ыло за что бороться, но как и чем? Все бесполезно…
Под конец она обмякла и устало растянулась на лежанке. Прошлой ночью - прошлой счастливой ночью, целую вечность назад и на другом конце здешнего обитаемого мира - времени для сна у неё осталось слишком мало.
Таня сама не заметила, как задремала.
Флигов здесь не было, поэтому проснулась она в полной темноте. И почему-то не удивилась, когда в центре её камеры возникло блеклое сияние.
Потом из длинного языка мутного свечения вытянулись две порхающие ленты, поплыли по воздуху.
Таня почти с облегчением узнала силуэт, вылепившийся из сияния -
Аделина дер Фонрайт, с её рукавами, двумя длинными доказательствами королевского происхождения. Призрачная дева, похороненная в основании
Фенрихта. Но что привидение делает здесь? Разве призраки не привязаны к месту своего захоронения?
Таня приподнялась над лежанкой, потерла лицо, прогоняя последние остатки дремы. Пробормотала, как-то сразу и резко припомнив слова, сказанные ей Аделиной при первой встрече:
- Как страшно сей мир тебя предал. И меня, впрочем…
- Это сон… - Проскрипела призрачная дева.
И Таня насторожилась. Прежде голос у Аделины дер Фонрайт звучал совсем по-другому.
- Трудно достать… - Снова скрипнул блеклый силуэт. - Слушай. Боги играют. Не понимают, куда ведут. И кто идет. То, что надвигается, хуже смены эпох. Но ты можешь. Слово - ключ ко всему. Если ты правильно позовешь, боги не смогут отвернуться. Добрая весть…
Аделина дер Фонрайт вдруг растаяла. Таня рванулась к ней с лежанки…
И очнулась на полу. Лоб ныл, словно она только что приложилась им об пол. А в камере таяли сумерки - золотисто-зеленые, как тени на полотнах голландцев.
Наступает утро? Или только закат? Это сон, сказала Аделина. Может, она и вправду ей приснилась?
Таня поспешно села на полу, не обращая внимания на занывшую ногу.
Припомнила сон, о котором рассказывал Рут в Вагране, перед случаем в оранжерее. Ему приснился какой-то предок. С заявлением - передай ей и все такое…
Не многовато ли тут призраков и вещих снов? И Аделина говорила не своим голосом. Может, в игре имеется ещё один игрок? Одевающий маски то предков, то знакомых привидений?
Таня вскочила, не в силах сидеть дальше. И захромала от дальней стены к двери. Потом обратно. Так думалось лучше.
Слово - ключ ко всему. Если ты правильно позовешь, боги не смогут отвернуться. И добрая весть.
Все прочее из слов призрака можно было пока что позабыть. Это тоже важно, но сейчас ей не до этого.
Выделим основное, подумала Таня. Филолог я иль не филолог, пусть даже будущий?
Слово - ключ ко всему. Богов нужно правильно позвать. "Добрая весть" выглядела воткнутой совсем случайно… но может, только выглядела?
Итак. Ей нужны слова - или слово - которым можно правильно позвать богов. И тогда они, гады, не смогут отвернуться.
Какими словами зовут богов? Таня крутанулась на здоровой ноге и аж вспотела, когда осознала. Хотя надвигающиеся сумерки уже принесли в башню легкий холодок. Который к ночи обещал стать промозглой сыростью.
Богов зовут молитвами.
Она замерла, сжала кулаки и поднесла их к груди. Закусила губу, счастливо выдохнула, покачнувшись от боли в ноге.
А кто у нас теперь боги? Правильно, пантеон бывших демонов. И по счастливому совпадению - у неё как раз имеется капля силы от одной демонши. А ныне главной богини эпохи. От Триры Справедливой Расплаты.
Карающей Длани этого времени, короче…
Как правильно позвать богов молитвой? Таня лихорадочно принялась вспоминать слова, которым когда-то учила Арлена.
От честности к скромности, от скромности к воздержанию, от воздержания к состраданию, от сострадания к милосердию, от милосердия к любви, от любви к пониманию, от понимания к честности. Да будет вечен круг от честности до понимания. Да не прервется он вовек. Кажется, так.
Если права Аделина - или прав тот, кто стоит за ней - то ей нужно состряпать что-то вроде воззвания к богам, от которого им не отвертеться.
Ну, поехали…
А боги нынче кто? Лейн Лгущая. Вирхар Хвастливый. Рьяг Ненасытный.
Уэн Равнодушная. Трира Мстительная. Файру Ненавидящий. Гелд
Непонимающий. Весело. Не молить же их - от лжи к хвастовству, от хвастовства к ненасытности, от ненасытности к равнодушию…
Но на всякий случай Таня так и сделала. Подставила в старую молитву новые существительные и честно отбарабанила её от начала до конца.
Хотя на словах - да будет вечен круг от лжи до непонимания - по коже почему-то побежали мурашки. И противно так стало…
Ничего не произошло. Впрочем, она и не надеялась.
Таня живенько дохромала до лежанки, забралась на неё с ногами.
Уставилась на стремительно темнеющее оконце башни. Наступала ночь.
Таркиф не зайдет к ней ещё два дня, так что есть время подумать.
Вот только есть ли это время у Рута?
Таня вдруг вспомнила, что Арлена рассказывала о Серендионе. Здесь поклонялись бывшим демонам, а нынешним богам. Особенно Трире.
