Хозяин автосервиса придирчиво и долго изучал снимки.
– Вроде они, – ответил он на камеру. – Или не они? Черт их знает.
Майор Бальзаминов засмеялся невесело.
– За меня мою работу делать не надо, Терминатор, – уколол он Клавдия. – Опознание в процессуальном бюрократизме – опять же не повод для сто пятой. Сведения важные, но обычного толка: фигуранты днем двадцать первого мая были живы-здоровы, вдвоем приперлись в дачную тьмутаракань из столицы. Кинули в сервисе битый «бумер» и улимонили с барахлишком. Радоваться мы должны лишь одному.
– Чему мы должны радоваться, Михал Михалыч? – в тон ему осведомился Клавдий.
– Ищем теперь парочку, не троицу. Она… Севрюга отсеялась сама собой, – Бальзаминов внезапно умолк, лицо его изменилось, помрачнело.
Приехало местное ГАИ и ДПС. Майор Бальзаминов махнул рукой: отчаливайте! Я здесь сам теперь разберусь с машиной.
Клавдий и Макар без него оказались на распутье. Покидать Гребешки, куда мчались в такую даль, пока не хотелось. Предчувствие? Но и внятных планов по дальнейшему поиску не возникало. Решили перекусить бургерами в ресторане рядом с «Гудзоном».
– До Шишкина Лесничества десять километров всего, а если напрямую через поля, расстояние сокращается вдвое, – заметил Клавдий. Они устроились на открытой веранде под тентом, ели бургеры, пили минералку со льдом и горячий эспрессо. – Хотя совсем нелогичное поведение, правда?
– Подравшись вечером в «Малом» и со Сциллой, и с Харибдой, отправляться следующим днем в ареал их обитания, снова прямо к ним в когти? – усмехнулся Макар. – Просто есть варианты, Клава, и подобного психологического девианта: а) Карамазов нам в корне неверное обрисовал ситуацию с дракой, нам больше не следует опираться целиком лишь на его показания, а попробовать поверить Ане или Васе. Только кто из них врет, а кто нет? б) Адонис мог уже утром позвонить одной из них, попросить прощения и попытаться помириться. И ему это удалось, в результате они с Русланом зашагали из сервиса именно в Шишкино, но опять же к кому – к Дрыновой или Панайотовой? Я пока оставляю за скобками, что могло произойти в Шишкине с ними обоими дальше.
– Нестыковка, – объявил Клавдий. – Виноградов в автосервисе из осторожности не упомянул свою фамилию в договоре. Вписал прозвище. Он пытался замести следы, скрыться – его ведь могли разыскивать не только его пассии из мести, но и совершенно точно грозный «Малый», с выставленным счетчиком за ущерб.
– И у тебя нестыковка, братан, – кивнул Макар, пробуя бургер. – Прозвище Адонис отлично известно и клубу, и дамам. Кто ж так следы заметает, а? Я бы предположил иное – либо отчаянный стеб, глупую браваду с его стороны, либо, привыкнув к своему прозвищу, он просто написал его в графе договора машинально. Подобно блогерам, напрочь забывающим свое настоящее имя, заменив его сетевым никнеймом.
– Чудесато. Хотя мне ближе твоя вторая версия. – Клавдий взболтнул бумажный стакан с минералкой и кубиками льда. – Скрыться можно и с кличкой – например, позвонили бы в автосервис его недоброжелатели и спросили: у вас на ремонте «бумер» Виноградова Игоря? А хозяин бы ответил – нет, не знаю я никакого Виноградова.
– А откуда бы они – его враги – вышибалы и руководство «Малого» или мстительные фурии Аня с Васей узнали про гребешковский автосервис? – хмыкнул Макар.
– Мало ли. Мы же узнали, – ответил Клавдий. – Искать человека по его тачке иногда гораздо проще, чем по другим признакам, вещам, деталям. Через знакомых в ГАИ или частных детективов недоброжелатели пробили базу данных транспорта – ба! А «бумер»-то в розыск объявлен и обнаружен в автосервисе в Гребешках, в базе всегда указываются сведения о местонахождении.
– Тогда совсем непонятно, зачем Виноградов назвался Адонисом, если хотел замести следы, – вздохнул Макар.
– Ага, сплошные у нас нестыковки. Но податься Адонису из Гребешков кроме Шишкина Лесничества вроде больше некуда.
– А вдруг есть куда? Мы важное пропускаем, – возразил Макар задумчиво. – Он с Нового года знаком с обеими пассиями, наверняка гостил у них обеих и знает окрестности. Или еще какие-то его знакомые, приятели здесь проживают, а?
– Начет других местных знакомых – не верю я, братан. Подытожим наши скудные сведения, – предложил Клавдий. – У них с собой имелись вещи – три больших сумки и рюкзак. Может, и еще что-то. Руслан из клуба прихватил одну свою сумку, вторую в горячке забыл, значит, почти все барахло принадлежит Адонису, кроме одной сумки. Сам он раньше съехал со съемной хаты в Москве и возил все свое достояние в машине. Бомжевал, короче, краткосрочно. Насчет их финансов. Зарплату в клубе Руслан получить не смог. Адонис отдал за ремонт «БМВ» налом семьдесят три тысячи, достав их из пачки, несколько пятерок оставил себе – пусть пятнадцать тысяч, двадцать, но ему бы все равно не хватило снять жилье в окрестностях Гребешков – в «Гудзоне» или Лакеево-коттедж, они баснословно дорогие в аренду.
– А его пачка денег – доход от бизнеса с кроссовками, помнишь, они с Русланом ездили контейнеры получать? – напомнил Макар. – Серый импорт, оплата обычно только наличными из рук в руки. В обход налоговой. Источник его финансов. И он со своей казной в клуб заявился на вечеринку – там же выпивка дорогая.
