Темная сущность эрни рвалась наружу из глубин его души. Дыхание стало глубоким и размеренным, сердце на мгновенье замерло и пошло отсчитывать ровные, мощные удары.
Он сжал зубы, заставил себя посмотреть на все с человеческой точки зрения. Иваре скучно, и она вместе с Алвином провела несколько весьма приятных ночей. Над всеми благородными девицами читают заклинание «пустоцвета», так что последствий от этой связи не будет. Ну и, в конце концов, они не слишком близкие родственники – всего лишь двоюродные дядя с племянницей. Никто от этого не пострадал. А если нет пострадавшего, то и виновного нет.
– Будем пытать мальчишек, – рычала тем временем Арлена с несвойственными ей интонациями. – И тогда ты, эрни, сам выйдешь из-за заслонов и отдашь нам…
– Отец всегда предупреждал меня, что переговоры нельзя затягивать, – оборвал ее Рут.
Он поднял меч и приставил его острие к доске за олеконом. Утвердил на рукояти обе руки.
– Начинайте, – предложил почти любезно. – А то я питаю какие-то глупые надежды, иллюзии, как это называл мой наставник изящной словесности, – вдруг да договоримся. Подтолкните меня, умоляю.
– Когда храмовое быдло завизжит от боли, ты еще пожалеешь об этом! Стократно! – проскрежетала Арлена. – Давайте их сюда!
Странно, подумал вдруг Рут. С душой Арлены или без, но дама-маг по-прежнему командовала своим маленьким отрядом. И выглядела при этом как прежняя Арлена, только голос изменился. Нелегко мужчине рычать по-мужски, имея женскую гортань.
Рядом с Арленой появился Орл, легко, изящно так державший заломленные за спину и вверх руки Чориса. Бедолага даже не пытался дергаться, шел оступаясь, перегнувшись в поясе. Некрашеный плащ тянулся по плитам пола.
Вот уж на ком перемена душ отразилась больше всего, так это на Орле. Он был спокоен, не дергался, как раньше. И смотрел на удивление умным взором, казавшимся почти чужим на его холеном лице.
– Ничего-ничего, – пыхтел Гарт, таща волоком одного парня. – Сейчас ты увидишь и даже унюхаешь, твоя эрнийская милость. Пытать не умеешь? Мы тебя научим.
Прислужники держались, не кричали. Но им было страшно.
– Вы меня недооцениваете, – твердо сказал Рут. – Как только вы начнете, я раскрошу ваш олекон в пыль и сниму свои заслоны. Выйду против вас, а дальше пусть решают боги. Пока что решение за вами, но потом я вложу его в руки Семерых.
Он опустил взор и застыл, уставившись на олекон, намеренно не поднимая глаз. И поэтому не видел, как адельбергцы с лицами Тарланей поставили прислужников прямо перед ним. Где-то на краю его зрения колыхались и вздрагивали грязно-желтые складки храмовых плащей…
Истошный вопль полоснул по ушам, и он повел меч вниз, на олекон.
Пористая поверхность промялась вглубь под нажимом лезвия, но пореза он так и не увидел. Как резать эту дрянь? Может, пырнуть ее шипом на рукояти?
Крик прервался. И одновременно по переднему заслону плеснуло кровью, рванулись и повисли прямо в воздухе алые струйки. Рут усилил нажим.
– Мы согласны, – произнес кто-то голосом Орла. – Вам скажут, почему в этой гнилой стране восстали мертвецы. Слышите, наследник Рут? Мы согласны. Вспомните все, что можете потерять. Подумайте…
Рут, стиснув зубы, надавил на лезвие изо всех сил.
Там, где клинок касался олекона, на металле медленно таяли пятна темно-алой крови. Олекон уже почти разделился надвое, но пореза не было.
На мгновенье он испугался – вдруг эта гадость не поддается стали? И ее нельзя разрезать, невозможно уничтожить?
Но будь это так, разве стали бы адельбергцы дергаться? Надо просто искать решение. Искать и найти.
– Стой! – рявкнул кто-то. Кажется, Гарт. – Ты не можешь! Ты не должен…
Рут поднял глаза.
Орл стоял в двух шагах от него, держа в одной руке меч, а в другой ровно отрубленную голову. Прихватив ее пятерней за волосы.
Рут заставил себя посмотреть на измазанное, окровавленное лицо.
Касима. Почтенный Аар Касима, к мертвым нужно проявлять особое почтение. Особенно к безвинно погибшим, которых убили жестоко.
Кровь которых взывает к отмщению.
Виновен. Мертвый адельбергский колдун – виновен! Но как отомстить мертвому?
– Уберите меч от олекона, – потребовал Орл. Кивнул, указывая вбок.
Рядом с ним трясся от ужаса Чорис, которого держал за горло стоявший сзади Гарт.
– Вы убили Касиму, – одними губами ответил Рут.
Орл глянул на отрубленную голову, приподнял брови, чуть улыбнулся. Улыбался он совсем как прежний владелец тела.
– Этого? Да. Увы, но вы вынуждали нас согласиться, и мне захотелось хоть как-то отомстить. Хоть самую чуточку. Понимаю, это слишком мелко, он был всего лишь ничтожной тварью, слугой. Но даже мелкая месть – это так приятно. Вы же эрни, вы должны меня понять.
– Я понимаю вас. – Губы Рута его не слушались. – Ради Керсы и во имя Элимора…
– Уберите меч, – потребовал Орл. – Во имя этих самых двух провинций, которые вы тут упомянули. Кстати, мы когда-то звали их Карис и Элом. Оставьте олекон в покое, его хоть и сложно повредить, но при надлежащем упорстве все возможно.
