— Вы правы,— сказал я Лизе.— Мне необходимо встретиться с Тор-ром. Куда идти?
— Я провожу вас,— радостно сверкнула глазами девушка.— Только вначале мне необходимо позвонить.
Она отошла от меня на несколько шагов и стала что-то говорить в телефон, имеющий вид кольца на ее среднем пальце. Через минуту она подошла ко мне и взмахом руки пригладила следовать за ней.
— А как же другие?— поинтересовался я, заметив встревоженные взгляды остальных членов нашего тура.
— Я попросила, чтобы кто-нибудь продолжил обход с ними,— ответила девушка, не оборачиваясь.— Сюда, пожалуйста.
Мы вошли в маленькую комнатушку, которая тут же сдвинулась в каком-то направлении и через мгновение остановилась.
— Сюда,— повторила Лиза, подводя меня к одной из стен комнаты. При ее касании стена ушла вниз, и перед моим взором предстала комната, посреди которой находился пульт управления с сидящим за ним старым человеком. Это был Марк Торр — я часто видел его фотографии в «Ежедневных Новостях».
Он был не старше, чем должен был выглядеть для своего возраста — около 80 лет.
Пригласив нас войти и подождав, пока дверь за нами закроется, он указал нам на кресло. Нажав что-то на пульте, Марк Торр откинулся на спинку стула. Он с большим интересом следил за мной.
Внезапно сбоку от нас отошла часть стены, и в комнату вошел среднего роста мужчина. Он был с Экзотики! Эти проницательные глаза нельзя было спутать ни с чем. Одет он был в такую же голубую одежду, что и Лиза.
— Мистер Олин,— сказал наконец Торр,— познакомьтесь, это Ладна, преподобный отец с Мары, работающий в Анклаве св. Луиса. Он уже знает, кто вы!
— А кто я?— изумился я, повернувшись к незнакомцу.
Тот улыбнулся.
— Для меня большая честь с вами познакомиться, Там Олин,— сказал священник и сел. Он только мгновение смотрел на меня, но и этого было достаточно, чтобы я почувствовал странную неловкость.
Его мимолетный взгляд, голос, даже манера садиться — все говорило о том, что в одно мгновение он изучил меня лучше, чем мне хотелось бы.
За все годы моего противоборства дяде, его философии, только сейчас я почувствовал факт превосходства юных миров над человечеством Земли.
Я отвел свой взгляд от проницательных глаз священника с Экзотики и обратился к более человеческим глазам Марка Торра.
— Теперь, когда преподобный отец Ладна здесь,— сказал старик,— я попрошу тебя, мой мальчик, сказать нам, на что это было похоже. Расскажи нам, что ты слышал?
Я попытался было систематизировать все происшедшее со мной, но тут же понял, что сам ничего не понимаю.
— Я слышал голоса. Все говорили одновременно, но вместе с тем вполне отчетливо...
— Много голосов?— перебил меня Ладна. Я взглянул на него и снова повернулся к старику.
— Не знаю. По моему, это были все голоса Земли,— пролепетал я что-то невразумительное.
— Только голоса?— спросил Марк Торр, но так тихо, словно про себя.
— А что?— вскинулся я раздраженно.— Или мне полагалось слышать нечто иное, что слышали другие люди?
— Это всегда по-разному,— раздался голос Ладны, но я не посмотрел в его сторону. Я все еще не сводил своего взора с Марка Торра.— Каждый слышит только что-то свое,— продолжил священник. Я повернулся к нему.
— Что же слышали вы?— вызывающе спросил я.
Преподобный отец улыбнулся и печально произнес:
— Ничего, Там. Абсолютно ничего! Только люди, рожденные на Земле, могут что-то услышать в Точке Перехода.
— Тогда вы уж наверняка что-то слышали?— спросил я у девушки, которая сидела рядом со мной.
— Я? Конечно же нет! — просто ответила она.— В Проекте нет и шести человек, которые что-то слышали!
— Что?— вскрикнул я.— Нет и шести человек?
— Точнее сказать, в Проекте участвуют всего пять человек, которые смогли что-то слышать в Точке Перехода,— печально сказала Лиза.— Марк из них первый! Было еще четыре человека, но один недавно умер, и сейчас осталось только три.
Только пять человек за сорок лет!
Я был потрясен. Значит, со мной случилось далеко не заурядное событие. Я, конечно, об этом догадывался, но чтобы всего пять человек были выявлены за эти долгие годы существования Проекта, этого я не ожидал.
Теперь я понял, как важно для служащих Проекта найти хоть одного человека, способного что-то услышать в Индекс-комнате.
Марк Торр внимательно посмотрел на меня и вдруг сказал:
— Дайте мне руку!
Я протянул ему свою правую руку, и он, крепко удерживая ее в своей ладони, начал пристально всматриваться мне в глаза.
Прошли минуты.
Я был сломлен, не зная, для чего он все это делает. Наконец, старик отпустил мою руку и откинулся на стуле, словно обессилел.
— Ничего,— сказал он немного спустя, повернувшись к Ладне.— Совершенно ничего! Ты полагаешь... он что-то смог уловить?
— Очевидно! — улыбнулся священник, спокойно вглядываясь мне в глаза, когда я вслед за Торром повернулся в своем кресле.— Вполне возможно, он что-то и слышал...
