дал, к примеру, что сфексы производят несчетное количество ужалений куда попало, нисколько не нацеливают удары, которые успешнее там, где перепонки тоньше. А как раз нервные узлы скрыты под прочными хитиновыми кольцами… Рабо внушает читателю мысль, что Фабр оказался в плену собственных заблуждений.
Спустя много лет один из выдающихся французских биологов академик Пьер Грассе решил разобраться в старом споре с помощью своего ученика Андре Стейне который впоследствии сам стал видным канадским энтомологом. Грассе изучил на биологической станции парижского факультета в Лез-Эйзи поведение сфикса Лирис черный, широко распространенного на юго-востоке Франции, где он выкармливает потомство сверчками.
Наблюдения показали: Фертон прав, указывая что удары жала наносятся в тонкие мембраны, а не в прочные кольца хитина. Но этого Фабр не отрицал. Фабр утверждал, что удары жала не беспорядочны, что сфекс вонзает стилет не куда попало, но в определенные участки головы и груди сверчка с брюшной стороны.
Запальчиво отрицавшие это Фертон и Рабо ошибались. Доказано: сверчок получает шесть ударов осы-лирис: четыре между грудными сегментами, затем два в области шеи: жало вводится в тело жертвы всегда под определенным углом. Оно может не достигать узла, но яд просачивается вглубь, достигает нервных клеток, парализуя область, управляемую нервами, исходящими от узла.
Стоит дословно повторить окончательное заключение Грассе и Стейне. «Сфекс действует не наобум. Его жало нацелено в определенное место и парализует участки тела один за другим. Фабр ничего в этом вопросе не приписал природе, он хорошо рассмотрел все происходящее и правильно, точно обо всем рассказал».
В статье, посвященной Фабру — «провозвестнику современной энтомологии», академик П. Грассе рассказал о любопытных опытах.
Осе-лирис предлагали сверчка обезглавленного, и она вела себя, как ей положено: сперва наносила удары жалом в грудные кольца, а добравшись до места, где должна бы быть голова, и не обнаружив ее, ограничивалась уже сделанным, обходилась без обычном последнего ужаления.
Когда осе предложили сверчка не только обезглавленного, но и с удаленной переднегрудью, лирис ужалила всего дважды.
В опытах использовались сверчки с отстриженными головой, передне- и среднегрудью или сверчки, смонтированные из частей тела, взятых от двух сверчков, причем повернутых против естественного положения на 180 градусов, всех вариантов не перечислить. Каждый подтверждал, как заявил Грассе: «Фабр был прав даже больше, чем мог думать».
В мае 1973 года в Национальном музее естественной истории в Париже — это высшее биологическое учреждение Франции — торжественно отмечалось 150-летие со дня рождения Фабра. Официальный докладчик от музея доктор Сесиль Кельнер-Пилло особо выделила судьбу работ критиков Фабра за последние сто лет. Она напомнила о проверке работ, проведенной Андре Стейне в Лез-Эйзи, рассказала о заснятом здесь фильме об осах-пелопеях, напомнила о фильме, посвященном осе-аммофиле. В этом фильме — его подготовил кружок натуралистов в Лилле — с особой четкостью показано на экране, как действуют осы, парализующие гусениц.
И в ФРГ заснят фильм об осах-парализаторах, сказала Кельнер-Пилло, тоже подтверждающий точность выводов Фабра.
Что же касается внушавших некоторым специалистам сомнений по поводу масштабов насекомоистребительной деятельности ос вообще, а в частности сфексов, то они теперь во многих случаях измерены довольно точно.
На берегу Везера во французской провинции Дордонь вблизи тихого городка Лез-Эйзи уже несколько десятилетий ведет работу биологическая станция факультета естественных наук Парижского университета. Окрестности Лез-Эйзи — край несчетных пещер и гротов, где обитали люди доисторической эпохи, биостанция Лез-Эйзи стала «французской столицей изучения доисторического общества», о чем твердят все путеводители и туристские справочники. Но они редко упоминают, что здесь успешно ведут исследования и энтомологи. На снимке — главное здание биостанции
Для примера расскажем о двух среднеазиатских осах, которых подробно изучил советский энтомолог Владимир Лонгинович Казенас. Обе осы водятся на Мангышлаке, где они выкармливают свое потомство местной атбасарской кобылкой. Каждому знаком по географическим картам треугольник Мангышлака, вдающийся с восточной стороны в Каспийское море…
Ровная, сухая полынная степь, обширное пастбище для овечьих стад и конских табунов. Если бы только атбасарская кобылка не обгладывала пастбищную зелень!
Чтоб избавиться от этой прожорливой местной саранчи, животноводы мобилизуют самолеты сельскохозяйственной авиации, распыляющие над наиболее ценными участками пастбищ ядовитейший гексахлоран.
Выдающийся энтомолог, член французской Академии наук профессор Пьер Гроссе — президент Международного союза по изучению общественных членистоногих, создатель и один из редакторов журнала «Инсект сосио», посвященного биологии общественных насекомых. Именно П. Гриссе руководил опытами, в которых показано было, что и у ос отдельные насекомые, лишенные общения с подобными себе, не способны долго прожить даже при наличии корма. Под руководством Грассе в Лез-Эйзи проведены были опыты Стейне, поставленные для проверки выводов Фабра.
