ют шестнадцать футов в высоту. Верхние комнаты перекрыты плоскими потолками. Колонны верхних лоджий – коринфского ордера и на одну пятую меньше нижних. Лоджии имеют фронтоны, которые (как я говорил выше) придают постройке немалое величие, делая ее выше посредине, чем по бокам, и служат для помещения гербов.
По просьбе светлейшего кавалера синьора Леонардо Мочениго я сделал следующую композицию для его участка, расположенного на берегу Бренты. Четыре лоджии, которые наподобие рук простираются по полукругу, словно обнимают тех, кто приближается к дому. По бокам этих лоджий, со стороны, обращенной к реке, расположены конюшни, а сзади, с другой стороны, – кухни и помещения для приказчика и дворецкого. Лоджия на середине фасада имеет частые колонны, которые, имея в высоту сорок футов, подкреплены сзади пилястрами шириною в два фута и толщиною в фут с четвертью, поддерживающими пол верхней лоджии. Дальше в глубину находится двор, окруженный лоджиями ионического ордера. Ширина портиков равна высоте колонн без одного диаметра. Ту же ширину имеют лоджии и комнаты, выходящие в сады, с тем расчетом, чтобы стена, отделяющая одну часть от другой, помещалась посредине для поддержки конька крыши. Нижние комнаты были бы очень удобны для столовых при большом наплыве гостей и имеют длину вдвое бо́льшую, чем ширину. Угловые комнаты – квадратные и перекрыты пониженными сводами, импосты которых находятся на высоте, равной ширине комнаты, и стрела которых равна трети их ширины. Длина зала равна двум с половиною квадратам. Колонны зала дают должную пропорцию длины и ширины к высоте, причем они имелись бы только в нижнем зале, а верхний был бы совершенно свободным. Колонны верхних лоджий двора – коринфского ордера и на одну пятую меньше нижних. Вышина верхних комнат равна их ширине. Лестницы выходят во двор, и марши их поднимаются один против другого.
Этой композицией я с Божьей помощью закончил первые две книги, в которых я возможно более кратко пытался собрать и преподать простыми словами и рисунками все то, что мне казалось наиболее необходимым и наиболее важным для хорошей стройки, особливо же для сооружения частных домов так, чтобы в них была красота и чтобы они приносили строителям славу и удобство.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ ОБ АРХИТЕКТУРЕ АНДРЕА ПАЛЛАДИО
Третья книга об архитектуре Андреа ПалладиоВ коей трактуется о дорогах, мостах, площадях, базиликах и ксистах
СВЕТЛЕЙШЕМУ И ВЕЛИКОДУШНОМУ КНЯЗЮ ЭММАНУИЛУ ФИЛИБЕРТУ ГЕРЦОГУ САВОЙСКОМУ И ПРОЧАЯ
ПЕРЕД тем, светлейший Князь, как выпустить в свет ту часть моей Архитектуры, в которой мною помещены рисунки многих из тех великолепных и изумительных античных построек, следы которых находятся в разных частях света, но больше, чем где-либо, в Риме, я взял на себя смелость посвятить эту книгу бессмертию светлого и славного имени Вашего Высочества, как того князя, который один только в наше время своей мудростью и своей добродетелью уподобляется тем древним римским героям, доблестным деяниям коих мы дивимся, не только читая о них в истории, но и любуясь ими в античных руинах. Даже сознание скромного моего положения и ничтожества моего дарования не сумело отвратить меня от сего начинания, ибо то высшее и беспримерное человеколюбие, коим Ваше Высочество соблаговолило возвысить меня превыше заслуг моих почтенным своим свидетельством в те времена, когда я был призван Вами в Пьемонт, дарует мне твердую надежду на то, что Ваше Высочество, проявляя величие и добродетель души своей, не обратит внимания ни на то, ни на другое, а лишь на мою бесконечную любовь и преданность, с каковыми я ныне, дабы показать хотя бы отчасти признательность моей души, преподношу сей малый дар, надеясь, что Ваше Высочество (верное любезнейшей и человечнейшей своей натуре) если и не всецело будет дорожить им, то, по крайней мере, не будет им пренебрегать, мало того – снизойдет до прочтения его ради развлечения в часы, свободные от более важных дел, ибо в этой книге Ваше Высочество увидит рисунки многих античных изумительных сооружений и убедится в том, что я много потрудился над истолкованием античности для любителей таковой, описывая, в какое время, кем и для какой цели эти сооружения были построены, а также что я немало потрудился над тем, чтобы принести пользу изучающим архитектуру, показав в рисунках планы, фасады, профили и все части этих построек, присоединяя к этому верные и подлинные меры по произведенным мною тщательным обмерам. Из всего этого Ваше Высочество, будучи богато одарено познанием благороднейших искусств и наук, получит немало радости и утешения, созерцая тонкие и прекрасные человеческие творения и истинную науку этого искусства, столь хорошо понятого и доведенного Вашим Высочеством до редкого и совершенного совершенства, о чем свидетельствуют те прославленные и царственные сооружения, которые уже построены и все время строятся во всех концах обширнейшего и счастливейшего Вашего государства. Посему почтительнейше прошу Ваше Высочество, как преданный и любящий его слуга, принять, как всегда с ясным челом, эту часть моей Архитектуры, дабы я, под покровительством славного имени столь достойной и высокой особы, с бо́льшим рвением приступил к выпуску в свет остальной части начатого труда, в которой будут описаны театры, амфитеатры и иные античные и великолепные громады. Итак, пусть весь мир, обязанный великодушию и щедрости Вашего Высочества всем тем, что известно об античном римском военном искусстве и как оно применяется и поныне, будет обязан природной любезности Вашего Высочества также и тем малым светом, который благодаря трудам моим прольется на хорошую античную архитектуру, и пусть за это пребудет он должником Вашего Высочества, как единственного и главнейшего вдохновителя этого дела.
Венеция, MDLXX
Вступительное слово к читателям
ПОСЛЕ того как я исчерпывающе рассмотрел частные постройки, упомянул все самое необходимое, что должно в них соблюдаться, и, кроме того, поместил рисунки многих тех домов, которые были исполнены мною как за городом, так и в городе, а также тех, которые (согласно Витрувию) строили древние, считаю уместным, направив свою речь на более совершенные и роскошные постройки, перейти к общественным зданиям. Тем самым, что общественные здания сооружаются в больших размерах и с более драгоценными украшениями, чем частные дома, и что они служат нуждам и удобствам каждого, князья имеют более широкое поле для проявления величия своей души, а архитекторы – великолепный случай показать свое мастерство в прекрасных и достойных изумления композициях. Посему в этой книге, в которой я приступаю к древности, и в других, которые с Божьей помощью последуют, мне хотелось бы, чтобы то немногое, что в них сказано, и те рисунки, которые в них помещены, изучались с тем бо́льшим прилежанием, чем больше трудов и бессонных ночей я приложил к приведению тех фрагментов, которые еще остались от античных зданий, в такой вид, что любители древности (как я надеюсь) получат от этого удовольствие, а изучающие архитектуру – очень большую пользу. Ибо гораздо большему можно в короткое время научиться на хороших образцах, обмеряя их и разглядывая на маленьком листе бумаги целое здание и все его части, чем в длительный срок, но с чужих слов, при помощи которых читатель получит твердое и определенное знание прочитанного только умом и не без труда и не сумеет применить это на деле иначе, как с большой затратой сил. И каждый, кто не совсем лишен здравого смысла, может убедиться, насколько хорош был тот способ, который древние применяли при своих постройках, если после такого промежутка времени и после стольких разрушений и смен владычеств все же уцелели, как в Италии, так и вне ее, остатки столь величавых сооружений, служащих нам подлинными свидетельствами величия и доблести Рима, чему иначе, пожалуй, и не поверили бы. Итак, в этой третьей книге я буду придерживаться следующего порядка в размещении рисунков тех зданий, которые в ней содержатся: помещу сначала рисунки улиц и мостов как той части архитектуры, которая относится к украшению городов и провинций и служит для всеобщего удобства. Действительно, подобно тому, как в прочих воздвигавшихся ими постройках древние, как мы видим, не обращали внимания ни на какие расходы, ни на какой труд, чтобы только довести их до того совершенства, которое только доступно нашему несовершенству, точно так же и при устройстве дорог они прилагали величайшие старания к тому, чтобы и в этом познавалось величие и щедрость их духа. Поэтому, чтобы сделать дороги удобными и короткими, они буравили горы, осушали болота, соединяли дороги мостами и делали таким образом легкими и ровными те дороги, которые были прорезаны ущельями или потоками. Перейду затем к описанию площадей (согласно указанию Витрувия о том, как это делали греки и латиняне) и тех сооружений, которые нужно воздвигать вокруг площадей, а так как в числе этих сооружений особое значение имеет то место, где судьи вершат правосудие и которое древние называли базиликой, ему будут посвящены отдельные рисунки. Однако ведь недостаточно только того, чтобы области и города были наилучшим образом распределены, чтобы они были управляемы священнейшими законами и имели правителей, которые, исполняя эти законы, держали бы граждан в узде; необходимо, чтобы в то же время люди черпали мудрость в науках и приобретали силу и крепость, упражняя свое тело, дабы впоследствии быть способными управлять собой и другими и защищаться от тех, кто пожелал бы их поработить, – это и является главнейшей причиной того, что жители любой страны, будучи рассеяны по многим и небольшим общинам, соединяются вместе и создают государства. Вот почему древние греки воздвигали в своих городах (как рассказывает Витрувий) некие сооружения, называвшиеся палестрами и ксистами, где философы собирались для научных споров, ежедневно упражнялась молодежь и в определенные сроки стекался народ посмотреть на борьбу атлетов. Мною помещены рисунки также и этих зданий, и на этом будет закончена эта третья книга; за ней последует та, в которой помещены храмы, сооружаемые для религии, без которой никакой порядок не может поддерживаться.