Я забросала тело камнями. Мы с Гарлом снова остались вдвоем.
И зашагали быстрее. Все-таки Горк со своим мешком здорово тормозил нас.
Как же много погибло людей, с которыми сводила меня судьба в последнее время! Фозер и два адепта первой ступени, Гаррен и его стражники, Заратайн, Стамли, Горк. Локрид, к которому я не успела.
Но началось все с Сигурна Цизи. Ну почему же он пошел на культистов без посоха? Почему? Он же знал, что воздушники так сильно нуждаются в его поддержке. Это нам, огневикам, позволено колдовать без неуклюжей деревяшки. Так уж мы устроены.
Ведь Фозер предупреждал его. Педантичный и осторожный Фозер не раз достаточно резко говорил начальнику, чтобы тот взял с собой посох. Но Сигурн только отмахивался. А Фозер все удивлялся такой легкомысленности магистра. Ведь раньше Сигурн никогда не расставался со своим главным оружием…
Стоп. Раньше… До того как в Эрине появилась я, главный маг города всегда брал свой посох. Но вот пришла самоуверенная огневичка, способная творить заклинания с пустыми руками. И он все чаще начал оставлять его в башне.
Ох, Сигурн, глупый-глупый Сигурн… Ты хотел доказать, что не хуже меня? Что ты — магистр Воздуха! — способен справиться со своим делом и без помощи посоха?
Или ты просто хотел… хотел произвести на меня впечатление? А потому вел себя столь необдуманно и безрассудно? Как и любой мальчишка, пытающийся привлечь внимание девочки, которая ему приглянулась.
Ох, Сигурн… Моя бедная нижняя губа снова пострадала от моих же зубов. Значит, и тебя тоже погубила я. Смертельный удар нанесла тебе тень таинственного древнего некроманта, но именно я сделала этот удар возможным.
Если бы у тебя был посох, ты бы размазал тень по всей поляне. Наверняка. Ведь ты был очень опытным и сильным магом. Но у тебя его не было… Твой посох остался в Башне.
Я села на подвернувшийся камень и заплакала. Гарл, мой верный и мудрый волкодав, снова уткнулся мне в бок своей теплой мохнатой мордой.
Глава 25Бегство
Теневое море, остров Дороттайн.
Подпольная таверна.
13-й день месяца Надежд, год 493-й от В.Л.
Джереби уже ждал меня.
Я отправился в таверну сразу, как вышел из покоев архимага, но магистр сумел меня опередить. Я постучал в дверь, привратник, услышав знакомую комбинацию ударов, открыл сразу и, не говоря ни слова, повел меня на второй этаж.
В таверне было настоящее столпотворение. Кто-то отмечал отъезд с Дороттайна, кто-то, наоборот, оплакивал свою жизнь и карьеру. Многие прожили на острове долгие месяцы и, кроме изучения Тьмы, которое оказалось напрасным, были мало на что способны. Перспектива отправиться на войну с ее порождениями их откровенно пугала.
Магистр сидел в том же самом кабинете, где мы разговаривали в первый раз, перед ним стоял графин с водой. В руке он сжимал кружку, смотрел в нее и что-то бормотал себе под нос. Он принюхался к ее содержимому, немного отхлебнул и тут же сплюнул прямо на стол.
— Не получается, — недовольно сказал магистр и выплеснул воду на пол.
Теперь он смотрел на меня. Жуткие мешки под глазами, страшная бледность и безумный блеск во взоре. Парваль по сравнению с ним выглядел бодрячком.
— Отмечаете, господин магистр? Вы ведь знали все с самого начала, так? Все, почти все были потрясены, но у вас на лице не было даже легкого удивления!
— Ты о чем, Люрет? А, о речи Шрестика? Ну так чего мне ее слушать, половина — точно моя работа. Сам-то он красноречием не отличается. А у меня были мысли и поважнее, — меланхолично закончил Джереби, налил в кружку воды из графина и протянул мне. — Пожалуйста, мой мальчик, уважь друга Ногодила.
Я выбил кружку из его руки, она ударилась о стену и разлетелась, меня забрызгало с ног до головы. Но мне было плевать.
— Чего тебе от меня надо, Ногодил? Почему ты ко мне прицепился? Задание Подогайна ты выполнил, я так никому про «Леди» и не рассказал. Я что, напомнил тебе погибшего брата, сына, друга, любовника? Просвети же меня, наконец!
Мой эмоциональный выплеск произвел на него заметное впечатление. Он оживился и посмотрел на меня с интересом.
— Неплохо, очень неплохо. Но ты переоцениваешь себя, мой мальчик. Ты отличный парень, да. И мне было бы очень приятно, если бы у меня был такой брат, сын, друг или… хм… друг. Но дело не в тебе, Люрет. Да, не в тебе.
— А в ком же? — магистр опять сумел меня заинтриговать.
Джереби не ответил. Он налил воды в оставшуюся кружку и пододвинул ее ко мне. Затем вытащил из-под стола еще одну, пробормотал: «Так и знал, что она пригодится», — и выжидательно посмотрел на меня.
Я сел напротив, взял кружку и очистил в ней воду. Джереби поставил рядом вторую. Я отлил в нее часть воды, поставил свою кружку на стол и посмотрел на магистра.
Тот хмыкнул и выбрал кружку с осадком. Он сделал большой глоток и улыбнулся. Левый глаз задергался, выдавая сильное напряжение.
— Я слушаю, Ногодил.
