Четырнадцатая дочь — страница 51 из 93

Вольно ж было этому подлецу проходиться самым нехорошим образом по ее адресу. Одним словом, сам напросился.

Дальнейшее она видела как в замедленной съемке. Ключи летели в лицо Орла серебристыми рыбками, граненая агатовая слеза расплескивала в полете колючие злобные блики. А Орл протянул вперед руку с растопыренной пятерней, словно намеревался схватить ключи в воздухе. И что-то такое бормотал, наверняка опять клеймил ее позором. Или ее мать. Злыдень злопыхательный…

Таня стиснула зубы. До смерти захотелось, чтобы ключи проехались по красивому гладкому лицу Орла всеми острыми гранями. Чтобы у него хоть какая-то царапина осталась на память. Чтобы остерегся в следующий раз ее задевать.

Мир застыл. Как-то странно съежился. На одном конце его был Орл со вскинутой рукой. А на другом конце мира была Таня. И внутренним зрением, не глазами даже, а кусочком сознания, обращенным внутрь себя, она увидела – а может, просто ощутила, – как зародился и расцвел внутри нее круглый цветок колючего синего пламени. Утыканный холодными изогнутыми шипами.

Шипы посверкивали, испуская сияние. Ком ледяного синего огня горел у нее в груди, прямо в грудной клетке, и от этого по спине и животу пробежал холодок.

Таня ощутила, как вся ее ненависть и обида на Орла растворились в этом пламени, были выпиты им. Да свершится месть!

Блики пламени сверкнули на гранях ключей голубыми искрами, рассыпались по граненому агату, увенчав его короной бриллиантовых отблесков…

Потом время ускорилось, мир снова стал прежним. Ее затопила дикая радость, потому что ключи врезали Орлу в правый глаз. Тот стоял с вытянутой вперед рукой, прямо статуй какой-то. По красивому лицу медленно разливалось изумление. Ключи с жалобным звяканьем брякнулись на каменные плиты двора. Орл все стоял.

Изумление на его лице медленно сменялось испугом.

– Она попала в меня, – сдавленным шепотом объявил красавчик. Поднял руку и коснулся глаза, стремительно тонущего в багровой опухоли. Ойкнул.

Сразу было видно и понятно, что этому Орлу ни разу в жизни не прилетало за неумеренный треп. Ни в лоб, ни в морду.

Арлена, успевшая подойти и уже стоявшая за ее плечом, спросила с холодком в голосе:

– Что с вами, Орл? Забыли, как правильно произносится заклинание заслона?

– Я не забыл, – низким голосом прорычал Орл. – Я все сказал правильно. Она… Эта вещь пробила заслон.

Он стремительно наклонился и подхватил с пола ключи. Поднес их к единственному здоровому глазу, тщательно изучил, переворачивая так и сяк. Спросил, вперив в Таню мрачный взгляд:

– Что это? Какой-то предмет, наделенный Силой? Из вашего мира?

– Ключи от моего дома, – ответила Таня, пожав плечами.

Синяк на лице Орла наливался, перетекая на щеку. Глаза не было видно. Таня от души надеялась, что среди Тарланей водятся сплетники и они ему за такое украшение перемоют все косточки. Хоть это и малое возмещение за всю ту грязь, что он извергал в ее сторону ушатами.

Арлена быстро подошла к пострадавшему красавцу, теперь злобно косившему в сторону Тани одним глазом – но молча и стоя на месте. Взяла у него из рук связку, осмотрела ее, ощупала и ключи, и брелок, только что не обнюхала. Пробормотала:

– Да нет, невозможно. В их мире Сила есть, но она рассеяна. Единого Источника Силы там нет. И мелких носителей тоже быть не может.

Она положила ключи на ладонь, спросила строго:

– Княжна Татьяна, что это?

– Сказала же, ключи от моего дома! – с напором выкрикнула Таня. – И пусть этот придурок больше на меня не тявкает!

Орл злобно кривил лицо. Во взгляде у него читались страх и сомнение.

Арлена поморщилась. Сказала строго:

– Что за лексикон, княжна Татьяна – тявкает, придурок… Я, разумеется, не могу осуждать вас за сделанное, но попрошу следить за выражениями.

– Что?! – высоким голосом возмутился Орл. Болезненно сморщил здоровую половину лица – видно, ушибленный глаз не позволял открывать рот слишком широко. – И это все? То есть вы считаете это нормальным? Она же выбила мне глаз! Она опасна! Это животное, это быдло…

– Вы говорите о признанной княжне. Так что закройте рот! – резко приказала Арлена. Оглядела пустой двор, нахмурилась. – Кстати, надо кое-что проверить.

И на шаг отступила от Орла, без замаха бросив связку Тане. Та едва успела поймать.

– Киньте ключи в меня, – распорядилась Арлена жестким тоном. – Устроим испытание. И вам, и вашим ключам.

Монументальная блондинка вытянула вперед руку, совсем как Орл до этого. Покрутила кистью, бросила словцо на непонятном языке:

– Гинетикос!

Затем сказала уже на местном наречии:

– Швыряйте, княжна!

Таня пожала плечами. Раз барыня желают-с…

Она кинула ключи, размахнувшись так же широко, как и в первый раз. Вот только злобы на сей раз внутри не было.

И синее холодное пламя не плескалось в груди, дотрагиваясь до плоти лучистыми шипами. Или ей это только почудилось?

И почудилось, и пригрезилось, решила Таня. На нервной почве. Вон сколько всего случилось в последнее время. Девица она или нет? А девицам положено иметь тонкую нервную натуру. В обморок падать при каждой возможности, грезы и видения наблюдать как наяву.

Ключи мелькнули рыбками в воздухе. Но до Арлены не добрались, отлетели в сторону и упали на камни, словно наткнулись на какую-то преграду.

Таня с интересом уставилась на пухлую блондинку. Значит, слово «гинетикос», что она слышала, было заклинанием заслона?

– Вот и все, – решительно возвестила Арлена. – Вопрос прояснен, не так ли, Орл? Княжна не в состоянии пробить заслон. Думаю, вы просто допустили ошибку в заклинании. Поработайте над произношением, косноязычие первый враг мага. В скороговорках поупражняйтесь, что ли. И ступайте полечите вашу щеку. А то наши дамы увидят вас и пристанут ко мне с расспросами. Я же ненароком могу и рассказать, у меня язык без заслонов, вы меня знаете.

Сказав это, Арлена подхватила ключи, размашисто подошла к Тане и сунула связку ей в руку.

Стало быть, расстроенно подумала Таня, Орл долго с этим украшением не проходит. А жаль.

Глава семнадцатаяАнадейская пленница

После происшествия с ключами Арлена с непроницаемым лицом отослала Таню в комнату. Там и сям уже собирались группки Тарланей, привлеченные криками. Смотрели, шушукались тихо и настороженно, поглядывали издалека.

Орл удалился со двора широкими размашистыми шагами, две дамы кинулись ему наперерез, поспешно засеменили рядом. Вот уж кому не придется жаловаться на недостаток сочувствия.

Таня ушла в свою комнату, сжимая в кулаке связку ключей. Крики птиц над головой казались ей чьим-то плачем.

Бросившись в комнате на кровать, она уставилась в потолок невидящими глазами. Хотелось зареветь, но глаза оставались неприятно сухими. Несправедливо. Черт, как же все несправедливо…

Встреченные в этот день люди кружились у нее перед глазами – гадюка Орелия, лысый служитель с крючковатыми пальцами, сердитый князюшка, отправивший ее в храм, разъяренный Орл. И Арлена, которая просто отослала ее в комнату, не сказав ни слова. Хоть бы одно словечко – ободряя, сочувствуя…

В дверь постучали. Таня рывком села на кровати. В комнату стремительно вошла Арлена, небрежно присела.

– Княжна, следуйте за мной.

Таня молча встала, и Арлена повела ее в трапезную. Хотя для ужина было еще рановато.

В громадном зале, между столами и перед ними, толпились Тарлани. На вошедшую Таню родственнички глядели по-разному – кто смущенно, а кто и с затаенным недоброжелательством.

Седовласый человек в черном камзоле, стоящий у входа, повернулся, блеснув серебряным шитьем, и Таня узнала дедулю. Она подумала и сделала в его сторону не слишком глубокий реверанс.

Арлена двинулась вперед, встала рядом с князем.

– Я собрал вас, – громко бросил старый Вал Тарлань в напряженную тишину зала, – чтобы сообщить приятнейшую новость. Сегодня княжна Татьяна была в главном храме столицы. И храмовое дерево побелело в ее присутствии. Это не совсем то, что мы ожидали, но это явно знак. Дети мои, лист побелел. А значит, наша княжна – истинная четырнадцатая дочь. Сомнений больше нет. Близится время, когда мы вступим в Алый замок.

Он смолк, и стало тихо-тихо.

На нее глядели с радостью. Буквально все. Увы, она сознавала, что радость относится не к ней лично, а тем благам и преференциям, что должна принести Тарланям дева из пророчества.

Арлена ободряюще улыбнулась, стоя напротив. Склонилась в реверансе. Монументальная блондинка и прежде приседала перед Таней, знаменуя разницу в их положении – она была всего лишь благородной, а ее подопечная княжной. Но никогда еще Арлена не склонялась так низко.

– В связи с этим… – возвысил голос князюшка.

Арлена продолжала сидеть в своем галантном полуприседе, почтительнейше склонив голову. Дамы в трапезной потихоньку тоже приседали. Пена цветных нарядов оседала, кавалеры опускали в поклонах надменно вскинутые головы. Там и сям блестели многочисленные лысины – похоже, большинству Тарланей было далеко за сорок. Хотя прежде Таня этого не замечала.

Вот только ни Орелии, ни Орла в толпе видно не было. А жаль.

– Отныне всякий, кто словом или делом оскорбит или заденет княжну, будет иметь дело со мной, – заявил дедуля.

И Таня мгновенно перевела взгляд на него. Ага, стало быть, она теперь неприкосновенна.

Его светлейшее могущество продолжил с чувством:

– Двое из вас, как я узнал сегодня, недостойно отзывались о моей внучке. Княжна Орелия отсидит месяц у себя в комнате под замком. Из них декаду – на хлебе и воде. На год она лишается права носить драгоценности.

При последних словах реверансы некоторых дам стали настолько глубоки, что они практически уселись на пол. Ноженьки ослабли?

А Арлена все сидела и сидела в своем полуприседе, и Тане даже стало ее жалко. Впрочем, пожилая блондинка держалась хорошо: складки серо-голубого платья, разметавшиеся по полу, застыли в неподвижности, вот что значит выучка и тренировка.