На улице Пушкинской в доме № 2 размещалось главное управление русской вспомогательной полиции во главе с главным полицмейстером Б.В. Корчминовым-Некрасовым. В ее составе в 1942 году были 120 человек, а в 1944 году – около 300.
При главном управлении вспомогательной полиции была создана следственно-розыскная часть, или криминальная полиция. В декабре 1942-го она стала именоваться вспомогательной полицией безопасности и перешла в подчинение СД.
Кроме карательных органов в Севастополе действовали разведывательные органы: тайная полевая полиция (ГФП), отдел контрразведки абвера «Дариус-305». Все немецкие органы управления и власти были призваны насаждать «“новый порядок” в Севастополе»[227].
Из донесения оберштурмбанфюрера СД Фрика: «Специально прибывший в крепость зондеркомандой СС в составе 800 человек, управлением СД, комендатурой, полицией совместно с привлеченными в помощь воинскими подразделениями проведен ряд крупномасштабных акций с целью выявления комиссаров, командиров Красной Армии, большевиков из гражданских лиц, комсомольцев, все выявленные оформлены (убиты). 12 июля на спортивном стадионе “Динамо” были собраны жиды (количество – округленно – 1500), которым предварительно был дан приказ нашить на рукавах желтую звезду, собранные оформлены.
14 июля из прибрежной зоны крепости, разрешающей обзор бухты, слежение за движением судов, в срочном порядке выселены все жители, ширина зоны – 2–4 км; выразившие недовольство оформлены.
Четырежды издан приказ ортскоменданта, обязывающий всех сдать излишки продовольствия за исключением 10 кг мучных продуктов, 10 кг крупяных, 1 кг жировых. Отсутствие продовольствия заставит всех быстро пройти перерегистрацию, укрывшие продукты оформлены»[228].
Понятно, что военные преступления немцы совершали не только в Севастополе, но и по всему Крыму.
В 1941–1944 гг. из Крыма в Германию на принудительные работы были вывезены 85,5 тыс. человек, в основном русских. Из них в 1945–1947 гг. вернулось 64 тысячи.
После десантов в Керчи и Феодосии нацисты опасались высадки советских войск в Ялте и 14 января 1942 г. угнали 1300 мужчин в возрасте от 17 до 55 лет в лагерь «Картофельный городок» под Симферополем. К июлю 1942 г., когда ялтинцы были освобождены, более 500 человек погибли от голода и болезней. Кроме евреев, жертвами нацистов в Ялте, по утверждению городской Чрезвычайной государственной комиссии, стали около 900 мирных ялтинцев, не считая погибших в «Картофельном городке». Число жертв выведено из объема захоронений.
Захватив город Керчь в ноябре 1941 г., немцы немедленно издали приказ, в котором говорилось: «Жителям Керчи предлагается сдать немецкому командованию все продовольствие, имеющееся в каждой семье. За обнаруженное продовольствие владелец подлежит расстрелу»[229]. Следующим приказом (№ 2) городская управа приказала всем жителям немедленно зарегистрировать всех кур, петухов, уток, цыплят, индюков, гусей, овец, коров, телят, рабочий скот. Владельцам домашней птицы и скота было строго запрещено пользоваться птицей и скотом для своих нужд без особого разрешения немецкого коменданта. После опубликования этих приказов начались повальные обыски по всем домам и квартирам.
По приходу Красной Армии в Керчь в январе 1942 г. при обследовании Багеровского рва было обнаружено, что он на протяжении километра в длину, шириной в 4 м и глубиной в 2 м был переполнен трупами женщин, детей, стариков и подростков.
По наиболее вероятной оценке, немцы и их пособники уничтожили в Крыму до 50 тысяч мирных жителей, подавляющее большинство из которых составляли русские и евреи.
Если немцы грабили и убивали по приказу, то их румынские союзники грабили и крали каждый по мере возможности. Недаром в Крыму и Одессе румын прозвали «Грабь-армия»! Нравы румын хорошо описал Иван Козлов в книге «В крымском подполье»: «Четыре румынских солдата устроились на кухне. Семен Филиппович стал расспрашивать, откуда они, но румыны только трясли головами.
Гриша тоже пытался заговорить с солдатами, но безуспешно. Тогда он взял палку, приложил к плечу, как ружье, и сказал:
– Большевик. Пуф! Пуф!
Румыны засмеялись и закивали. Вернувшись в комнату, Гриша оставил дверь открытой: меньше подозрений.
– Нелегкая их принесла, проклятых, – громко ругалась хозяйка, собирая обед, – грязные, вшивые. Как ни следи, непременно что-нибудь стащат, хоть луковицу, хоть картошку. Такая жульническая порода.
– А немцы? – спросил я.
– Немец, тот тайком не ворует, – покачал головой Семен Филиппыч, садясь за стол, – что понравится, положит в карман, скажет “гут” – и до свидания».
Немцы презирали румынских воров. В Симферополе, Севастополе и других городах Крыма были нередки случаи, когда русское население било чем попало румынских грабителей. Подними руку на немца, и тебя немедленно «оформят» в СД, а за битых румын немцы обычно не вступались.
На немецкие же зверства естественной реакцией стало усиление партизанского движения.
Однако к партизанской борьбе советские и партийные органы готовились еще до вторжения немцев в Крым. 23 октября 1941 г. постановлением бюро Крымского обкома ВКП(б) командующим партизанских отрядов Крыма был назначен А.В. Мокроусов. Выбор обкома был удачен. Черноморский матрос Мокроусов участвовал в Октябрьском восстании в Петрограде, с марта 1918 г. – на командных постах в Красной Армии. В августе-ноябре 1921 г. он командовал Крымской повстанческой армией, действовавшей в тылу у Врангеля. В 1937–1938 гг. Мокроусов воевал в Испании.
Тем же постановлением комиссаром партизанских отрядов был назначен секретарь Симферопольского горкома партии С.В. Мартынов, а начальником штаба – И.К. Сметанин.
По тому же постановлению председатель совнаркома Крыма выделил 2 млн. рублей на партизанское движение.
31 октября 1941 г. приказом № 1 Мокроусов объявил организацию пяти партизанских районов, располагавшихся в горно-лесистой местности, и назначил командиров, комиссаров и начальников штабов этих районов. Из партийного и советского актива, из бойцов истребительных батальонов на добровольных началах были созданы 24 партизанских отряда. Три самостоятельных отряда сформировались позже из командиров и бойцов Приморской и 51-й армий, задержавшихся в горах и лесах Крыма при отходе к Севастополю и Керчи. Всего в партизанских отрядах к концу 1941 г. насчитывалось более 3700 человек, в том числе 1315 бойцов и командиров, влившихся в отряды при отступлении армий.
Базы пяти партизанских районов находились в горах и лесах Ялты от Старого Крыма до Балаклавы. В районе Керчи были созданы три отряда, которые базировались в подземельях каменоломен. Продовольствие и другие запасы были рассчитаны на значительно меньшее количество партизан, чем их оказалось фактически. Причем эти запасы не могли быть пополнены за счет населения, поскольку в горно-лесистых районах почти не было населенных пунктов.
Партизанские отряды располагались на очень небольшой территории, что затрудняло им возможность маневрировать. Партизаны не имели топографических карт. Впоследствии они изымали у убитых немецких офицеров советские туристские карты с нанесенной на них обстановкой, вплоть до пастушьих троп.
В послевоенные годы советская пропаганда преувеличивала успехи партизанского движения и постоянно использовала штампы «земля повсеместно горела под ногами оккупантов», «на борьбу поднялись все советские люди» и т. д. Поэтому я обращусь к немецким документам.
Уже 20 ноября Манштейн издал приказ: «Позади фронта борьба также продолжается. Партизанские снайперы, переодетые в штатское, стреляют по отдельным солдатам и мелким подразделениям. Используя методы диверсии, закладывая мины и адские машины, партизаны пытаются нарушить наше снабжение… Они уничтожают посевы и предприятия, безжалостно обрекая на голод городское население»[230].
Вскоре партизанские действия развернулись всерьез. «Согласно полученным нами донесениям, – говорится в памятной записке от 14 ноября 1941 г., составленной офицером контрразведки 11-й армии, – в южной части Крыма действует хорошо организованная, руководимая из центра партизанская организация. В ее распоряжении в горах Ялты находятся крупные и мелкие базы, в которых имеется много оружия, продовольствия, целые стада скота и другие запасы… В задачи партизан входят уничтожение средств связи и транспортных сооружений и нападение на тыловые службы и транспортные колонны»[231].
Согласно докладу Мокроусова от 21 марта, «общая численность партизанских отрядов 26, объединенные в 4 района, 5-й район ликвидирован 18 марта 1942 г. по оперативным соображениям и весь личный состав влит в 4-й район. Общая численность личного состава 3180 чел.
Проведено боеопераций всего – 156. Кроме того, провели боев при нападении на отряды противника при прочесывании – 78. Уничтожено живой силы – 4040 солдат и офицеров. Уничтожено автомашин – 350 с боеприпасами, продовольствием и людьми. Подбито 2 танка, разбито 12 обозов, взорвана 1 мельница, 6 мостов и выведены из стоя Бешуй-копи. Снято 10 000 м кабеля телефонного и телеграфного.
Наши потери: убиты 175 чел., ранены – 200 чел., без вести пропавших – 58 и 15 связных. В числе без вести пропавших генерал-майор т. Аверкин. До сих пор неизвестна судьба Севастопольского отряда…
Продовольствием партизанские отряды обеспечены при голодном пайке не более на 10 дней, а 3-й и 4-й районы не имеют вовсе, в результате чего зафиксировано 18 случаев смерти и 30 чел. при смерти.
Во всех отрядах отсутствуют медикаменты (бинты, йод, вата и т. д.) и хирургический инструментарий.
За время пребывания в лесу обмундирование у бойцов пришло в негодность, в основном обувь, одежда, белье. Боеприпасами и вооружением обеспечены, за исключением 2-го района. Отсутствуют совершенно противотанковые гранаты, мины и взрывчатые вещества.