тно говоря, я думала, что пара неудач охладит Кроху, но парнишка проявил завидное упорство, снова и снова пытаясь поймать неуловимый хвост, а после того, как я великодушно поддалась, с довольным угуканьем засунул его себе в рот и принялся жевать с таким трудом добытый трофей. Убедившись, что и хвост несъедобен, малыш разочарованно скуксился и деловито пополз в сторону двери, от которой так и тянуло стихийной магией (видимо, это и была лаборатория). Я прекрасно знала, что магические эксперименты не терпят грубого вмешательства и невнимания, а потому решительно преградила малышу путь, метким ударом лапы бросив к нему какую-то маленькую тряпичную игрушку, изрядно обслюнявленную. Кроха обстоятельно изучил игрушку, пожевал её, а потом отбросил в сторону и опять направился к двери. Ух, какой упорный, интересно, в кого: маму или папу? Насколько мне известно, огневики упрямством не отличаются, их интерес стремительно вспыхивает и быстро затухает, значит малыш удался в маму. Я подхватила игрушку лапой, подбросила, поймала, опять подтолкнула лапой, снова поймала, пару раз куснула… Кроха смотрел на меня широко раскрытыми глазами, что-то восторженно лепеча. А знаешь, малыш, в эту игру можно играть и вдвоём! Я подтолкнула игрушку Крохе и требовательно мяукнула. Паренёк оказался сообразительным, бросил игрушку мне и заливисто расхохотался, когда я поймала её прямо в воздухе и, мотнув головой, опять направила свой трофей к малышу. Мы с азартом играли и возились, а затем Кроха сладко зевнул, свернулся клубочком, решительно притянув меня себе под бок, и уснул, щекотно посапывая мне прямо в живот. Я негромко мурлыкала, убаюкивая малыша, а потом и сама задремала. Честное слово, никогда бы не подумала, что маленькие детки способны так вымотать!
Проснулась я уже на руках у Тобиаса, мой любимый инквизитор нежно почёсывал меня за ушком, что-то негромко обсуждая со своими друзьями. Прислушиваться я не стала, прикрыла глазки и расслабилась, с головой погружаясь в негу окружающей меня любви. Мр-р-р, как же это замечательно, даже просыпаться не хочется! Я позволила себе ещё немного подремать, а затем природное любопытство, усиленное кошачьими инстинктами, выбросило меня из сонной неги, напомнив, что вокруг уже произошло много всего интересного и неразведанного. Я сладко зевнула, потянулась и требовательно ткнулась носом Тобиасу в щёку, требуя поделиться успехами в расследовании. Инквизитор быстро поведал мне о том, что им удалось узнать, затем Роберт и Марина накормили нас вкусным ужином, вручили с собой целый мешок снеди и, стеребив клятву непременно навестить их ещё, проводили до небольшой лавки артефактов и амулетов. Судя по отчаянному, до раздражённого чихания и рези в глазах, запаху псины, хозяин магазинчика любил собак, но требовать у инквизитора, чтобы он оставил кошку за порогом, не посмел. Я же чинно уселась у прилавка, церемонно обернув лапки хвостиком, и терпеливо дожидалась, пока Тоби запасётся целой связкой всевозможных артефактов и амулетов.
— Какая у вас кошечка воспитанная, — криво усмехнулся хозяин лавки, а я с трудом удержалась от согласного кивка. Да, я умница и, если верить словам Тобиаса (а какой мне резон ему не верить?), красавица и вообще редкая прелесть. Особенно в кошачьем обличье.
— Да, она у меня чудесная, — Тоби улыбнулся, почесал меня за ушком, а потом надел мне на шею небольшой защитный амулет на кожаном ремешке и шепнул мне прямо в ухо, опаляя кожу дыханием.
— Никому не позволю тебя обидеть.
— Мряв, — отозвалась я, что означало, что своего ненаглядного инквизитора тоже никому в обиду не дам.
Когда мы покинули лавку, солнце уже клонилось к закату. Надо же, как быстро день пролетел, а я и не заметила! У защитного купола переминалась с ноги на ногу молодая чародейка Береника, внучка нашей травницы. Глаза у девчушки были красные и опухшие, но губы упрямо сжаты, подбородок решительно выдвинут вперёд. Не мямля и не плакса, дурная весть ранила, но не сломала, чародейка сумеет преодолеть боль и жить дальше. Я спрыгнула с плеч Тобиаса и ласково потёрлась о ноги Береники, щедро делясь теплом и по капле впитывая тоску и боль.
— Хорошая киса, — Береника погладила меня и слабо улыбнулась. — А я боялась, что вы не придёте.
От Тобиаса так и полыхнуло раздражением, хоть голос и остался мягким:
— Мне показалось или ты инквизитора обманщиком назвала?
Ох ты, первое заклинание, какие мы обидчивые! Я метнулась к инквизитору, с мурчанием принялась тереться о его ноги. Береника же и сама поняла, что ляпнула что-то не то, смешалась, покраснела так отчаянно, что на её щеках запросто можно было яичницу жарить, залепетала:
— Простите, я…не подумала…
— Думать иногда весьма полезно, мозг тренирует, — лекторским тоном возвестил Тобиас, подхватывая меня на руки и уже привычным жестом устраивая на плечах. — Ладно, забыли, только в следующий раз думай, что и кому говоришь.