Рут сглотнул. Невероятно долгое мгновенье все лежало на весах, ярость Рута и его желание мести уравновешивал лишь вопль в глубинах его сознания: «Керса! Элимор!»
Керса и Элимор победили. Он снова положил меч на колени, сказал бесстрастно:
– Мои условия: сначала вы поклянетесь мне священным чревом и жаждой Рега Владыки Всего Сущего, которого мы зовем Рьягом Ненасытным. Поклянетесь, что будете говорить правду и ничего, кроме правды. Затем скажете, отчего восстали мертвые в этой стране. И как я могу защитить мое тело от вас. Потом…
Орл перебил его с ухмылкой:
– Так в этом мире еще помнят, как мы клялись и что для нас священно! Это хорошо, меньше придется учить потом.
– Просто у эрни очень долгая память, – холодно сказал Рут. – И лично у меня очень хорошие наставники. Я продолжаю. Потом вы и ваши собратья покинете эти тела. Все, в том числе и тела раненых в углу. Отправитесь под потолок и будете там ждать. Я оставлю олекон на скамье, под защитой заслонов. Через некоторое время, когда заслоны истощатся, он будет ваш.
– Так не пойдет, – твердо заявил Орл. – Вы отдадите нам олекон немедленно.
Рут улыбнулся, не глядя на него. Приподнял меч, держа его строго вертикально, приставил острие к олекону, нажал.
Выкованное в форме листа острие глубоко вмялось в пористую поверхность. Кровь, пятнавшая сталь у острия, начала исчезать.
– Клянусь! – зло выкрикнул Орл. – Священным чревом Рега – Владыки Всего Сущего, его жаждой…
– По полной форме, – напомнил Рут, не отрывая взгляда от олекона. И по-прежнему вдавливая в него меч.
Орл глянул с ненавистью, зачастил:
– Клянусь священным чревом Рега – Владыки Всего Сущего, что скажу правду, и да не отлучит он меня от чрева своего, дарующего мощь. Клянусь кровавой жаждой Рега Владыки Всего Сущего, что скажу правду, и пусть он выпьет меня, и да стану я никем и ничем, если нарушу клятву. А теперь слушай, проклятый эрни. В главном храме Элимора принесли мольбу, но попросили о помощи не одного из ваших богов, а демона. Ту, которую ты называешь Трирой Мстительной. Создательницу эрни.
Рут резко выдохнул и слепо глянул в сторону Орла.
– А кто ее принес и почему, мне неизвестно, – уже с издевкой в голосе сказал его собеседник. – Вот и все, собственно. Теперь ты знаешь столько же, сколько и мы. Клянусь тебе в этом.
– Как мне от вас защититься? – напомнил Рут, не спуская глаз с Орла, точнее, с того, кто сейчас прятался за его красивым лицом.
– А ты уже от нас защищен, эрни. – Чужой в теле одного из Тарланей махнул рукой, в которой держал голову Касимы. Ткнул туда, где в луже крови валялись перевернутые чаши. – На твоих руках кровь, которую мы посвятили Регу – Владыке Всего Сущего. Того, кто помечен священной кровью, не изберет для своего вместилища ни один из нас, это святотатство, которого Рег не простит.
– Уходите! – резко сказал Рут. И с натугой поднял меч.
Там, где олекон касался стали, лезвие отливало теперь снегом и серебром.
Лиловый свет над головами Тарланей озарил комнату. Рут бесстрастно считал вспышки: одна, две, три, четыре…
Гарт, переменившись в лице, быстро отнял руку от горла Чориса, дико повел глазами. Увидел лежащее у его ног обезглавленное тело Касимы и содрогнулся.
Орл нервно дернул ртом и недоуменно посмотрел на свою руку с окровавленным мечом. Перевел взгляд на другую руку, в которой все еще держал отрубленную голову. Взвыл, резко отшвырнул и то и другое, едва не угодив Гарту мечом по ноге. Поднес к лицу окровавленные пятерни и застыл, разглядывая их.
Алвин тяжело ворочал глазами, оглядывая комнату. И судя по лицу, понемногу сознавал, что произошло.
Спокойнее всех приняла случившееся Арлена. Быстро, почти деловито обвела взглядом труп, горестно сморщилась. Тут же шагнула к Орлу. Мягко коснулась его рук, что-то прошептала. Кровь, пятнавшая кисти, исчезла. Она материнским жестом притянула его голову к себе, погладила каштаново-рыжие кудри. Тихо зашептала. Судя по тому, как долго шевелились ее губы, это было не заклинание, а просто слова утешения.
Чорис, стоявший впереди всех, дрожал, и глаза его неотрывно смотрели в одну точку где-то над головой Рута.
В углу всхлипывали и стонали стражники.
А под потолком кружились лиловой каруселью призраки, и на лицах их он видел злорадство.
Рут встал, не вкладывая клинок в ножны. Перекинул ногу над скамьей и шагнул за пределы заслонов.
Надо было уходить.
– Благородные господа Тарланьского дома, должен вам сообщить неприятное известие: в вас только что побывали адельбергцы, – резко бросил Рут. – Стойте спокойно, я должен кое-что сделать.
И метнулся в угол, где окунул руки в кровь. Вернулся, пятью быстрыми движениями пометил каждого из стоящих.
– Это то, что предохраняет от адельбергских душ, – пояснил он в ответ на удивленные и даже разъяренные взгляды. – Мне удалось кое-что узнать, но об этом лучше поговорим потом. И не здесь. Нам надо уходить. Благородный княжич Алвин, пр