— Я убил его.
Она посмотрела на лицо кассира, потом снова подняла глаза на меня.
— Этой штуковиной? — спросила она, показывая на мачете.
Я кивнул и ответил:
— Да, этой.
Потом мы, наверное, секунд десять или пятнадцать молча смотрели друг на друга. Хотя мне показалось, что это продолжалось намного дольше.
Я сжимал рукоятку мачете. Все мое сознание было обращено только на руку, в которой было оружие. «Ударь ее», — говорил мне внутренний голос. Но моя рука, как ни странно, не двигалась.
— Кто ты? Что ты за человек? — произнесла, наконец, женщина.
Этот вопрос очень удивил меня. Я смотрел на женщину и думал.
Мне показалось очень важным то, что я сказал ей правду.
— Я нормальный, обычный человек, как и все, — ответил я.
— Нормальный? Только настоящий монстр способен на…
— У меня есть работа. Жена и ребенок.
Когда я сказал это, она почему-то отвела глаза, как будто не хотела чего-то слышать. Тут она заметила, что пола ее шубы лежит на кассире. Она попыталась переменить позу, но шуба была слишком длинной и все равно касалась бездыханного тела. Тогда она снова взглянула на меня:
— Но как же тогда ты дошел до такого? Зачем?
— Мне пришлось.
— Пришлось? — переспросила она, будто мой ответ показался ей абсурдным. Она с отвращением посмотрела на нож и добавила: — Тебе пришлось убить его этой штукой?
— Я украл деньги.
— Но ты же мог забрать их, не убивая его. Можно было…
Я покачал головой.
— Не у него, — сказал я. — Я нашел самолет.
— Самолет?
Я кивнул:
— Четыре миллиона долларов.
Мой ответ не просто удивил, а шокировал женщину.
— Четыре миллиона долларов? — переспросила она.
— Это был выкуп. За похищение.
Женщина нахмурилась, как будто думала, что я вру.
— Ну и как это связано с ним? — сердито спросила она, показывая на кассира. — Или со мной?
Я попытался объяснить:
— Мы с братом убили одного человека, чтобы он не нашел самолет и ничего не узнал о деньгах. Потом мой брат застрелил своего друга, чтобы защитить меня, а потом я застрелил женщину этого друга и человека, у которого они снимали дом, чтобы защитить брата. Но потом он не выдержал всего этого и начал жаловаться… в общем, он сломался… и тогда я убил его, чтобы защитить самого себя. А потом похититель…
Женщина смотрела на меня глазами, полными ужаса. Увидев выражение ее лица, я замолчал. И тут я понял, как, должно быть, звучали мои слова со стороны — наверное, я казался полным психом и идиотом.
— Я не сумасшедший, — сказал я, пытаясь говорить как можно увереннее и спокойнее. — Это все имеет значение. Все эти события происходили друг за другом.
После этого последовала долгая пауза. Тишину нарушил шум пролетающего мимо самолета.
— Я пытался заставить вас уйти, — сказал я. — А вы все стучали и стучали в дверь. Вы не послушали меня.
Женщина открыла свою сумочку, потом сняла серьги, бросила их внутрь и протянула сумочку мне.
— Вот, — сказала она.
Я уставился на нее, не понимая, что она от меня хочет.
— Возьми, — сказала женщина.
Я взял сумочку.
— Я сделал это не ради денег, — произнес я, — я сделал это, чтобы меня не поймали.
Женщина ничего на это не сказала. Она не понимала, о чем я говорил.
— Это как в старых сказках, когда люди продавали свои души. Так и я. Я совершил одну ошибку, которая впоследствии привела к еще худшей ошибке, которая, в свою очередь, спровоцировала следующую… и так далее. Так продолжалось, пока я не оказался здесь. Теперь все… Это самое дно, — сказал я и показал на кассира. — Это худшее из всего, что я сделал. Дальше я уже зайти просто не могу.
— Нет, — сказала женщина, услышав мою последнюю фразу, как будто думала, что это может спасти ей жизнь. Она посмотрела мне в глаза и сказала: — Ты и не зайдешь дальше.
Она медленно подняла руку и протянула ее мне. Я шагнул назад.
— Мы прекратим все это прямо здесь и сейчас, — добавила она. — Да?
Она попыталась заглянуть мне в глаза, но я отвел взгляд.
— Давай остановим все это прямо сейчас, — повторила она и шагнула вперед так осторожно и неуверенно, как будто стояла на замерзшем озере и проверяла толщину льда.
Ее голос по-прежнему напоминал мне голос Сары. Я пытался избавиться от этого ощущения, не думать об этом, но у меня ничего не получалось. В моей левой руке была сумочка, а в правой — мачете.
— Я помогу тебе, — сказала женщина.
Она была уже совсем близко ко мне, она двигалась медленно и осторожно, постепенно вытесняя меня в зал магазина. Я на секунду подумал, что она ведет себя так, как будто я какое-то маленькое дикое животное, она боится спугнуть меня.
— Все будет хорошо, — говорила она.
Женщина сделала еще один маленький шажок и оказалась на пороге двери. Я внимательно смотрел на нее.
На секунду я подумал, что отпущу ее. Я уже хотел довериться ей, позволить ей за меня прекратить весь этот ужас.
Но когда она повернулась ко мне спиной, обходя лужу, я подошел к ней, размахнулся и ударил мачете ей по шее. Как и кассир, она почувствовала, что я собирался сделать. Женщина начала оборачиваться и хотела поднять руку, но в этот момент я вонзил ей в шею нож. Брызнула кровь. Женщина начала медленно заваливаться на левую сторону. Падая, она задела пару банок, которые стояли на краю полки, и они тоже упали на пол.
В ее смерти не было никаких душещипательных мелодраматических эффектов. Она просто упала в лужу крови и умерла. Банки, которые она уронила, еще пару секунд покрутились и вскоре тоже замерли.
В магазине снова воцарилась тишина.
Когда я приехал домой, было почти семь часов. Я оставил фургон около дома. Опасаясь, что соседи могут увидеть меня в окно, мачете и шубу женщины я оставил в машине.
Рядом с домом пахло дымком и горящим деревом. Сара разжигала камин.
Я снял ботинки на крыльце и занес их в коридор.
В коридоре оказалось темно. Дверь в гостиную была плотно закрыта. Сара что-то делала на кухне. Я услышал звон стаканов.
Сара вышла в коридор и прошла в гостиную. Она была в халате и с распущенными волосами.
— Подожди, — крикнула она мне, — не входи, пока я тебя не позову.
На кухне горел свет. Я слышал, как Сара что-то делала в гостиной. Я стоял в темном коридоре, держа в одной руке ботинки, а в другой бумажный пакет, набитый деньгами. По голосу Сары было нетрудно догадаться, что у нее отличное настроение и что она счастлива. Она-то думала, что теперь мы свободны и богаты. И она хотела это отпраздновать.
— Так, все готово, — крикнула она. — Заходи!
Я почти бесшумно подошел к двери и открыл ее.
— Вуа-ля! — крикнула Сара.
Она лежала на полу, опираясь на локти. Вместо халата она обмоталась шкурой. Под шкурой Сара была абсолютно голая. Волосы у нее были распущены и слегка растрепаны. Она улыбалась.
На полу рядом с ней стояла бутылка шампанского и два бокала.
Свет был выключен. Комнату освещал только камин. В зеркале, которое висело на противоположной от камина стене, отражались язычки пламени. Окна были плотно зашторены.
Еще когда я стоял в коридоре, я увидел пустой мешок из-под денег, который лежал у входа на кухню. Теперь я понял, где были деньги, — Сара разложила их по полу. Получился большой зеленый ковер. Сара лежала на деньгах.
— А вот и мой план, — сказала она и протянула мне бутылку. — Мы немного выпьем, а потом займемся сексом прямо здесь, на деньгах.
Сара начала говорить низким, сексуальным голосом, но под конец фразы она вдруг застеснялась и сбилась на смех.
— Мы сами сделали эту кровать для себя, — добавила она и показала на деньги, — и теперь можем спокойно на ней заснуть.
Я стоял в дверях. Я все еще был одет — на мне были куртка и шляпа. В воздухе повисла довольно продолжительная пауза. Сара ждала, что я скажу что-нибудь. А я молчал. Я вообще с трудом думал, все мысли разбредались как в тумане.
— Может, хочешь сначала поесть? — спросила она немного обеспокоенным тоном. — Ты обедал?
Сара присела. Шкура немного соскользнула с нее и оголила грудь.
— В холодильнике есть холодный цыпленок, — сказала она.
Я молча шагнул в комнату, закрыл за собой дверь и повернулся к Саре спиной. Я не знал, как рассказать ей все. Я чувствовал, что это будет очень жестоко по отношению к Саре.
— Где Аманда? — спросил я, потому что больше в голову ничего не приходило.
Сара убрала волосы с лица:
— Наверху. Спит.
Потом она немного помолчала и спросила:
— А что?
Я пожал плечами.
Сара села поудобнее и внимательно посмотрела на меня.
— Хэнк? — поинтересовалась она. — Что случилось?
Я осторожно, стараясь не наступать на деньги, подошел к роялю и сел на стул. Я наклонился, чтобы поставить на пол ботинки, но потом передумал и положил их на колени, на мешок с деньгами. От ботинок пахло вином.
— Ты пил? — спросила Сара.
Чтобы видеть меня, ей пришлось повернуться и сесть прямо.
Я покачал головой.
— Деньги меченые, — сказал я.
Сара снова внимательно посмотрела на меня:
— Хэнк, ты пьян. Я же чувствую запах.
Сказав это, она натянула шкуру себе на плечи. В свете камина жена казалась неестественно бледной, как будто лицо Сары было из фарфора.
— Они меченые, — повторил я.
— Где ты был? В баре?
— Если мы начнем их тратить, нас поймают.
— Хэнк, от тебя воняет, как от Джекоба, — произнесла Сара, повышая голос. Она злилась. Я испортил ее праздник.
— Сара, я не пил. Я абсолютно трезв.
— Но я же чувствую запах.
— Пахнет от ботинок и джинсов, — сказал я и протянул ей ботинки, чтобы она могла убедиться в том, что я говорю правду. — Они в вине.
Сара сначала посмотрела на ботинки, потом на темные пятна на джинсах. Кажется, она не поверила мне.
— Ну и где же ты был, что у тебя все вымокло в вине? — спросила она с иронией в голосе.