Насекомых он убивает наповал. Но в теле животных, которые поедают сохраненные от кобылки растения, яд остается и постепенно накапливается и раньше или позже наносит ущерб как здоровью травоядных, так и качеству получаемой от них продукции, если это животные домашние.
В. Л. Казенас вспомнил о неказистой осе с пышным названием. Тахисфекс помпилиформис из группы ляррид (это первый представитель лярра, с которыми еще не раз встретимся далее).
Мангышлакский тахисфекс заправляет вырываемые им в почве норки телами зажаленных молодых, растущих кобылок, обычно по три-пять атбасарок. За лето одна оса способна упрятать в норки и полтысячи кобылок, и больше.
Примечательна охотничья повадка тахисфекса. Ранним утром, пока грунт рыхлее, оса заканчивает рытье норки и, наспех маскируя вход, слегка отлетает в сторону, опускается, начинает суетливо бегать, петляя среди стеблей полыни. Бег кажется беспорядочным.
Это пока не охота, а поиск добычи.
Но вот оса на бегу столкнулась с ней. Спугнутая кобылка мгновенно отрывается от земли зависает в прыжке, который должен бы спасти ее. Однако именно прыжок и губит атбасарку. Когда она всеми шестью ножками опиралась о грунт, жвалы ее были свободны и представляли опасность для осы. А тахисфекс и не покушается на жизнь кобылки, пока та не взвилась. Зато в воздухе оса ее настигает, сшибает и после короткой схватки зажаливает, парализует, затем в несколько перелетов доставляет к норке, замаскированной поутру.
В таком протокольном отчете все выглядит просто.
Но смотрите-ка, оса изрядно поплутала в лесу дремучих трав, несчетное число меняя направление, носилась вперед, назад, пока спугнула дичь. Теперь атбасарка, не мешкая, прыгает, разумеется, куда удобнее, то есть в ту сторону куда стояла головой, а оса бросается ей вдогонку наперехват и, сбив в воздухе, барахтается в смертельном единоборстве. Сейчас тахисфекс нацелен на то, чтоб вонзить жало и ввести яд в определенные участки тела кобылки. Но ведь не всякая атака с первого раза кончается успешно. Охота бывает и куда более трудной, чем рассказано.
И тем не менее после всего оса подхватывает добычу и несет прямиком к замаскированному ходу в гнездо.
Какой же способностью ориентироваться в пространстве должно обладать 12-миллиметровое крылатое создание, сохраняющее после всего верное направление к заготовленной норке!
Владимир Лонгинович Казенис — старший научный сотрудник института зоологии Академии наук Казахской ССР. Занялся осами, еще будучи студентом Алма-Атинского университета. После службы о Советской Армии защитил диссертацию о роющих осах юго-восточного Казахстана. Сейчас продолжает исследования одиночных ос, в частности, на Мангышлаке. В участке «Поющая гора» алма-атинского заповедника обнаружил 84 вида роющих ос, в том числе 10 видов тихисфекса, 9 видов аммофил, 6 — церцерис, 5 — бембексов… Большинство ос заповедника обитает в песчаной почве, но за нектаром цветов и падью, а также в поисках добычи летает в тугаи и на луга по берегам Или.
Свыше 250 делянок верхнего слоя почвы в зоне, не обрабатывавшейся ядами, внимательно обследовали В. Л. Казенас с помощниками и обнаружили на одной из делянок около 40 коконов, а в среднем на каждой по пять! Сравнение с участками, обработанными гексахлораном, показало: оса защищает от атбасарок пастбище ничуть не менее успешно, чем самолеты с ядом.
Атбасарскую кобылку скармливает потомству не один только тахисфекс из группы ляррид, но также и другой сфекс, носящий имя венгерского ученого Мочара и австрийца Коля. Это сфекс Мочари-Коль из группы сфекоидных ос.
Летом в солнечные дни такие сфексы неутомимо собирают нектар с цветков бобовых в оврагах или с каких-нибудь неприхотливых растений на вытолоченном пастбище, а затем принимаются за охоту. Охотится сфекс Мочари-Коль на кобылок, но не молодых, а обязательно полновозрастных, закончивших развитие. И норку, вырытую в грунте, оса провиантирует (этот термин не раз будет и дальше повторяться) всего лишь одной-единственной зажаленной ею атбасаркой.
Между самками аммофил иногда вспыхивают ссоры из-за участка для гнездования.
Как только гнездо заполнено кормом и яйцо отложено, аммофила начинает подгребать песок к ходу в нору. Оса продолжает маскировать участок до тех пор, пока ничто не будет выдавать, что здесь где-то скрыто гнездо.
Но как этот провиант будущей личинки попадает в норку? Многое отличается здесь от того, что делает тахисфекс с зажаленной молодью атбасарок.
Сфекс Мочари-Коль, управившись с кобылкой, хватает жвалами один из ее усиков и так поднимает с земли, на поверхности которой закончился поединок, втаскивает тушу на стебель ближайшего растения, понадежнее пристраивает в пазухе листа, а сам улетает. Почему?