Постепенно его взгляд становился все более неприятным, и мне показалось, что тысячи мелких иголочек стали впиваться в мое тело.
— Марк расстроен тем, Там, что ты услышал только голоса, а должно быть и понимание этих голосов. Ты должен был знать, о чем они говорят,— донесся до меня издалека его голос.
— Что я должен был понять?
— Вот это вы и должны были нам рассказать!
Его взгляд так глубоко проникал в меня, что я почувствовал себя странно неловко, словно сова, подвергающаяся испытанию светом. Меня началр охватывать раздражение против такой бесцеремонности.
— А какое отношение ко всему этому имеете вы?— с вызовом произнес я.
Священник опять улыбнулся.
— Фонды Экзотики оказывают большую финансовую помощь Проекту. Но это не НАШ Проект. Он— ЗЕМНОЙ! Мы только хотим помочь человеку осознать себя Человеком. Тем не менее, между нашей философией и теорией Марка Торра имеются кое-какие разногласия.
— Разногласия?— удивился я.— О, кажется, я узнаю новость, о которой никто из моих соотечественников не догадывается.
Но Ладна отрицательно качнул головой, как будто прочитал мои мысли.
— В этом нет ничего нового,— сказал он.—- Основное разногласие между нами возникло с самого начала. Суть его заключается в том, что мы верим в то, что человек постоянно улучшается и особенно быстро это происходит в юных парах. Наш же друг Марк утверждает, что Землянин — Базовый Человек — уже само совершенство, но его способности еще нс раскрыты, и он, соответственно, не может ими пользоваться.
Я кивнул головой.
— Но что же в конечном итоге произошло со мной?
Что это за голос?
— На этот вопрос вряд ли кто ответит, кроме вас!
— Но я же не знаю!
— Возможно. Мы увидим...— с этими словами священник протянул вперед руку и выставил указательный палец.— Ты видишь этот палец, Там?
Я посмотрел на руку священника, и внезапно что-то ворвалось в меня. Наступила тьма. Вокруг меня засверкали молнии, и вновь голоса миллионов и миллионов людей взорвались в моей голове. Каждый голос боролся с молнией, пытаясь отвести ее в сторону, но не каждому это удавалось. Я почувствовал, что могу легко манипулировать этими сверкающими стрелами. Отклонять их в сторону, тушить, собирать в пучки и бросать в темноту. Многие голоса звали меня, говорили что-то мне, предлагали не бороться в одиночку, а объединиться с ними в общем усилии и привести всю битву к какому-то обоюдному согласию. Они призывали меня упорядочить этот хаос. Но что-то во мне сопротивлялось их приказу.
Я достаточно долго был скован и порабощен тьмой Матиаса Олина. Теперь же я победил. Я упивался своим могуществом и не желал мира. Злость клокотала в моей груди. Я был свободен! Я — Мастер! И никто не сможет сковать меня снова...
Внезапно я вновь очутился в кабинете Марка Торра.
Старик — его морщинистое лицо стало подобно дереву — напряженно вглядывался в меня. Побледневшая Лиза тоже во все глаза смотрела в мою сторону. Едва я посмотрел на Ладну, как он отвел свой взгляд от меня и пробормотал:
— Нет! Я думаю, что он ничем не может помочь Проекту!
Лиза вскрикнула — негромкий вскрик утонул в «хрюканье» Марка Торра, «хрюканье» недовольного медведя, который медленно обернулся к потревожившему его человеку.
— Не может?— переспросил старик у священника и, подняв свою огромную руку, он с размаху опустил ее на пульт управления.— Он должен... Он вынужден будет! За последние двадцать лет никто не прошел испытания Иьдекс-комнатой! А я старею!
— Он всего лишь слышал голоса, но они не оставили в нем даже искры, даже искры,— печально произнес Ладна.— Ты же ничего не почувствовал, Марк, когда коснулся его!
Он говорил очень печально, отрешенно, закрыв глаза. Слова вылетали одно за другим из его горла, словно марширующие в строю солдаты.
— Это потому, что у него ничего нет! Нет сходства с другими слышащими. У него только признаки, но если нет сопереживания, нет и источника могущества.
— Но мы же не можем научить его, черт возьми! — прогремел Марк Торр.— Вы ведь не сможете его вылечить у себя на Экзотике!
Ладна отрицательно покачал головой.
— Нет,— сказал он.— Никто не сможет помочь ему, кроме него самого. Он вовсе не болен. Ему просто не удалось развиться надлежащим образом. Скорее всего, в юности он глубоко ушел в себя и сейчас, когда его уединение стало еще глубже, никто уже не сможет ему помочь. Вся беда не только в том, что он не подходит нашему Проекту, а в том, что он не примет нашего предложения работать здесь. Взгляните только на него!
Все это время он даже не открыл своих глаз и ни разу не взглянул на меня, словно меня не было в этой комнате.
— Вы загипнотизировали меня,— крикнул я, обращаясь к нему.— А на это я не давал вам моего согласия. Я не давал разрешения подвергаться психоанализу!
Ладна открыл глаза, посмотрел на меня и покачал головой.
— Никто вас не гипнотизировал,— ответил он.— Я только открыл вам внутреннее зрение. И я вовсе не занимался психоанализом!