– Может, поблизости есть отель или гостевые дома? – предположил Клавдий. – Кемпинг? Глэмпинг? Вдруг лесник – шишкинец хибару сдает, а?
Он начал снова проверять в мобильном карту местности.
– Ничего нет, я уже сто раз смотрел, – разочаровал его Макар. – Но ведь они куда-то целенаправленно шли с вещами из сервиса, понимаешь? Они не начали жестянщика расспрашивать – а есть ли у вас поблизости база отдыха или кемпинг? Нет. Забрали барахло и почесали по дороге. А в автосервисе даже камер нет уличных.
– Деревня. Глушь. Саратов. Не Восточный Сассекс. Вывод – некуда им было податься, кроме Шишкина Лесничества. Искать их следы надо у Дрыновой или у Панайотовой. – Клавдий не отрывался от карты.
– Либо другой вариант, – произнес Макар.
– Какой еще вариант?
– Мы целиком сосредоточились на Адонисе и его связях и проблемах. И совсем забыли про Руслана. Вдруг не Адонис вел приятеля в Гребешках, а наоборот – Хвост Адониса?
– Что общего у Руслана с обитателями Шишкина Лесничества, Лакеева или «Гудзона»? – спросил рассеянно Клавдий.
– Роза же уборщица.
Они посмотрели друг на друга, и Макар продолжил:
– Она убиралась в Парк-отеле, где мы с ней повстречались. Но помнишь, она нам сказала – у нее прежде имелась другая работа. Где именно? У кого?
– Адонис после заварухи в «Малом» находился в бегах, скрывался и от вышибал клуба, и от тех отморозков с битами, посланных одной из его пассий, и от самих ревнивых «бабенок»… Или же только от одной из них, но все равно он пытался залечь на дно, отсидеться где-то, пока страсти не улягутся, и он все разрулит, или же само рассосется, – медленно перечислил Клавдий. – И его новоявленный приятель-спаситель предлагает ему: а давай махнем… есть одна тихая дыра… Я от матери про нее знаю. Да? Ты это имеешь в виду?
– Положим, не дыра, но… Я сейчас Розе позвоню, – Макар набрал номер в одно касание.
Гудки, гудки… нет ответа.
Им отчего-то моментально стало тревожно. Что с их донной Розой д’Альвадорес? Почему ее телефон молчит?
И вдруг она сама перезвонила.
– Макарушка? Прости-извини, мальчик мой золотой! Не сразу тебе ответила, – от ее простецкой скороговорки у них обоих вдруг потеплело на сердце. – Дерьмо я опять скребу цельный день с утра! Туалеты драила, а тут звоночек от тебя, брильянтовый мой! Пока перчатки резиновые стянула, прости-извини… Накупила я всего на твои денюшки – спасибо огромадное! Холодильник набила и морозилку. Когда в гости вас с Клавдием ждать? Я губадию[39] испеку с яйцами и курагой. Никто лучше меня ее не печет! Меня еще бабка-покойница в Уфе рецепту особому научила!
– Роза Равильевна, у нас новости в поисках вашего сына, – объявил ей Макар. – Но многое еще непонятно нам. Подскажите пожалуйста, вам знакомы Гребешки в Подмосковье?
– Штой-то? Какие гребешки? Куриные? – изумилась уборщица Роза. – А в губадию никаких гребешков не кладут. Это только китаезы с лапшой своей их едят, а у нас в Уфе…
Клавдий залпом махнул ледяную минералку – бесполезно все!
– Я неправильно выразился, – мягко перебил Макар словоохотливую Розу. – Местечко дачное Гребешки? Оно, правда, весьма далеко от вас. Но вдруг вам знакомо? Вы случайно не убирались в богатых домах…
– Нет, в Гребешках я не была, – серьезно ответила Роза. – Я в Лайково из Москвы на автобусе приезжала. В Москву-то на автобусе из поселка нашего, потом на электричке, и с вокзала еще на метро на автовокзал, и до Лайково, а там пехом в Лакеево и дальше… А Гребешки они не по пути мне были.
– А куда дальше? У кого вы убирались? Где? – быстро спросил Макар.
Клавдий замер. Ждал.
– В четыре утра вставала тогда, а иногда и вообще затемно, – жаловалась Роза. – Неделю цельную мы те хоромы драили.
– Чьи хоромы? – не выдержал Клавдий, наклоняясь к телефону Макара. На террасе ресторана они не могли включить громкую связь, – они ведь находились где-то рядом с эпицентром грядущих событий. Не стоило привлекать к себе внимание.
– Товарки мои – две узбечки и я, нанялась туда! Дом-то на продажу выставлен, в пыли, в грязи и кровищей там застарелой воняло. Хозяин-то мозги, говорят, себе из ружья вышиб у бассейна, когда его арестовывать пришли. Пока разбирались, дом опечатанный стоял, закрытый, а потом его на продажу выставили, и фирма клининговая наняла нас с узбечками в порядок все там привести для риелторов и покупателей.
– Где именно тот дом? – Макар уже тоже сгорал от нетерпения. – Далеко от Гребешков?
– В лесу он за забором. Поместье целое, не дом! – ответила Роза. – С бассейном под крышей, с сауной-джакузи! Хозяин-то был какой-то совсем большой начальник. Откуда-то с Кавказа, а дворец себе выстроил под Москвой. В тюрьму очень не захотел он за взятки, руки на себя наложил. Кто дом-то купит такой испоганенный – уж и не знаю? А мы его с товарками долго чистили.