Чародейка закивала, полная самых благих намерений, но очень скоро мы с Тоби убедились, что язык Береники не подвластен воле разума. Едва встретив Эрика (весьма недовольного нашей длительной отлучкой и непрекращающимся потоком пациентов), чародейка широко распахнула глаза и ясным, звонким голоском выпалила:
— Ух ты, самец дракона!
— Я не самец, — огрызнулся молодой дракон, сверкнув на Беренику зелёными глазами с так и норовящими вытянуться в щель зрачками.
Внучка травницы ахнула и восторженно прижала ладошки к груди:
— Самка?! Вы в процессе трансформации в человека можете ещё и пол менять?!
Если чародейка мечтала о смерти в пламени дракона, она не смогла бы сделать ничего более успешного для исполнения своей мечты. И так-то не блещущий спокойствием и оптимизмом Эрик сначала опешил, глупо хлопая глазами, а затем начал медленно трансформироваться, в груди у него глухо заклёкотало пламя.
— Эрик, стой!
Тобиас заслонил собой Беренику, выставил правую ладонь в останавливающем жесте и глядя другу прямо в глаза.
— Успокойся.
— Как она меня назвала? — прорычал дракон, поводя крыльями и выгибая шею. — Самкой? Эта пигалица совсем страх потеряла?
— Нельзя потерять то, чего нет.
— Тоже верно, — фыркнул Эрик, возвращая себе облик человека. — Запомни, девочка, я — мужчина. Не самец и уж тем более не самка, а муж-чи-на. Тебе понятно?
Чародейка вздохнула, явно готовясь ляпнуть ещё что-то, но Тобиас в одно мгновение зажал ей рот ладонью и ответил за неё:
— Она всё поняла, не переживай.
— Ещё раз самкой назовёт, сожру.
— Ты же не питаешься девицами.
— Ради неё сделаю исключение, — фыркнул дракон и направился к двери. — Я восстанавливать силы и попранную мужскую гордость. Вернусь утром.
Только когда за Эриком бухнула дверь, мы с Тобиасом выдохнули и укоризненно воззрились на Беренику.
— Что? — занервничала внучка травницы. — Что я не так сказала?
— Ты назвала его сначала самцом, а потом и вовсе самкой, — терпеливо напомнил Тобиас, поглаживая меня по спинке.
Чародейка виновато засопела:
— Ну, да, с самкой я промахнулась, но чего он на самца обиделся?
— Эрик — мужчина, — озвучил Тоби очевидную лично для меня вещь.
Береника скептически хмыкнула:
— Какой же он мужчина, он же дракон, а не человек. Он самец, альфа, если клан возглавляет, особь мужского пола…
Тоби вскинул ладонь:
— Достаточно, я тебя понял. А теперь и ты постарайся меня понять. Если не хочешь оказаться съеденной драконом, будь любезна называть его Эриком. Без уточнения, скажем так, всего остального. Надеюсь, ты меня услышала и поняла?
Береника пристыженно кивнула и, пролепетав, что ей пора навестить дом бабушки, поспешно скрылась. Ох, каждой шерстинкой чую, что эта внучка травницы ещё попортит нашему сына неба крови! Да и нам с Тобиасом тоже.
День десятый. Покушение на Эрика
Новый день начался для инквизитора со ставшего уже привычным приглушённого гула голосов за окном. Тобиас потянулся и выглянул в окно, по давней привычке держась так, чтобы его с улицы было не видно. Жаждущие помощи целителя жители Лихозвонья то по одному, а то и небольшими группами входили во двор дома, где остановились инквизитор со своим слугой, деликатно присаживались кто на чурбачки, кто на ступени крыльца, а кто и прямо на землю, постелив плащ или куртку.
— Эрик, к тебе пришли! — крикнул Тобиас, но на его зов никто не откликнулся, лишь спящая в изголовье Вероника навострила ушки и сладко зевнула.
— Гуляет ещё наш целитель новоявленный, — с улыбкой констатировал инквизитор, одним прыжком покидая ложе.
Вероника с приглушённым мурлыканьем развалилась на кровати, зарывшись мордочкой в подушку, всё ещё хранившую запах Тобиаса. Всё-таки у кошек масса преимуществ перед людьми: не надо вскакивать на рассвете, готовить завтрак, принимать посетителей, можно нежиться на мягком ложе, время от времени лениво перекатываясь с боку на бок. Сильные родные руки подхватили Веронику, серые глаза, в которых золотыми рыбками плескался смех, заглянули в самое сердце разомлевшей, по-настоящему расслабившейся чародейки:
— Ты сливки будешь или молоко?
Вопрос был серьёзный, Вероника сосредоточенно посопела, а потом подняла правую лапку и коротко мяукнула.
— Значит сливки.
Инквизитор поцеловал кошку в лоб, привычно водрузил себе на плечи и направился на кухню, зашуршал по полкам, проверяя, из каких продуктов он сможет приготовить простой и съедобный завтрак. Домашние дела по-прежнему не желали сдаваться на милость господина инквизитора, хорошо хоть благодаря урокам Эрика приготовленную Тобиасом еду уже можно было считать условно съедобной.
— Думаю, омлет с колбасой получится весьма неплохой, — Тобиас, как учил его Эрик, приподнял ложечкой взбиваемые в глубокой глиняной миске яйца, проверяя, насколько густая пена. — Ну, съедобный, по крайней мере.
Вероника ничего не ответила, она грациозно спрыгнула на пол и бесшумно подошла к двери, прислушалась, наклоняя голову то вправо, то влево.