрали меня.
– На самом деле нет.
– Думал, всем девушкам нравится писать о любви и печали.
Так вот о чем он пишет! Сомневаюсь. Хотя кто знает?
– Я не похожа на большинство девушек.
– Знаю. – Его улыбка становится нежнее, когда он смотрит прямо в глаза. – Это мне в тебе нравится больше всего.
Упс. Я пропала. Я на крючке.
Глава 9
«Прикосновение любви любого сделает поэтом».
Оуэн
Я ломаю голову над заданием. Обычно я не пишу стихи. Пытался, когда хотел во всем походить на Дрю Каллахана, но ничто и никто не вдохновляли моего внутреннего поэта, поэтому я забросил стихоплетство еще в конце первого курса.
До сих пор не могу поверить, что рассказал ей об этом. Словно перед приходом я принял сыворотку правды и теперь не могу соврать. Хотя не возражаю. Здорово, что можно не темнить и говорить то, что хочешь. То, что происходит между мной и Челси, не просто секс или мимолетное свидание, больше похоже на дружбу.
Верно. Я подружился с девушкой, но мне все же смертельно хочется ее раздеть. Ее свитер нереально сексуален. Постоянно сползает с плеча, обнажая молочно-белую кожу и лямочку кружевного лифчика. Пальцы так и чешутся отодвинуть ее и поцеловать кожу под ней…
Отстой.
– Должно быть что-то, о чем тебе хотелось бы написать стихотворение, – говорит Челси.
Подняв глаза, встречаю ее выжидательный взгляд, лучистые глаза и очаровательную улыбку. Я улыбаюсь в ответ, совершенно теряя дар речи. Мне нужна тема, и быстро. Ладно, что если она мне с этим поможет?
– А вот скажи мне, какое у тебя второе имя?
Она хмурится.
– Зачем тебе это?
– Ну все-таки?
– Хорошо. Роуз, – она закатывает глаза. – Меня назвали в честь бабушки.
– Челси Роуз. – Имя легко сходит с языка. Мне нравится.
– Дурацкое, правда? – от неловкости она смеется, и мне это не нравится. Хочу, чтобы рядом со мной ей было комфортно. Интересно, сколько у нее было парней? Такое чувство, что их число стремится к нулю. Узнай я такое о любой другой девушке, я бы просто сбежал от нее.
А вместо этого я сижу здесь, думая о том, чему мог бы научить Челси. Когда мы будем обнаженные. В моей кровати.
– Нет, совсем нет, – говорю я. – Оно красивое.
Она перестает смеяться.
– Правда?
– Правда, – уверенно говорю я. Неужели никто и никогда не делал ей комплиментов? Порой кажется, что она жаждет их услышать. Но не как истеричная девчонка, а, скорее, как медленно раскрывающийся цветок, который тем ярче и красивее, чем больше его поливают и разговаривают с ним…
Хм. Уму непостижимо.
Я думаю о татуировке Дрю, сделанной для Фэйбл. Он всегда писал ей маленькие стишки, в которых первые буквы строк составляли слова. Дурацкая, сопливая чушь, лишавшая Фэйбл самообладания и заставлявшая ее плакать и зацеловывать Дрю, лепеча разные глупости.
Я помню день, когда врезал Дрю в челюсть, – одно из моих любимых воспоминаний, но не потому, что я ударил Дрю, а потому, что чувствовал себя разъяренным и жестким парнем, думающим только о безопасности сестры. Я знал, что, как настоящий герой, могу не раздумывая кинуться на ее защиту. Осознание этого делало меня сильным.
Я почувствовал себя мужчиной.
Опять же, не могу отрицать, что то, что я одним ударом уложил Дрю Каллахана на землю, выглядело весьма эффектно. Конечно, на моей стороне был фактор неожиданности, но все же. Я всей школе рассказал, как врезал ему. Кое-кто даже поверил мне, чем я очень гордился. Хотя большинство отнеслось скептически к моим россказням.
Но я-то знаю правду.
– Тебе пора взяться за задание, – говорит она, не слишком воодушевленная перспективой читать мои стишки. Хм, а у нас с ней больше общего, чем казалось поначалу. Она указывает на мой рюкзак, стоящий на полу.
– Ноутбук с собой?
– Ну, да. – Достаю ноутбук из рюкзака и включаю его. Открыв чистый файл, я смотрю на мигающий курсор в начале строки. Вечно хочется тюкнуть его, потому что кажется, что он насмехается надо мной. Я начинаю печатать нечто совершенно глупое.
Реальная
Открытая
Удивительная
Застенчивая красавица
Чушь. Совсем не то. Это конек Дрю, не мой. Да и Челси не так уж и открыта со мной. Только пока.