Забавно, что имена демонской семерки в Серендионе были те же. Но остальное менялось.
Лейн Сбереженная Тайна. Вирхар Достойная Хвала. Рьяг Великое
Желание. Уэн Хладнокровный Покой. Трира Справедливая Расплата. Файру
Светлая Ярость. Гелд Собственный Ум.
- От сбереженных тайн к достойным похвалам. - Пробормотала Таня, не сводя глаз с оконца.
И поморщилась. Не, не звучит.
Ей нужны другие имена для всего. Для лжи, для хвастовства, для ненасытности. Сейчас. Сейчас-сейчас…
- Сладкозвучная скроет тайну. - Нараспев сказала вдруг она. -
Восхваляющий раненую гордость защитит. Все желающий вперед устремится. Хладнокровная уступит путь…
Таня запнулась и ощутила приступ странного ужаса. Словно и не она говорила. В уме летели какие-то строчки - читанные, слышанные, рваные, путанные.
- Справедливая зло накажет. - Упрямо заявила она, обращаясь к оконцу.
И подумала - я сошла с ума. Мелю какую-то чепуху, надеюсь, что случиться нечто. Что? Из-за каких-то слов?
- Тот, кто яростен, сокрушит врага. - Бросила Таня. Тоже яростно. И замолчала.
После Файру Ненавидящего - или Файру Светлая Ярость - дело окончательно застопорилось. Демон по имени Гелд Непонимающий, Гелд
Собственный Ум, не лез ни в какие рамки. И вообще, какая может быть связь между непониманием и собственным умом? Таня сердито покачнулась, сидя на лежанке. Как вы лодку назовете, так она и поплывет…
В этот момент скрежетнул замок и дверь распахнулась. Таня резко развернулась на звук.
Это оказался Таркиф - с флигом в одной руке и нехорошей улыбкой на лице. Ну, полный комплект. Совращать пришел, и к бабке не ходи. Видать, скучно ему тут по вечерам, в этой Нейрес-Аге.
- Как я уже говорил, - заявил Таркиф, небрежно втыкая флиг в держак на стене и ногой захлопывая за собой дверь. - Мы с вами должны оправдать
название башни. Вы сидите тут целый день, а все ещё верны своему супругу.
Это недостойно серендионского правосудия.
От него шла волна кисло-сладкого запаха - перепой налицо, как говорится. Таня окаменела.
Но едва Таркиф сделал первый шаг, потянулась и схватила валявшуюся на лежанке жемчужную нить. Ту самую, с её головы. Рванула, раня пальцы об шелк. Жемчужины посыпались в подол платья с радостным стуком - она набрала полную пригоршню и швырнула Таркифу под ноги.
Тот оступился, зло выругался на незнакомом ей языке, но устоял.
Таня вскочила, уже не чувствуя боли в ноге. Поднос со стопкой каких-то тонких хлебцев и водой (поднос! кувшин! хоть какие-то орудия!) стоял у стены напротив. Она метнулась, ухватилась за ручку кувшина, вскинула его вверх.
Таркиф был уже рядом, и Таня попыталась огреть его пузатым глиняным сосудом. Но он опередил, ухватив за запястье.
И без всякой жалости надавил на ладонь, заламывая её к внутренней стороне руки. Танины пальцы разжались, она неровно вскрикнула от боли...
И увидела лицо Таркифа совсем рядом. Грубые руки притиснули, ухватив за талию. Он поволок её к лежанке, она наотмашь забила его по щекам, лицу, от ужаса забыв даже стиснуть ладони в кулаки. Попыталась залепить ему в глаза растопыренными пальцами, но так и не смогла. Таркиф в ответ насмешливо скалился, крутил головой из стороны в сторону, не выпуская её из рук. Потом повалил на лежанку. Таня попыталась его пнуть, но чертовы юбки смягчили удар.
Только когда Таркиф запрокинул её на спину, в глазах у неё наконец посинело. Легкий отсвет голубого лег на кожу ладоней.
Каганский сын в ответ хохотнул. Вскинул руку с шевелящимися, точно живыми, нитками - уже не жилами - темно-голубого огня. Растопырил пальцы, занес над Таниным лицом.
- Непонимание... - Лихорадочно прошептала она вдруг. - Я вас никогда не пойму, Таркиф! И мне такое понимание не нужно!
- Сейчас, - Пьяно пробурчал тот, обдавая её густой похмельной вонью. -
Сейчас вы все поймете, княжна. Вам понравится, обещаю…
Таня уперлась одной рукой ему в грудь, другой вцепилась в запястье с горящими нитями света. От прикосновения к ним пальцы обожгло, но разжать их она боялась. Таркиф издал гортанное насмешливое:
- Ха!
И повел растопыренной пятерней к Таниному лицу, даже не замечая её сопротивления.
Непонимание, звенело в уме у Тани. Непонимание! Последний бог!
- Познающий себя! - Выкрикнула она вдруг, уже ощущая, как жжет кончик носа от Таркифовой ладони. - Познающий себя открытое зло не поймет!
Таркиф захохотал, Таня закричала, извиваясь от боли в лице.
А потом боль прошла. Вместе с тяжестью навалившегося сверху Таркифа.
По камере текли волны света. Накладывались одна на другую, не смешиваясь - красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый…
И пахло грозой, свежестью, готовым пролиться дождем - нестерпимо, сильно, до зуда в носу.
Таня села. Таркиф скребся на полу у стены напротив, с хрипом выдыхая.