Вот простая статистика. Первый том был объемом в 548 страниц, второй уже 693 страницы, третий — 735 страниц, четвертый — 816, пятый — 896, шестой — 1211 страниц. И когда стало понятно, что все равно придется издавать дополнительные тома, седьмой том приобрел объем в 915 страниц.
Предполагалось, что восьмой том будет «Об Ассиро-Вавилонских клинописях», девятый — «Сенсационные находки европейцев в первой половине XIX века в Азии, Индии и Египте с точки зрения точных наук» и десятый — «Новые основы русской средневековой истории». Пока я добивался разрешения на продолжение издания и приводил в порядок подготовленные рукописи, я понял, что в русской истории есть много интересного, требующего специального описания. В итоге то, что планировалось сначала как часть восьмого тома, а потом — как десятый том, вылилось в два самостоятельных. Они должны были стать одиннадцатым и двенадцатым томами. Десятый же том стал называться «Азиатские христы». Так получилось из-за того, что против продолжения «Христа» возникла очень большая оппозиция. Тогда я решил предложить «Русскую историю» как самостоятельное произведение, а оставшиеся тома издать попозже, когда страсти улягутся. В результате исходно единая работа разделилась на две: три тома продолжения «Христа» и два тома «Русской истории».
Под названием «Христос» вышли следующие тома: «Небесные вехи земной истории человечества», «Силы земли и небес», «Бог и слово», «Во мгле минувшего при свете звезд», «Руины и привидения», «Из вековых глубин», «Великая Ромея. Первый светоч средневековой культуры». Причем в 1927 году вышло второе издание первого тома, а в 1924 году одновременно с первым томом издали его часть в виде отдельной брошюры «Христос или Рамзес? Попытка применения математической теории вероятностей к историческому предмету».
Первоначально планировалось, что в шестом томе будут содержаться результаты исследований по месопотамским клинописям, египетским иероглифам, арабским и другим историческим переводам. Но поскольку все семь томов не удалось достаточно быстро издать, первоначальный план сильно изменился, так как появлялся новый материал, не включать который было нельзя. В результате к моменту подготовки к печати седьмого тома стало ясно, что остается неизданным достаточно много материала, которого хватит еще на несколько томов.
И поэтому надо было добиваться продолжения издания. В приватной беседе в «инстанции» мне популярно объяснили, что они не могут приветствовать издание моей работы, так как в ГИЗ приходят с разных сторон увещевания прекратить печатание книг о Христе и религиозную пропаганду. (Вот оно — неудачное название.) Не помогали мои возражения, что книга не только не религиозная, а как раз наоборот, вполне антирелигиозна. В своих исторических трудах я старался наметить общими чертами возможность построения на развалинах старой истории новой исторической науки на революционных началах в связи с географией, геофизикой, политической экономией, историей материальной культуры и со всем вообще современным естествознанием… Но вот мне наконец-то сказали, в чем дело. Оказывается, мой труд идет вразрез с учением Маркса и Энгельса, признававшим Древнюю Грецию. Против этого возразить было нечего.
Моя работа «История человеческой культуры в естественнонаучном освещении» — серьезная научная работа, основанная на результатах различных междисциплинарных исследований. Поэтому, чтобы она была понятной большому кругу читателей и имела научную убедительность, позволяя пользоваться научными методами всем желающим, каждый том предварялся прологами и интермедиями.
В первой книге они были посвящены движению планет; во второй — геофизике; в третьей — сравнительной лингвистике, антропофонике, мифологии; в четвертой — методам историко-астрономической разведки; в пятой — классификации всех солнечных и лунных затмений от начала нашей эры до эпохи введения григорианского календаря; в шестой — кометам; в седьмой — применению статистических методов к проблемам хронологии.
Но все-таки эта работа остается сложной для восприятия большинства. Многие читатели, будучи не в состоянии понять мои рассуждения, останавливались только на выводах, которые, естественно, расходились с тем, что они знают, Это несоответствие и рождало неприятие всей работы. Ладно, если читатель обычный гражданин, а если он обладает властью? А если результаты расходятся с догматически усвоенным марксизмом? Ясно, что в этом случае будут посылаться «сигналы» в «инстанции». А те будут предпринимать адекватные действия.
Вообще-то я прекрасно предвидел, что нечто подобное, рано или поздно, должно было произойти.
Я внимательно следил за публиковавшейся критикой на свою работу. При этом наибольшее количество «ругательных» работ публиковалось в журналах «Антирелигиозник» и «Революция и культура», довольно оголтелых изданиях, где новая идеологическая поросль оттачивала свои способности. Они учились писать критические статьи, не вникая в суть того, что критикуется, а ориентируясь лишь на мнение «руководства» по поводу этих работ.
«Хватит ли у Ленгиза терпения для издания шести остальных томов?» — восклицал один рецензент после выхода первого тома. «Можно только искренне удивляться, — восклицал другой, подписавшийся «Историком» в «Книгоноше», — как Государственное издательство тратит деньги и бумагу на издание подобного рода произведений! Прекрасно изданный, с массой никому (?) не нужных рисунков том в 700 с лишком страниц годится только на размолку (т. е. снова на бумагу)».
И я не знаю, не утопился ли бы я с отчаяния в Неве, читая такие перспективы для своей книги, если б Постоянная комиссия Академии наук по истории знаний под председательством академика Вернадского неучастием первоклассных историков не примирила меня с жизнью, избрав меня, несмотря на такое мое полное невежество в истории, своим членом, кажется, недели через две после вышеприведенного смертного приговора надо мной «историка» из «Книгоноши», да и Государственное издательство не вняло этим мольбам, и вот я остался жив.
Основная канва моей работы «Христос» заключается в том, что культурная жизнь человечества и даже его отдельных народов не шла то взад, то вперед, как думают теперь историки, от расцвета к упадку и от упадка к расцвету, а двигалась непрерывающимся эволюционным путем, подобно развитию живого организма, хотя бы по временам, как доказывает академик Вернадский, и со «взрывами». Отрицать такие взрывы, конечно, нельзя.
Вспомним хотя бы Великую французскую революцию или наши собственные недавние переживания. Тут надо только твердо помнить, что как ни болезненны бывают такие взрывы, но они всегда приводят общество в своем окончательном результате не на низшую, а на высшую ступень развития.
В своих исканиях я, как и все другие серьезные работники науки, независимо от их воззрений, ищу только истины и высказываю свои мнения и сомнения только после серьезного и всестороннего ознакомления с предметом. Но я все-таки не считаю себя непогрешимым и потому готов серьезно исправить каждую указываемую мне ошибку или привести причины, по которым я не считаю ее ошибкой.
Основная цель моей работы, как я уже сказал, была согласовать исторические науки с естественными, установив прежде всего научную хронологию взамен существующей до сих пор скалигеровской. При этом для критического разбора излагаемых в наших первоисточниках сообщений мной был употреблен ряд методов.
1. Астрономический метод — для определения времени памятников древности, содержащих достаточные астрономические указания в виде планетных сочетаний, солнечных и лунных затмений и появлений комет.
2. Геофизический метод — состоящий в рассмотрении того, возможны ли те или иные крупные историко-культурные факты, о которых нам сообщают древние авторы, при данных географических, геологических и климатических условиях указываемой ими местности.
3. Материально-культурный метод — показывающий несообразность многих сообщений древней истории при сопоставлении их с историей эволюции орудий производства и состояния тогдашней техники,
4. Этико-психологический метод — состоящий в исследовании того, возможно ли допустить, чтоб те или другие крупные литературные или научные произведения, приписываемые древности, могли возникнуть на той стадии моральной и мыслительной эволюции, на которой находился тогда данный народ.
5. Статистический метод — состоящий в сопоставлении друг с другом многократно повторяющихся явлений и в обработке их деталей с точки зрения теории вероятностей.
6. Лингвистический метод, особенно выявление смысла собственных имен, — который часто с поразительной ясностью вырисовывает мифичность всего рассказа.
7. Метод, основанный на изучении физических свойств строительных материалов.
Конечно же, астрономия как таковая играет достаточно большую роль в развитии истории. Даже не столько астрономия, сколько астрология. Последняя отнюдь не всегда считалась «научным заблуждением». Во времена заката Александрийской школы греческие слова «астрономия» и «астрология» были почти синонимами, а то, что мы ныне понимаем под астрологией, в трудах, приписываемых Птолемею, называлось «прогностикой», то есть составлением предсказаний с помощью астрономии. Занятия астрологией не наносили ни малейшего ущерба репутации тогдашних ученых вплоть до начала науки нового времени. Тихо Браге, Коперник, Кеплер, Региомонтан, Галилей и Лейбниц (список легко можно было бы продолжить) либо сами занимались составлением гороскопов, либо пытались подвести под астрологию более прочное научное обоснование.
Для многих принципиальная возможность астрологических предсказаний не вызывала сомнений, в нее верили, а случавшиеся ошибки относили на счет либо неумения составителя предсказания, либо несовершенства измерений и вычислений.
Во многом развитие таких наук, как медицина, химия, этнография, минералогия и ботаника, шло под сенью астрологии.