В Скоробогатове парикмахерша Настенька Котлова заканчивала смену – в ее кресле восседал Денис Журов – Паук. Она закончила стричь его светлые волосы. Паук пялился на нее в упор.
– Трепетная ты, жесть! – произнес он сипло. В душе он страстно жаждал поцелуя – первого в свои двадцать лет, хоть с Настенькой-Котловкой, бывшей одноклассницей. А то сколько можно ходить в девственниках, мастурбируя лишь при просмотре жесткого порно в интернете?
– Не вертись. Я тебе затылок подровняю, – велела ему Настенька, щелкая ножницами.
– Я прям симп полный к тебе, – не унимался возжаждавший женской ласки зумер Паук. – Может, почилим вместе, а? Ты ж вроде ни с кем не шиппперишь, а? Может, со мной? Я прям стэнить по тебе начал, Настюха!
– Твоя маман Журова вчера у меня в салоне скидку клянчила на укладку, – отбрила его Настенька тоненьким и писклявым голоском, со скрытыми стальными непреклонными обертонами. – Все еще со мной влиятельной бабой себя мнит, завучем школьным. Скидку ей – надо же! А я ей – платите менеджеру на ресепшен, не только краска, но и шампунь и массаж головы в стоимость входят.
– Мать не в счет, я теперь сам по себе, – Паук пожирал Настеньку горящим взором. – Волосы ты высветлила. Прям Барби… Детка, ты прям полный симп мне. А побрить меня не слабо самой?
Настенька Котлова тоже смотрела ему в глаза. Он извлек из кармана модных у зумеров широченных штанов-карго опасную бритву, купленную в интернете, и протянул ей. Настенька открыла бритву, достала помазок, пену для бритья. Она приложила лезвие к горлу Паука, бритвой провела по его кадыку. Паук ощутил небывалое возбуждение – во сто крат сильнее все в реале между ними, чем в виртуальном порно… Полный тотальный краш. Глаза Настеньки затуманились, на ее бледных впалых щеках проступил румянец. Опасная бритва в ее руках блестела в закатном солнце подобно сказочному кинжалу.
На скоробогатовском кладбище стайка воробьев, снующих возле двух фотографий с траурными лентами, ненасытно, алчно клевала рассыпанное пшено.
Испеченные осиротевшей уборщицей Розой румяные эчпочмаки, вытащенные из духовки, остывали под стираной линялой тряпкой.