– Я тебя не трону, – сказала она.
Лайкер опасливо подошел к кровати, и Кора протянула к нему трясущиеся руки.
– Я сожалею о твоей утрате. Прости, что подозревала вас со Стессой. Вы не способны на такое зло. – Она нащупала спрятанные под костюмом часы. – Но я бы и пальцем не тронула ни Стессу, ни тех, кто ей дорог. Дворец всегда был моим домом, и его обитатели – моя семья.
Она еще никогда не говорила так мудро, не вела себя так храбро. Жаль, что Айрис нет рядом.
– Вы не похожи на других эонийцев, – прищурился он.
Коре хотелось рассмеяться, но это было слишком больно.
– Ты даже не подозреваешь, какие страсти кипят у эонийцев в душе.
– Вот бы ничего не чувствовать, – сказал он. – Вот бы ее не любить.
– Когда мы влюбляемся, то рискуем остаться с разбитым сердцем, – сказала Кора. – Но время, проведенное с любимым человеком, стоит любых невзгод.
Лайкер сел рядом.
– Теперь мне так не кажется.
Кора представляла, как ему плохо. Потерять близкого – это нестерпимо больно. Но потом она подумала о матери.
– Со временем ты поймешь.
Он повесил голову, и растрепавшиеся пряди упали ему на лоб.
– Что мне теперь делать? Я приехал сюда ради нее. Я все делал ради нее.
– А чем ты хотел заниматься до этого? – Кора обвела золотую комнату рукой. – Чему ты хотел посвятить жизнь?
Она ступила на опасную дорожку, потому что эонийцам не положено сомневаться в правильности выбранного пути и хотеть что-то изменить. Но ей было наплевать. Они оба страдали, и им нужно было отвести душу.
– Я ничего так не хотел, как быть со Стессой, – ответил он сквозь слезы.
– Но что-то же приносило тебе удовольствие?
Луды были известными мечтателями. Наверняка и у Лайкера были увлечения.
– Я хотел стать знаменитым поэтом, – сказал он, разглядывая расписанные узорами руки.
– Вот как, – сказала Кора. – Но ради Стессы ты отказался от этой мечты.
– И отказался бы снова, – упрямо сказал он.
– А я ради Айрис снова бы нарушила закон.
Оба улыбнулись.
– Почему бы тебе не вернуться в Лудию, к прежней жизни?
– Не могу. Ради меня Стесса готова была отречься от престола, хотя ей этого и не хотелось. Я у нее в долгу, и теперь, когда ее не стало… – он запнулся, – я должен проследить, чтобы все, чего она хотела для своего народа, было исполнено.
Кора с трудом сдерживала слезы. Как же она недооценила младшую королеву! Оказывается, у Стессы тоже были планы и устремления, но, как и Айрис, она не успела претворить их в жизнь.
– Стесса бы тобой гордилась, – сказала она.
– Спасибо, королева Кора.
– Можно кое о чем тебя попросить?
– Просите о чем угодно.
– Мне бы горло промочить.
– Ой, извините, я…
– Ты уже извинился, – махнула рукой Кора. – Сейчас мне нужна вода, а не извинения.
– Вы говорите, прямо как королева Айрис.
Кора снова улыбнулась.
– А ты прав!
Кора проснулась через час после того, как Лайкер ушел. Горло так болело, будто кто-то провел по нему клинком, от уха до уха. Веки слиплись от засохших слез и никак не желали размыкаться. На ней до сих пор был золотой органический костюм. Корона припекала голову.
Она приподнялась на локтях и огляделась в поисках Лайкера.
Комнату заволокло дымом.
Закашлявшись, она скатилась на пол и опрокинула стакан с водой, который луд принес ей в постель. Кора попросила его посидеть с ней, пока она не уснет.
– Лайкер! – позвала она и тут же поперхнулась. – Ты тут?
В повисшей тишине стало различимо странное потрескивание. Пожар.
– Стража… – прохрипела она. Голос не слушался. Мало того что из-за нападения Лайкера у нее опухло горло, так еще и дым попал в дыхательные пути. Огня она не видела, зато чувствовала. От жара костюм пузырился и морщился. Кажется, пожар был в ванной.
– Стража…
И снова тишина.
Она оторвала от одеяла полоску ткани, смочила в разлитой по полу воде и обмотала лицо. Затем наощупь поползла к двери. Глаза, нос и горло разъедал дым. Плитка нагрелась. Потрескивание сделалось громче.
Она будет бороться до последнего, как должна была бороться Айрис. Она, Кора, не пополнит список погибших королев.
Тут она заметила тонкую полоску света. Щелка под дверью! Кора сглотнула, чтобы смочить горло, – это было все равно что хлебнуть кислоты – припала к щелке и закричала:
– Помогите! Пожар!
Под дверью заскользили тени. Охрана. Слава всевышним королевам! Ее услышали!
Над головой у нее затряслась дверная ручка. Она отползла в сторону. За спиной бушевал огонь.
Раздался взрыв, и ей на голову посыпались щепки. Это разлетелось изголовье кровати. Все вокруг рушилось.
– Королева Кора! Мы не можем открыть дверь! – проорал стражник. – Ее чем-то подперли?
Набрав полную грудь воздуха, Кора выпрямилась, ощупала дверь и снова опустилась на пол.
– Тут ничего нет.
Стражники принялись толкать дверь плечом.
– Заперто! – крикнул кто-то после нескольких неудачных попыток.
Но Кора не запирала дверь. Она против воли подумала о Лайкере. Неужели это он все подстроил? Но как ему тогда удалось уйти?
– Королева Кора, попробуйте открыть изнутри!
Она снова поднялась на ноги и стала нашаривать замок. Раньше она пользовалась им, только когда к ней приходила Айрис.
Затянутые в перчатки пальцы нащупали неровность. Замка не было – кто-то открутил всю ручку.
– Не могу! – крикнула она, затем метнулась к выходящему в коридор окну и заколотила по стеклу. Сквозь завесу дыма виднелись темные фигуры. – Разбейте окно!
– Поберегись! – хором гаркнули стражники.
Кора упала на пол.
– Быстрее…
Дым окутал ее изнутри, заполнил каждую полость, каждую клеточку ее тела, и она медленно превращалась в пепел.
– Быстрее!
Органический костюм пытался выровнять температуру ее тела, но на пожар он был не рассчитан.
Сзади раздался новый взрыв, и Кора смутно увидела языки пламени.
Она забилась в дальний угол и прижала ко рту ткань, но та уже высохла. Органический костюм таял на глазах. Она закрыла лицо руками.
Это конец. Они с Айрис воссоединятся скорее, чем она ожидала. Она снова увидится с матерью. «Мама, прости».
Она наконец поняла, что Лайкер имел в виду, когда сказал: «Ты с ней не повидаешься». Он не хотел отправлять Кору к возлюбленной, пока сам был вынужден жить дальше. Но кто же тогда устроил поджог?
В стекло с размаху врезался тяжелый предмет, и оно отозвалось протяжным стоном. Еще попытка-другая – и разобьется, но Кора не могла даже поднять голову. Ее тело и сознание охватил жар, чем-то напоминающий объятия Айрис.
«Уже иду», – подумала она, сжимая кулон с часами поверх распавшегося костюма. Но страшно ей не было.
Скоро они будут вместе. Не врознь.
Глава двадцать четвертаяКиралия
К чему ломать комедию? Когда уже нам сообщат, что королевы погибли и давать аудиенцию сегодня не будут? Я ничего не понимала. Может, на престол уже взошли наследницы? Ради кого я торчала в очереди?
– Угомонись, – сказала я, хватая Варина за рукав. – У тебя такой вид, будто ты задумал что-то опасное.
– Но так и есть, – ответил он, в который раз одергивая пальто. Краденый костюм был ему тесноват, зато рубашка премило обтягивала широкую грудь. Я не могла оторвать от него ни взгляда, ни рук. Слегка покраснев, он отодвинулся. Недотрога.
Все утро ушло на разные формальности. Сначала нас попросили расписаться в журнале в приемной, потом обыскали, чтобы удостовериться, что у нас нет оружия или других опасных предметов. После этого вместе с сотней других квадарцев загнали в театр и заставили смотреть все новости королевского двора за минувший год, чтобы мы не донимали королев повторными просьбами. Наконец, нас разделили на группы по квадрантам.
Мы примкнули к толпе торианцев и вместе с ними поплелись по длинному коридору со сводчатым потолком. Варин уставился в пол в надежде, что никто не обратит внимания на его идеальные эонийские черты. От коммуникационной линии он избавился, припрятав ее неподалеку от дворца, а волосы зачесал назад, на торианский манер. Образ дополняла двухдневная щетина. Даже я не заподозрила бы подвоха. И все же меня так и подмывало запустить пальцы в его кудри – что он сам делал по десять раз на дню – и высвободить их из-под воротника.
С потолка, подобно сосулькам, свисали хрустальные люстры. Все остальное было покрыто золотом. При виде такого богатства у меня зачесались руки, и я для верности скрестила их на груди. Будь паинькой, Киралия. Будь как Варин. Тогда, может, тебе и перепадет ГИДРа.
По стенам были развешаны портреты торианских королев, которые, казалось, провожали нас глазами.
– Они совсем как живые, – пробормотал Варин, потянувшись к полотнам.
– Ничего не трогай, – припомнила я его вчерашний наказ. Он не ответил, только улыбнулся краешком рта.
Толпа несла нас вперед. Людям не терпелось увидеть королеву, но их ждало разочарование. Варин бросал на моих земляков возмущенные взгляды, будто в жизни не видел такой неорганизованности.
Должна признаться, в душе я радовалась возможности побывать во дворце. Когда мне было десять, мы с Макелем обожали играть в престол. Я восседала на троне из трухлявых подушек и изображала торианскую королеву, а он был моим советником. Правда, мы никогда не могли договориться, кто чем будет править. Каждый хотел повелевать богатыми домами и почтенными фирмами «Отмели», но их я приберегала для себя, а его назначала главным над сомнительными заведениями «Свай». Макель называл меня эгоисткой, а я и не спорила.
Так мы играли по несколько дней подряд, пока мне не надоедало.
– Править Торией скучно, – говорила я, пиная подушечный трон.
Макель, похоже, думал иначе.
Перебирая пальцами подвески на браслете, я нащупала один из своих последних трофеев: брелок в форме чипа. Может, наши игры были для Макеля не просто невинной забавой? Может, он с детства мечтал о власти? Я-то ролью карманника была вполне довольна, а вот он вечно хотел заткнуть за пояс отца.