— Не знаю, сэр,— пожал плечами солдат.— Не думаю, что другой остался на Культисе. Я слышал, что они почти неразлучны и даже в одном и том же звании.
— А как зовут другого?— поинтересовался я.
— Не помню, сэр... Какое-то короткое имя... кажется, Ян.
— Спасибо,— сказал я и, усевшись на место пилота, поднял машину вверх.
Мы находились в сотне футов за окнами кассидиан. И хотя летели над нейтральной полосой, это меня не беспокоило. На нашей машине явственно были различимы цвета «Ньюс Сервис». А кроме того, я вывесил флаг и включил прибор, подающий радиосигналы на несущей частоте. Все было спокойно, и я начал внимательно осматривать боевые позиции враждующих сторон.
Главный вопрос, который меня сейчас волновал,— что собираются предпринять френдлизцы?
К северу от меня равнина нейтральной полосы переходила в холмистую, поросшую огромными 40-60 футовыми деревьями, местность. Непрерывной позиции войск Юга и Севера там, соответственно, не могло быть. Вполне возможно, в тени этих деревьев могли скрываться ударные силы Френдлиза. И, может быть, сейчас они уже готовятся к предстоящей операции!
Я опустил свой аэрокар на вершину какого-то холма, расположенного среди лесного массива. И тут я увидел то, что с воздуха увидеть было трудно. Я находился возле боевого поста южан. Маскировка орудийных позиций произведена настолько тщательно, что только сейчас, находясь всего в нескольких шагах от нее, я заметил торчащие вверх стволы акустических пушек.
— Есть ли данные о продвижении войск Френдлиза?— спросил я у подбежавшего к нам старшего сержанта, уроженца Новой Земли.
— Все спокойно, сэр. Мы ничего не заметили.— Это был стройный молодой человек, его форменная куртка была застегнута всего на две пуговицы. Было жарко.— Патрули расставлены!
— Хм-м. Вы не возражаете, если я прогуляюсь немного в этом направлении,— неопределенно взмахнув рукой, проговорил я и, взлетев на несколько дюймов от поверхности земли, влетел в лес. Пролетев футов двести, мы были задержаны патрулем кассидиан. Его члены расположились на деревьях, и мы заметили их только тогда, когда были остановлены. Лейтенант с каской в руке перегнулся в кабину и крикнул:
— Какого черта вы здесь делаете?
— Я ньюсмен! Вы что, не видите наши опознавательные знаки? У меня есть разрешение находиться здесь и пересекать боевые порядки воюющих сторон. Предъявить?
— Знаете, что можете сделать со своим разрешением? Учтите, что это не пикник на лоне природы! Френдлиз что-то замышляет!
— Что вы говорите? Неужели?— наивно спросил я.— А откуда вы это взяли?
— Мы получили данные разведки. У нас рация, и штаб проинформировал об усилении наблюдения. Вы знаете, что передовые посты неприятеля покинуты. А кроме того, если воткнуть в грунт щуп, то можно через несколько секунд услышать гул танков, находящихся на расстоянии не более 15-20 километров. Это вас не убеждает?
— А это не ваши танки?
— Нет, сэр. Не наши. Если вы хотите немного прогуляться в том направлении,— офицер кивнул в сторону Френдлиза,— то пожалуйста. Но хочу предупредить вас, что, если начнется «заварушка», ваши шансы выжить будут равны нулю!
— Спасибо за заботу, лейтенант. Мы постараемся быть очень осторожными.
Мы медленно двигались через лес и маленькие поляны часа полтора. Внезапно раздался резкий звук, несущийся от приборной панели, что-то взорвалось перед моими глазами, и я потерял сознание.
Очнулся я на траве возле упавшей платформы. Дэйв склонился надо мной, и, когда я открыл глаза, он с облегчением выпрямился.
— Что это?— пробормотал я, но Дэйв не обратил на мой вопрос никакого внимания. Открыв фляжку, он жадными глотками пил воду.
Через мгновение я уже был на ногах и постарался сориентироваться.
Мы, очевидно, наскочили на вибрационную мину. Конечно, платформа, как и всякая боевая машина, обладала чувствительными датчиками для обнаружения этой пакости, но эта мина взорвалась еще тогда, когда мы были в дюжине футов от нее.
Кар был выведен из строя. К моему удивлению, я разбил головой панель управления, ухитрившись не свихнуть при этом себе шею.
— Что же нам делать?— загрустил Дэйв.
— Пойдем к позиции Френдлиза пешком. Они уже недалеко,— сказал я бодро...— Не забывай, что мы находимся здесь для того, чтобы добывать НОВОСТИ!
Я повернулся и заковылял прочь от кара. Вероятно,вокруг было много вибрационных мин, но, продвигаясь пешком, мы могли не бояться их. Через мгновение Дэйв присоединился ко мне, и мы в мертвом молчании пошли по мшистому ковру между необычными стволами деревьев вперед, к позиции Френдлиза. Когда я оглянулся через несколько минут, аэроплатформа была уже невидна.
И только сейчас я понял, что забыл сверить свой ручной указатель направления с индикатором аэрокара. Мой компас определил позиции Френдлиза впереди, и если он сохранял корреляцию с индикатором в разбитом каре, то все будет хорошо! Но если нит... Тогда среди этих неприветливых деревьев можно было брести с одинаковым успехом в любую сторону. Я еще раз посмотрел на свой компас и со вздохом двинулся в правильном направлении.
