– Вы хотите, чтобы мы с вами схватили бывшего опера уголовного розыска? – Макар аж пролил чай из своего стакана.
– Ты вне игры, англичанин, у тебя дети малые, – ответил Бальзаминов. – Мне ж придется постараться. Ну и, если подфартит, Терминатор мне подсобит, учитывая его славное полицейское прошлое в роли ударной силы. Если не сдрейфит. – Бальзаминов смерил взглядом Клавдия. – Или ты пас, друг мой?
– Нет. С братом Майи я встретиться в принципе не прочь. Немало вопросов к нему и у меня, – спокойно парировал Мамонтов. – Но ты… Михалыч, меня поражаешь.
– С волками жить – по-волчьи выть, я еще в нашей тюряге усек, – ответил Бальзаминов. – Я ведь про особняк и вещички ребят ничего коллегам из Шишкина Лесничества и «Гудзона» не вякал. В молчанку играл.
– Но почему? – удивился Макар.
– По кочану. Меньше информации – меньше от них вопросов. И вас я убрал оттуда сразу – боялся, дойдет до Слона информация о вас, волонтеры. Сольют ему – мол, именно вы труп Кота, спрятанный им навечно, отыскали. Он и до вас доберется со своей пушкой с глушителем. Ему ведь нечего терять сейчас – грохнул сеструху, киллера и двух пацанов – свидетелей случайных… Четыре трупа на нем висит. А связи у него остались прежние обширные, я на себе испытал при личной встрече. Всех Слон знает в нашей системе, со всеми-то он дружбан…
Макар растерялся от его объяснений.
– И еще – самое главное, – продолжил Бальзаминов, – прямых доказательств против Слонова нет. Косвенные лишь. Даже если он возьмет на себя убийство сестрицы и Кота, он будет играть в глухую молчанку по нашим пропавшим. Не болван же он явку с повинной писать. Нет трупов – нет ничего. А где он их зарыл – знает только он сам. Мне судьба Кота до лампочки, хрен с ним, с дятлом, из-за него одного я бы и париться не стал. Сестрица Майя – не моя фигурантка, дело не я вел. Но пацаны – Русланчик… Хвост мой, с моего участка, я его у папаши-алкаша отбил когда-то. А к Игорьку… я тоже прикипел. Сгорел он пышным первоцветом безвременно и фатально. Насчет них обоих я Слона сам расколю до седалищного нерва. Он мне все выложит – где их искать в большом темном лесу. Не таких я на зоне ломал…
– У меня просто нет слов, Михал Михалыч, – потрясенно заявил Макар.
– Вали домой, англичанин. Будь счастлив, – Бальзаминов смял в кулаке свой одноразовый стакан.
– Никуда я не уеду. Мы с Клавдием обещали Розе найти ее сына, – Макар покачал головой. – Ваша филиппика, Михал Михалыч, свидетельствует о тотальной обреченности на кромешное одиночество. Даже среди своих сослуживцев в полиции. Поэтому мы с Клавдием вас не бросим, мы вместе отправимся…
– В Кормаково? – Клавдий снова задал самый важный вопрос. – Слонов сидит на сестринской даче? Или в Москве – окнами на МИД?
– На даче, сволочь, – Бальзаминов сплюнул. – Я на рассвете сгонял в Кормаково по-тихому – там он. Гнида, приказал Коту не в доме сеструхе мозги вышибить, а в полях ее подкараулить. Не желал хату заливать ее кровью, самому ведь потом все отмывать. Даже это учел братец Майи, жадная темная тварь из твоих, англичанин, мифов.
Глава 33Типа дачники
– Вокруг хаты Слонова в Кормакове – полна коробочка, – заявил участковый Бальзаминов. – Скворечники справа, слева и напротив. Слушайте сюда: мы сейчас приезжаем, я его выманю с участка – типа заехал по пути по делу, дуриком я узнал от наших адрес его новый дачный… А вы не суетесь. Я его сразу в лоб заваливаю, пока он не опомнился, – он достал из кармана ветровки наручники и позвенел ими. – Пакую, и мы его увозим. Подальше. Где мне никто не помешает выбить из него… признание. Если при упаковке начнет дергаться, Терминатор мне подсобит. Только в этом конкретном случае, ясно? На поляне, куда мы его доставим, я сам с ним побеседую, вы снова не вмешиваетесь, поняли? Если я его измордую… чтоб не было визга с вашей стороны – мол, жестокий я, беспощадный…
– Опричник? – тихо спросил Макар.
– Ты вообще из своей тачки навороченной носа не высовываешь, – отрезал Бальзаминов. – Ни в Кормакове, ни на поляне. Тебя никто нигде не видел, не слышал.
– Почему? Мне тоже интересно, – хмыкнул Макар. – И манера вашего общения с коллегой Слоновым, и тактика допроса. И потом мы с Клавдием всегда действуем на пару. И отвечаем вместе за свои деяния.
– Терминатор с одной рукой меня лишь подстрахует. Он наш бывший, сечет с полувзгляда, – бросил Бальзаминов. – А ты парень семейный. Я тебя впутывать в авантюру права не имею.
Он вытер салфеткой с «пикника» взмокшее от пота красное лицо. Расстегнул и передвинул на бок кобуру табельного пистолета под ветровкой. Выпил залпом остывший чай и сел за руль «Хонды». Смотрел отрешенно на Макара, спешно собирающего разоренный неудавшийся «пикник» в корзинку.
Кормаково оказалось типичным дачным поселком – с домами «шесть на шесть», новыми и старыми заборами, кустами боярышника вдоль узких улочек. План Бальзаминов вроде бы составил четкий. Но все сразу же пошло наперекосяк.
– Никого прежде петух наш не беспокоил! И соседи на кур моих не жаловались! Они не шастают по поселку! Они тихо сидят и несутся в курятнике.
– Вы не имеете права держать кур на участке! В уставе товарищества прописано – запрещено! Петух орет с трех утра. Спать мне не дает каждую ночь. Еще покукарекает – башку ему свинчу!
– Вы курицу мою вчера машиной своей задавили!
– Да! Она ко мне на участок проникла незаконно. А вы врете – они в курятнике не сидят! Шныряют, птичий грипп разносят!
На дачной улице кипел скандал: пара пожилых дачников – явно муж и жена – словесно пикировались с соседом – высоким мужчиной спортивного вида в футболке и дачных шортах. Участковый Бальзаминов остановился позади него. Тот, стоя спиной к дороге, поначалу в пылу спора даже не отреагировал на подъехавшую «Хонду». Макар и Клавдий, следовавшие за Бальзаминовым, сразу поняли – перед ними Слонов собственной персоной. Ругается с соседями.
– Курицу задавили! Что она вам плохого сделала? – жалобно выкрикнула соседка. – Мы с мужем на пенсии, у нас каждая копейка на счету, яйца в магазине не покупаем летом, свои клуши несутся, а петух необходим. Он производитель. А вы, Алексей Алексеевич… вы форменный живодер!
– Вы меня сейчас публично оскорбили! При свидетелях. Соседи слышали, в суде подтвердят. Если кур своих не ликвидируете, я приму меры и… – Слонов в горячке, видимо, даже не узнал сначала Бальзаминова в гражданской одежде, а Клавдия и Макара, вышедших из машины, он вообще принял за дачников.
– Привет, Слонов, – перебил его участковый Бальзаминов.
Лишь в этот миг его бывший коллега осознал – кто перед ним.
– Ты? Каким ветром? – изумился он, сразу меняя тон.
– Ваша сестра Майя – наша многолетняя добрая соседка никогда не возражала ни против кур, ни против пения петуха! – горячо выпалила пожилая дачница. – Царствие ей небесное, место покойное! Она понимала: мы не с жиру бесимся, а от нужды. А в кукареканье она находила шарм! А вы, теперешний наш сосед…
– Он ее убил, – громко внятно заявил участковый Бальзаминов. – Он – Алексей Слонов – убил свою родную старшую сестру из-за наследства.
Воцарилась гробовая тишина. Макар замер. В глубине души он внезапно восхитился Бальзаминовым. Убойный риторический прием тот применил сейчас вместо нокаута в гладковыбритую загорелую рожу бывшего сослуживца.
– Ты что плетешь? С бодуна? – Слонов выглядел ошеломленным.
– Я нашел Беню-Кота в лесу. Зря ты старался, расчленял его, обезглавливал – мы с экспертом его все равно опознали четко, – бросил Бальзаминов, приближаясь к нему. – Слушайте сюда все – соседи, люди! Он нанял урку замочить сестру, а себе соорудил железное алиби. А потом грохнул из того же пистолета Макарова и своего подельника, и еще двух несчастных пацанов – свидетелей, случайно застукавших его на месте преступле…
Лицо Слонова исказилось. Он резко отпрянул.
Клавдий, зорко следивший за ним, ринулся вперед, заслоняя собой от него лишившуюся дара речи соседку-пенсионерку.
– Не лезь! Я сам! – рявкнул Бальзаминов, выхватывая из-под куртки пистолет и…
Слонов не дал стрекача через открытую калитку на участок, где бы оказался в ловушке. Нет, он набросился на соседа-пенсионера, стоявшего от него в трех шагах, – выкрутил ему руку в болевом приеме, одновременно совершая удушающий захват сзади за шею.
– Брось пушку! – заорал он истерически Бальзаминову. – Не то и старику башку на… оторву! Ствол на траву и ногой ко мне! Ну?!!
И он в удушающем захвате с силой ударил соседа большим пальцем в горло, тот завопил от боли Его жена закричала. Участковый Бальзаминов медленно положил пистолет на землю. Ногой отшвырнул его к Слонову – но все же не прямо, а слегка в сторону. Слонов, удерживая обмякшего, стенающего заложника, потянулся к оружию, наклоняясь всем корпусом. Он исподлобья следил за Бальзаминовым, показывающим ему открытые ладони – я безоружен. На Макара и Клавдия он не реагировал, видимо, продолжая принимать тех за обычных дачников – гражданских лохов…
Все дальнейшее произошло в мгновение ока.
Слонов дотянулся до пистолета, схватил его, начал выпрямляться, удерживая соседа, и в этот миг Клавдий Мамонтов даже без разбега, развернувшись на месте, ударом ноги с лета достал его прямо в челюсть.
Выстрел!
От удара Слонов нажал непроизвольно спусковой крючок!
Пуля ударилась в землю у колес «Хонды».
Сам Слонов опрокинулся на спину. Его заложник тоже упал. Клавдий одним прыжком подскочил к Слонову и новым ударом ноги отшвырнул его подальше от соседа-пенсионера.
Выстрел!
Бывший майор уголовного розыска Слонов привык держать оружие крепко – он не выпустил его из рук и при новом ударе, когда почти перекувырнувшись через себя, отлетел к забору. Во время кульбита он вновь нажал на спусковой крючок непроизвольно, и… пуля пробила ему левую стопу!
Фонтан крови!
Макар вместе с соседкой бросился к ее мужу, тот от выстрелов пришел в себя, охал, стонал. А Бальзаминов и Клавдий ринулись к поверженному Слонову. Бальзаминов предупредил: