ЧИТАТЕЛЯМ
Я не задавался целью описать подробно и точно историческое плавание ״Сибирякова״ летом 1932 года от Архангельска до Петропавловска и а Камчатке. Для этого еще нет достаточных материалов: участники экспедиции до сих пор не описали ее, хотя среди них были не только моряки и ученые, но и работники пера — профессионалы-писатели и журналисты. Кроме десятков газетных и журнальных статей в общей и специальной прессе, ученых трудов да двух-трех книжек, а не книг, достойных славной экспедиции, ничего не появлялось.
Мы как-то мало пишем о советских путешествиях, исследованиях и открытиях. Мы подсчитываем, какая часть ״белых пятен״ стерта с наших географических карт, сколько этих пятен еще остается, но не спешим описать, как все это происходило. Ежегодно десятки советских кораблей уходят в полярные воды и атакуют Арктику с запада, проникая все дальше в Карское море, или нападают на нее с востока, доходя до устья Колымы, Лены, устраивая новые постоянные станции на отдаленнейших северных окраинах. Ежегодно десятки советских экспедиций уходят в горные выси Памира, пересекают знойные туркестанские пески, углубляются а дремучие леса северного Урала, ищут рудные месторождения на Чукотском полуострове, на Алтае, у истоков Алдана, в горах Кавказа, Нет такого уголка в нашей обширнейшей и так мало еще исследованной стране, где не работал бы советский ученый с ботанической коробкой или сеткой зоолога, или советский инженер с геологическим молотком в руке или с буром. Но мы почти не встречаем живых описаний всей этой кипучей, интереснейшей и иногда полной опасностей и приключений работы.
Многие из нас хорошо знают классические описания иностранных путешествий, мы безошибочно можем пересчитать всех иностранцев, кто работал ״в сердце Азии״ , ״во мраке ночи и во льдах״, в дебрях Камчатки или на отрогах Тянь-Шаня, но не знаем ни одного подробного описания советского путешествия. Что мешает советскому исследователю, к услугам которого все наши издательства, вся мощь нашей полиграфической промышленности, описать как следует, во всех подробностях свои путешествий?
Вовсе не надо быть писателем-профессионалом, чтобы хорошо и правдиво описать все пережитое за время экспедиции. Нужно думать, что все участники советских путешествий прежде всего спешат сделать практические выводы и у них не остается времени для обработки своих дневников. Вот почему я не мог найти подробных описаний плавания ״Сибирякова“. Я прочел лишь сухой официальный рапорт. Но рисунки молодого советского художника Л. В. Канторовича вызвали желание написать к ним текст, только несколько строк пояснения, — не больше. Конечно, я вместе с тем постарался изложить весь ход экспедиции, проследить его на всем протяжении северного морского пути.
Вот почему читатель не должен искать в моем рассказе полного описания похода "Сибирякова". Мой рассказ о "Сибирякове" построен только на тридцати шести рисунках, в которых художник хотел отразить самые существенные, самые значительные моменты плавания. Сквозное плавание ״Сибирякова״ северным морским путем за одну летнюю навигацию было первым — и пока единственным — в истории человечества, и рассказать о нем но всей полноте — задача очень трудная. Надо самому быть участником этого похода, надо самому пережить энтузиазм и подъем, которые привели ״Сибирякова״ к победе, — тогда лишь можно написать книгу, достойную исторического советского корабля, его начальников и его команды...
ТЕНИ МИНУВШЕГО
... Беспредельные просторы, угрюмые холодные волны, вечные снега и льды; многомесячная зимняя ночь с трескучими морозами, пургой и страшными ветрами; бесконечный летний день с надоедливым дождем и туманами или хмурым блёклым солнцем, за сутки оползающим весь горизонт и в полночь стоящим на севере; низкие унылые берега, изредка прерываемые черной кручей обрывистого мыса, мутные воды огромных рек, в могучем стремлении лениво сливающихся с океаном, длинные песчаные отмели, опасные рифы, о которые разбиваются седые буруны; неведомые острова, выступающие из пелены тумана, островерхие горы, белеющие вдали на синей морской поверхности в редкий ясный солнечный день״.
На смутном фоне этой картины встают тени минувшего, проходят чередой отважные мореплаватели и предприимчивые купцы, искавшие почти в течение четырех столетий кратчайшего пути в страны пряностей через неприступные полярные льды, "к берегам миров неведомых и тайных".
До середины XVI века никто не интересовался плаванием в европейские и азиатские северные воды. Но вот настал час. когда торговый капитал почувствовал свою силу, когда ему понадобились новые рынки и новые источники сырья, когда пузатые, неуклюжие купеческие корабли — ״купцы" начали покидать порты Испании, Португалии, а потом Англии и Голландии, и вспенивали морские волны, разбредаясь во все стороны, охваченные непреодолимым желанием: открыть новые страны, отнять у туземцев накопленные веками сокровища, перепродать втридорога в Европе заморские товары.
Сначала ״мирные״ купцы — они же при случае и лихие пираты — направляли бег своих кораблей в теплые воды, но потом, когда сильнейшие захватили себе пути во вновь открытые страны, более слабые должны были искать новых путей. Новые пути лежали на севере, в холодных полярных областях, но казались вполне доступными. В южной части Атлантического океана испанцы беспощадно грабили и пускали ко дну всякий не испанский корабль, а португальцы так же расправлялись с чужими судами, заплывавшими в зону их влияния. Рассудительный английский купец, тяжкодумный голландец остановили тогда свой выбор на севере: мысль о шестинедельном безопасном плавании в Китай Ледовитым морем увлекала представителей еще не окрепшего, но уже подававшего большие надежды западно-европейского капитала.
ЭКСПЕДИЦИЯ ВО ИМЯ БОГА ВСЕБЛАГОГО И ВСЕМОГУЩЕГО
На пыльных полках государственных архивов Лондона и Москвы лежат документы, бесхитростные, нелицеприятные и беспристрастные свидетели минувшей эпохи. Через вереницу лет повествуют они нам;
״Eduardus Sextus, Angliae, Franciac et Hibcrniae Rexf etc.
״Omnibus Regibus et princlpibus ac dominis, et cunctis judicibus terrae, et ducibus eius, quibuscunque est excelled aliqua dignita sin ca. cunctis in locis quae sunt sub universo coelo..."[1]
״Эдуард шестой, король Англии, Франции и Ирландии и проч. Всем царям, и государям, и владыкам, и всяким судиям земли и вождям её, имеющим на оной какой-либо отличный сан, во всяких местах, где бы ни были во всей вселенной...״ Такими словами начинается грамота государя Эдуарда, имени своего шестого, короля Англии, Франции и Ирландии, к государям, обитающим страны северные и восточные за ледовитым морем, а также Восточную Индию״, писанная в Лондоне, ״первенствующем граде королевства английского в лето от сотворения мира 5515, месяца Яира 14-го дня", то есть в 1553 году нашей эры.
Три английских корабля — ״Благая Надежда״, ״Благое Упование״ и ״Эдуард Благое Предприятие" — отправились в мае этого года под начальством адмирала сэра Хьюга Виллоуби в далекое плавание к берегам неведомых стран в поисках кратчайшего морского пути на восток. После открытия португальским моряком Васко да Гама пути в Индию вокруг Африки, после открытия Колумбом новой части света, после плавания кораблей Магеллана вокруг света, испанцы и португальцы стали извлекать огромные выгоды на новых источников обогащения.
Все известные тогда морские пространства были поделены между двумя сильнейшими морскими державами, и сам папа римский благословил и узаконил этот дележ, установив испанскую и португальскую монополии на торговлю и географические открытия. Отныне все моря и земли к востоку от пограничной линии, проведенной на 370 лье к западу от островов Зеленого мыса, принадлежали португальской короне, а к западу от этой линии — Испании. Римский папа твердо верил, что земля представляет собой плоскость, и потому не боялся того, что соперники могут встретиться когда-нибудь, хотя их корабли и поплывут в разные стороны, одни — на восток, другие — на запад. Римский папа был непогрешим, и с его святейшеством трудно было спорить и Колумбу и Васко да Гама. Но римский папа, несмотря на всю свою непогрешимость, плохо знал географию и не мог предвидеть того, что в один прекрасный день испанские корабли все же встретятся с португальскими, встретятся весьма недружелюбно, и встреча эта приведет к серьезнейшим столкновениям и ожесточеннейшей борьбе.
Все это случилось потом. А пока соперники кое-как уживались, захватывая друг у друга суда, нарушавшие папскую буллу. Испанские моряки, если их обижали на родине, поступали на службу к португальскому королю; португальские мореплаватели, когда им казалось, что монарх и двор мало ценят их службу, спешили предложить свои услуги властителю Испании.
И Англия и Голландия были в то время второстепенными морскими державами, и соперничество с Испанией и Португалией было им не под силу. А между тем уже в середине XVI века английские купцы заметили, что спрос на английские товары стал уменьшаться не только в самой Англии, но и за ее пределами, в тех странах, которые раньше не ждали, когда к ним привезут на продажу английские товары, а сами посылали за этими товарами своих торговых людей. Спрос же на товары иностранные все возрастал, и цены на них в Англии поднимались неимоверно. И вот несколько лондонских купцов, люди умные и практичные, сообразили, что Англии надо искать новых источников обогащения