В полдень, обессиленные, мы присели на поляне перекусить. На всем протяжении нашего пути мы никого не видели, и поэтому, едва отдышавшись, Дэйв пошутил:
— Может быть, эти вояки убрались домой? Я имею в виду Френдлиз.
Но мне было не до шуток.
— Прекрати болтать,— прервал я его.— Сейчас меня одно только заботит— почему до сих пор мы не встретили ни одного мятежника?
— Т-с-с,— прошептал вдруг Дэйв и протянул руку. Я обернулся в гом направлении, куда он показывал, и прислушался. Приглушенное дребезжание, гул, еще что-то, было трудно разобрать, доносились из-за кромки леса.
— Боже! Они-таки начали свое наступление!— Закричал я, вскакивая на ноги. Остаток сэндвича вылетел у меня из рук.— Нам необходимо посмотреть, что там происходит. Это не более, чем в двухстах метрах от нас...
Фразу я не успел закончить, внезапно раздался громовой раскат, и я провалился в темноту.
Когда я пришел в себя и с трудом встал на негнущиеся ноги, то увидел Дэйва, лежащего в пяти метрах от меня на земле. Метрах в десяти от нас дымилась воронка с наваленными на нее стволами деревьев.
— Дэйв,— позвал я. Он не отзывался. Я, шатаясь, подошел к нему. Он дышал, и глаза его были открыты, но лицо было залито кровью, которая хлестала из разбитого носа.
— Дэйв! Артналет! Необходимо встать и как можно быстрее уносить отсюда ноги. Ты слышишь меня, Дэйв?
Медленно поднявшись, он оперся на меня, и мы двинулись с максимально возможной для нашего состояния скоростью в сторону предполагаемого расположения кассидиан.
На всем протяжении нашего «бегства» мы слышали глухие раскаты взрывов акустических снарядов продолжающегося огневого налета.
Через некоторое время в лесу наступила гнетущая тишина. Мы остановились, и я сказал Дэйву:
— Нам необходимо переждать здесь. Артналет перенесен в глубь территории противника, и сейчас начнется наступление. Пойдут войска при поддержке танков. С пехотой мы еще могли бы договориться, но с артиллерией и с танками — пустое дело. Поэтому я предлагаю немного отдохнуть, а потом двинуться вдоль этого склона. Возможно, там мы наткнемся на кассидиан или на первую волну наступающих френдлизцев.
Тут я увидел, что Дэйв с каким-то непонятным выражением лица смотрел на меня. Через мгновение, к своему стыду, я понял, что это восхищение.
— Ты спас меня! — воскликнул он.
— Не говори ерунды. Ты просто был контужен, вот и все.
— Но ты принял верное решение и подумал не только о себе. Ты подождал, пока я очнусь, и помог мне выбраться из этого ада.
Я покачал головой. Что ж, пусть считает, что это правда. Он наверняка думает, что я отношусь к тем полубезумным героям, которые в лю
бых условиях выполняют свои обязанности, и это его умилило. Ну и черт с ним. Переубеждать его я был не намерен.
— Я хочу сказать,— начал он опять, но я перебил его:
— Приди в себя, Дэйв. Хватит трепаться, нам необходимо идти.
Мы двинулись в путь, стремясь обходить многочисленные лесные полянки, залитые ослепительными лучами солнца. Только сейчас у меня возникло чувство, что мы найдем передовые подразделения кассидиан гораздо раньше, чем подойдет первая волна наступающих френдлизцев. И это спасло бы нас. Находиться в гуще боя, среди наступающего противника, даже для члена «Гильдии»— положение хуже не придумаешь. Правда, моя одежда ньюсмена, несмотря на Изменившийся цвет, явно отличала меня от военных, но Дэйв, одетый в серую полевую форму кассидиан, хотя и без знаков различия, мог послужить отличной мишенью для разъяренных мятежников.
Счастье не изменило нам. Внезапно, с вершины одного из деревьев что-то сорвалось, пронеслось в воздухе и взорвалось ярко-желтым пламенем в дюжине футов от нас. Я инстинктивно толкнул Дэйва на землю и, падая, прокричал:
— Не стреляйте! Здесь ньюсмен!
— Вижу, вижу, что ты чертов ньюсмен,— прозвучал сзади меня ехидный голос.— Шагом марш ко мне, и не болтать!
Поднявшись с травы и пройдя в направлении голоса несколько футов, мы оказались лицом к лицу с офицером кассидиан, тем самым офицером, с которым я имел счастье разговаривать днем.
— О, опять вы?— удивился я.
Но офицер не обрадовался нашей встречи. Низким хриплым голосом он начал говорить все, что думает о таких, как я. Свою речь он закончил риторическим вопросом о том, что не знает, что с нами делать.
— Ничего не надо делать. Это наша работа — рисковать собой ради сногсшибательного репортажа. И если мы лезем в самую гущу боя, то это касается только нас. Скажите, куда нам надо идти, чтобы не путаться у вас под ногами.
— Черт побери! — рассмеялся лейтенант.— Ладно, идите вот в этом направлении и побыстрее.
— Хорошо! Но перед тем как уйдем, ответьте нам, лейтенант, на один вопрос. Чем вы сейчас занимаетесь?
Офицер посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, а затем, чеканя каждую букву, сказал: