Наверное, он так же улыбался и тому парню, об чью башку сломал кий. (Этого невоспитанного типа угораздило помешать Тузу, когда тот целился по шару.)
– Вы ухóдите – мы его забираем. Вы не ухóдите – мы вас уделываем и все равно его забираем. И вообще, тело Чарли и Билли нашли, так что бабки – им. – Туз еще пытался оправдать наглый грабеж среди бела дня.
– Да они же перетрусили как последние сопляки! – выпалил Тедди. – Верн все слышал: они от страха чуть не спятили. – Тедди скроил испуганную физиономию и передразнил Чарли Хогана: – «Ой, Билли, ну какого черта мы угнали этот вонючий „додж“! Ой, Билли, я, кажется, в штаны наложил!»
– Значит, так! – Чарли опять двинулся к нам. Рожа у него скривилась от досады и злости. – Послушай, малыш – не знаю, как тебя зовут, – ты научись прежде в носу не ковырять, а потом уж разевай хлебало.
Я в растерянности глянул на Рэя Брауэра. Его незакатившийся глаз смотрел в небо. Гроза не кончилась, однако дождь чуть поутих.
– Так что ты там сказал, Горди? – спросил Туз. Он остановил Чарли жестом, словно злобного, но выдрессированного пса. – Брат-то у тебя был не дурак; возможно, и ты тоже. Скажи своим ребятам, пусть отвалят. Чарли только немножко врежет четырехглазому, и разойдемся. Что скажешь?
Напрасно он вспомнил моего брата. До этого я еще думал поладить по-хорошему, объяснить, что по справедливости награда за Рэя – наша, ведь Билли и Чарли струсили о нем сообщать. Хотел рассказать, как нас чуть не сбил на мосту поезд, рассказать про Майло и его свирепого – хоть и глупого – чудо-пса. И про пиявок. Воззвать к его чувству справедливости. Однако он приплел Дэнни, и вместо логичных доводов я, неожиданно для себя, выдал свой смертный приговор:
– Отсосешь, дешевка паршивая.
Ляпни я такое при других обстоятельствах, это вызвало бы только смех, но теперь…
У Туза от удивления открылся рот в форме аккуратненькой буквы «о».
Все прочие – по обе стороны болотца – просто остолбенели.
Потом Тедди радостно завопил:
– Ух, Горди, вот это я понимаю, сказал! Классно!
Я молча стоял, сам себе не веря. Так, наверное, чувствует себя актер на третьих ролях, когда второпях выскочил на сцену и брякнул реплику не из той пьесы. «Отсоси» – оскорбление столь же сильное, как гадость, сказанная в адрес родителей. Краешком глаза я видел, что Крис снял рюкзак и стал в нем рыться, хотя тогда не понял, чего ему вдруг приспичило.
– Ладно, – мягко сказал Туз, – берем их. Никого не портим, кроме Лашанса. Ему я руки переломаю.
Я окаменел. Такого страха, как там, на мосту, у меня сейчас не было, но только потому, наверное, что я его весь израсходовал. Туз говорил серьезно. Он именно собирался переломать мне руки.
Все они двинулись к нам. Джеки Маджет достал из кармана выкидной нож, в сероватом свете блеснули шесть дюймов стали. С двух сторон от меня Верн и Тедди заняли боевые стойки. Тедди – сосредоточенно, а Верн – с гримасой отчаяния.
Враги двигались на нас шеренгой, загребая ногами воду: из-за дождя болотце превратилось в глубокую лужу. Лежавшее у наших ног тело Рэя Брауэра наполовину затопило. Я тоже приготовился драться… и тут Крис выстрелил из отцовского пистолета.
БА-БАХ!
Господи, какой же то был прекрасный звук.
Чарли подскочил. Туз, не сводивший с меня взгляда, дернулся и посмотрел на Криса. Рот у него опять превратился в букву «о».
Глаз Чемберс совершенно обалдел.
– Крис, это же отцовский, – сказал он. – Ох, и влетит тебе…
– Ерунда, тебе сейчас похуже придется, – ответил Крис. Лицо у него побелело, словно все краски ушли в глаза – они так и сверкали. – Горди правильно говорит: ты просто дешевка. Билли и Чарли сами решили отказаться, и ты это знаешь. Иначе мы не потопали бы в такую даль. А они растрепали остальным, чтобы Туз все за них решил. – Крис поднял голос до крика. – Вы его не заберете, ясно вам?!
– Послушай-ка, лучше положи ствол, пока ногу себе не прострелил. Оно того не стоит. – Туз опять двинулся вперед, улыбаясь своей ласковой улыбочкой. – Ты просто мелкий наглый засранец, недоделок, и ты у меня эту пушку сожрешь.
– Туз, если не остановишься, я выстрелю, Богом клянусь.
– Ну и ся-а-адешь, – протянул Туз, ничуть не испугавшись и все так же улыбаясь. Его друзья смотрели на него восхищенно-испуганно, как смотрели на Криса Верн, Тедди и я. Туз Мэррил был в нашей округе самым упертым, и я не верил, что Крис сумеет его остановить. А Туз не думал, что двенадцатилетний оболтус и вправду в него выстрелит. Хотя он, наверное, ошибался. Крис не отдал бы ему пистолет, скорее выстрелил бы. Те несколько секунд я боялся, что вот-вот случится беда, страшная. Может, даже убийство. И все ради награды за найденное тело погибшего мальчика.
Крис сочувственно спросил:
– Ну, куда тебе всадить, Туз? В руку или ногу? Не могу придумать, сам выбирай.
И Туз остановился.
Физиономия у него перекосилась, на ней мелькнул страх. И напугал его именно тон Криса, не слова. Крис всерьез сожалел, что скверное дело принимает еще более скверный оборот. Если он блефовал, то такого блефа я больше в жизни не видал. Товарищи Туза тоже поверили: лица у них были такие, словно им сунули гранату с оторванной чекой.
Постепенно Туз взял себя в руки. Принял обычное выражение лица, сжал губы и смотрел на Криса, как смотрят на человека, сделавшего серьезное деловое предложение: или сливаем предприятия, или тебе отстрелят яйца. Даже как-то выжидательно смотрел, почти с любопытством, страх его слегка отпустил. Видно, Туз сообразил, что шансы все же не в его пользу. Однако он был по-прежнему опасен, может, опаснее, чем обычно. Противники вплотную подошли к черте; такого рискованного балансирования я больше никогда не видел. Никто из них не блефовал, все было по-настоящему.
– Ладно, – тихонько сказал Туз. – Я отлично знаю, чем это для тебя кончится.
– Не знаешь, – ответил Крис.
– Уродец мелкий! – крикнул Глаз. – Мы тебя по земле размажем.
– Размечтался!
С каким-то невнятным злобным звуком Глаз шагнул вперед, и Крис выстрелил в лужу, в нескольких шагах от брата. Пуля взметнула фонтанчик воды. Глаз отскочил и выругался.
– И что дальше? – поинтересовался Туз.
– Дальше – вы все бегом по машинам и обратно в Касл-Рок. А потом – как хотите. Его вы не получите. – Мыском мокрого кеда Крис осторожно – можно сказать, почтительно – коснулся Рэя Брауэра. – Уяснили?
– Зато тебя получим. – Туз опять улыбался. – Понимаешь? Разберемся по полной. Тебя в больнице по кускам будут собирать. Я серьезно.
– Отправляйся-ка домой, потрахай свою мамочку. Ей, наверное, понравится.
Улыбка застыла на лице Туза.
– Вот за это – убью. Никто не смеет про мою мать…
– Я слышал, она раздвигает ножки за бумажки, – сообщил Крис, и Туз побледнел так, что его лицо стало почти таким же белым, как и у Криса. – Хотя, говорят, и за монетки.
И тут вернулась буря, только теперь не с дождем, а с градом. Деревья уже не шептались и не спорили, а стучали в громкие барабаны – так сильно градины били по стволам. Холодные льдинки больно кусали голые плечи; казалось, их наслала чья-то злая воля. Что еще хуже – градины падали на лицо Рэя Брауэра с неприятными шлепающими звуками, и это напомнило нам о его присутствии и его безграничном, вечном терпении…
Первым не выдержал Верн. Он издал стон и поскакал огромными прыжками куда-то вверх по насыпи. Продержавшись на минуту дольше, Тедди бросился следом, прикрывая голову руками. Напротив нас Винс Дежарден шарахнулся куда-то под деревья, а за ним и Пушок Браковиц.
– Держись поближе, Горди, – сказал Крис тихим дрожащим голосом. – Встань поближе.
– Я здесь.
– Уходите. – Каким-то чудом, обращаясь к Тузу, Крис ухитрился говорить твердо. Таким тоном говорят с непослушными детьми.
– Мы до тебя доберемся, – повторил Туз. – Если надеешься, что мы забудем, то напрасно. Имей в виду, малыш.
– Отлично. Только это будет в другой раз. Шагайте.
– Мы тебя подкараулим, Чемберс. Мы…
– Уйдешь наконец?! – Крис поднял пистолет.
Туз отступил. Внимательно посмотрел на Криса, кивнул и бросил остальным:
– Пошли!
Уходя, он оглянулся на нас и процедил:
– До встречи.
И они скрылись за деревьями.
А мы так и стояли неподвижно; льдинки царапали нам голые спины и покрывали все вокруг белизной, словно ранний снег. Сквозь рокот града, выстукивающего по стволам дикие африканские ритмы, до нас едва донесся шум двух заводимых автомобилей.
– Постой здесь, – велел Крис и двинулся через болото.
Я испугался.
– Крис!
– Нужно посмотреть. Постой на месте.
Его не было, как мне показалось, страшно долго. Я уже не сомневался: Туз или Глаз где-то спрятались и схватили его. И я стоял в компании одного лишь Рэя Брауэра и ждал – хоть кого-нибудь. И дождался Криса.
– Наша взяла. Они уехали.
– Точно?
– Да. Обе машины.
Крис поднял сцепленные руки над головой, не выпуская пистолета, и победно ими потряс. Потом улыбнулся – самой печальной улыбкой.
– «Отсоси»! Ну ты даешь, Лашанс.
А я весь дрожал.
Мы сочувственно посмотрели друг на друга, но, видимо, зрелище нам не понравилось, и мы одновременно опустили взгляд. И тут меня пронзил ледяной ужас. И по всплескам воды – Крис отшатнулся – я понял: он тоже увидел. Глаза Рэя Брауэра стали огромные и совсем белые, и у них не было зрачков. У древних статуй такие глаза. Через секунду мы поняли, в чем дело, однако легче от этого не стало. Его глазницы наполнились белыми круглыми градинками. Градинки начали таять, и по щекам потекла вода, словно он оплакивал свою причудливую судьбу – сделаться жалким трофеем, за который бились две шайки безмозглых парней. Одежду тоже засыпал град. Рэй лежал теперь в белом саване.
– Да уж, Горди. – Крис содрогнулся. – Ну и ну. Жуткий спектакль мы ему устроили.
– Вряд ли он его видел.