— Я никогда не был женат, Люрет, но однажды в одном из канийских городов у меня родился сын. Да, сын, и не смотри на меня так. Не имеет значения, как это вышло и кто его мать. Был ли он ошибкой или плодом любви? Не знаю, Люрет. Да, не знаю. Прошло столько лет, а я до сих пор не знаю. Я редко видел его. Одно время я хотел забрать его к себе в Лакрис, но, к несчастью, у мальчика открылся магический дар. Почему к несчастью? Потому что это был дар к водной магии. Да, к водной. А я уже был в свите Подогайна. Ты же знаешь, как он относится к водным?
— Знаю, Ногодил.
Мы выпили, у Джереби задергалась левая рука. Он убрал ее под стол.
— Выбирая между сыном и архимагом, я выбрал архимага. Мальчик рос, однажды у него погиб любимый котенок. Мать хотела выбросить труп, да. Но он так переживал, что она не решилась силой отрывать ребенка от еще теплого тела друга. Наутро ребенок снова играл со своим любимцем.
Я опрокинул кружку себе на мантию.
— Да, мой сын оказался еще и темным магом. Сильным природным некромантом. Он захотел, чтобы котенок ожил — и тот ожил. И наутро выглядел как живой. Почти. Он даже не пах, да. Замечательный зомби. Мать перепугалась и сообщила мне. Я предложил им уехать подальше от людных мест и переслал деньги. Они так и сделали. Но однажды меня вызвал Подогайн. У него отличные ищейки, да, они узнали все, и архимаг потребовал, чтобы я сам отдал ребенка инквизиторам. Это должно было искупить мою вину, ведь я пытался скрыть темного мага.
Магистр посмотрел в закопченный потолок. Из соседнего кабинета доносилась веселая песня.
— Я снова выбирал между сыном и архимагом. И снова выбрал Подогайна. Я пошел к инквизиторам, да. Меня принял магистр Огня, некий Джефар Стамли. Я рассказал ему обо всем, а потом мы вместе поехали туда, где скрывался мой сын, да. Мать кричала и сопротивлялась. Она не хотела отдавать ребенка инквизитору, но я убедил ее, что так будет лучше. Что инквизиторы позаботятся о нем, что помогут ему отринуть Тьму и стать нормальным ребенком. А потом и нормальным магом. Стамли стоял рядом и ничего не говорил. Я убедил ее, да. И инквизитор забрал моего сына с собой. С тех пор прошло три месяца.
Магистр протянул мне пустую кружку. Я сделал вторую порцию.
На этот раз я оставил кружку с осадком себе. Джереби благодарно кивнул.
— И вот две недели назад я… мне показалось, что я снова увидел своего сына. На «Луче», с тобой. Он помог тебе, а потом бесследно исчез с «Леди», перепугав Подогайна, да. Конечно, это не мог быть мой сын… это был знак. Знак мне, что ты отмечен, что я должен о тебе позаботиться, присмотреть за тобой, да. То же самое мне приказал и архимаг. Мне даже не пришлось выбирать. Но, видимо, я оказался слишком навязчивым, да. И мы расстались. И я подумал, что не было никакого знака, а лишь какое-то нелепое совпадение. Но потом… Ты помнишь, как тебя хотели убить?
— Да, — ответил я, удивленный резкой переменой темы.
— Нас было трое. Я и два воздушника, их имена уже не умеют значения. Подогайн был в ярости, когда узнал, что Парваль взял тебя в свиту и убрал формальную возможность выкинуть себя из Совета. Потому-то он и уплыл так стремительно, да. Хотел быть подальше, когда все произойдет. Чтобы чего не подумали. И послал нас.
— Как я выжил?
— Тебя спасла какая-то девчонка из тех водников, что были с тобой. Ты убил Хло… впрочем, это не важно… но прозевал удар второго. Она лежала на земле, но каким-то образом успела выставить заслон. И спасла тебя. У меня на такой случай был заготовлен водный молот… Потом я сообщил Подогайну, что решил, будто ты погиб, и предпочел замести следы, да. Затем я встретил тебя у лечебницы, мы поговорили о Джеркисе, но я так и не смог понять, отмечен ты или нет. Я был в сомнениях, я не знал, что делать. И сегодняшней ночью я, наконец, понял, — глаза магистра озарились фанатичным огнем.
— Как звали твоего сына, Ногодил? — слова с трудом выходили из моего рта. — Как звали твоего сына?!
— Его звали Нороном…
Я облегченно выдохнул и могучим глотком осушил кружку.
— Меня долгое время это смущало, Люрет. Но этой ночью я, наконец, понял все. Я — Ногодил Джереби. Мать моего сына зовут Сибелла Флекис. А что получается, если сложить наши фамилии вместе, Люрет?
— Джеркис… — я почувствовал, что и мои руки задрожали.
— Вот такая вот история… — теперь Ногодил сидел с потухшим взглядом.
— Я снова встретился с ним. Под островом. Он снова помог мне. И попросил передать… передать ему, что простил его… Он простил тебя, Ногодил, простил.
Магистр заплакал…
Прошло пять минут. Все еще всхлипывая, он посмотрел на меня.
— Спасибо, Люрет.
— У тебя очень хороший сын, Ногодил.
— Был сын, Люрет, был. Если он может возвращаться… оттуда… то значит, он умер не так давно. Он умирал, а я служил человеку, обрекшему его на смерть. Теперь я знаю, что делать. Слишком часто я выбирал архимага. Пришло время сделать иной выбор, да…